Три легенды - Михаил Кликин

– Не могу.

– Я думал, что ты простишь Вигора.

– Никогда.

– Ну, быть может, не простишь, но прекратишь желать ему зла. Он казался мне неплохим человеком. Хоть и был колдуном.

– Он убил мою дочь, – холодно отозвалась ведьма. – Все давно решено, и никто меня не остановит. Хватит! Даже говорить не хочу на эту тему.

– Он не желал зла ни тебе, ни твоей дочери, никому.

Ведьма молчала, делая вид, что не слышит.

– Он уже сам себя наказал. И ты не сможешь наказать его больше, какую бы кару ты ни придумала. Быть может, твоя месть даже облегчит ему страдания.

– Прекрати! – Ведьма ладонями закрыла уши, замотала головой. – Не жалаю ничего слышать!

Волк опять вскочил, напружинился, готовый кинуться на домового. Оскалился, глухо зарычал. Хозяин поспешно скользнул в тень, успев бросить напоследок:

– Твоей дочери не станет лучше!

Волк рванул с места, клацнул зубами, но домовой уже исчез.

Ведьма вышла из дома, когда еще было темно.

В руке у нее был свежеоструганный легкий посох из сухой сосны, за спиной болтался узел с провиантом. В бесчисленных карманах латанного-перелатанного одеяния скрывались десятки предметов, нужных и, возможно, бесполезных.

– Иди сюда, – сказала она волку, и зверь послушно ступил на крыльцо, прижался к ноге. – Беги! – она подтолкнула его в сторону леса, легонько стукнула посохом. Волк рванул к недалеким кустам, но неожиданно остановился, обернулся, словно заподозрив что-то неладное.

– Ну, что же ты? Иди домой! В лес!

Волк не двигался.

– Ну! Прочь! – она вдруг разозлилась, топнула ногой. – Пошел!

Волчонок, поджав хвост, глядел на нее. Долго глядел. А потом присел на задние лапы, вытянул шею, поднял морду к темному небу и жутко завыл.

Ведьму пробрала дрожь.

Стараясь не обращать внимания на тягостный вой, она затворила входную дверь и спустилась с крыльца. В последний раз обошла дом кругом, проверила, закрыты ли окна. Потом подумала, что это не имеет значения – в избе остался Хозяин, он проследит за порядком.

Какое-то время. Пока дом будет жив. Но сколько он простоит без жильцов?

Откуда-то пришло знание, что недолго. Недолго, потому что лес был рядом. Потому что скоро зарядят дожди, и зима предстоит студеная, снежная, и весна будет полноводная…

Дом не должен пустовать…

Ведьма пальцами коснулась бревенчатой стены. Сухое старое дерево казалось теплым, живым.

А волк все выл, не желая уходить.

– Замолчи! – крикнула ведьма и осеклась…

Она заглянула на двор, закрыла дровяной сарай. Несколько минут простояла возле дерева, где в дупле жила белка. Ведьма надеялась, что зверек почует ее, высунется из своего убежища, скользнет по стволу вниз, цепляясь острыми коготками за шершавую кору, балансируя пушистым хвостом. Прыгнет на плечо, заглянет в лицо. Поприветствует. Попрощается.

Но белка не показывалась.

И барсук не вылез из норы, когда ведьма поворошила посохом в кустах.

Совсем рядом кто-то негромко засмеялся.

– Хозяин! – обрадовалась ведьма.

Но это был не Хозяин. Большая серая птица выпорхнула из кустов, села на молодую березку, прогнувшуюся под ее тяжестью.

– Чтоб тебя! – ведьма махнула палкой, но птица не испугалась. Она дернула головой, словно что-то проглотила, и вновь засмеялась, нагло тараща глаза-плошки.

– Хохмач на плач, плакун на смех… – начала бормотать ведьма, но запнулась, зашлась в трескучем кашле.

Птица взмахнула крыльями и в один миг слилась с предрассветным серым небом.

Волк прекратил выть.

– Я ухожу, – наконец-то откашлявшись, сказала ведьма.

– Помни, что я тебе говорил, – раздалось откуда-то сверху.

Она развернулась, задрала голову, отступила на пару шагов.

На крыше, возле печной трубы, стоял домовой. Его темный силуэт четко вырисовывался на фоне постепенно светлеющего неба, но кроме очертаний фигуры ничего нельзя было разглядеть.

– Все-таки вышел? – спросила ведьма. – А я думала, ты так и не появишься.

– Уже ухожу. Прощай! – Хозяин шустро пробежал по коньку крыши, на самом краю зацепился руками за выступающую доску, кувыркнулся вниз и исчез в чердачном окошке.

– Прощай, – сказала ведьма ему вдогонку. И задумалась, а о чем, собственно, он просил помнить? Что такого говорил домовой?.. Но переспросить было уже не у кого.

Ведьма повернулась лицом на юго-восток. Небо в той стороне уже теплилось первыми отблесками зари. Незаметно гасли звезды.

– Ухожу, – прошептала она и сделала первый шаг. Дальше было легче.

Она вошла в тихий лес и заспешила вниз под гору, держа направление на восход.

Ей хотелось обернуться, еще раз посмотреть на деревню, на дом. Быть может, увидеть Хозяина. Но она почему-то боялась оглядываться и торопилась, спешила, почти бежала, словно убегала от неведомого преследователя.

Вскоре мертвая деревня на вершине холма осталась далеко позади.

Кругом был лес.

Ведьма не знала, сколько же еще ей придется идти. Она подозревала, что долго. Но это мало ее беспокоило. Рано или поздно она найдет Змеиный ручей и небольшое селение не то в устье, не то на истоке. Колдун будет там. Должен быть.

И там они встретятся.

Ведьма стиснула зубы и на ходу вонзила посох в подвернувшуюся гнилую корягу. Трухлявый ствол развалился, рассыпался, и по его останкам, по лоскутам коры, по рыхлым, изъеденным гнилушкам, заметались в панике рыжие муравьи.

Ведьма прошла мимо, не заметив, что только что уничтожила муравейник. Целый маленький мир.

Вот уже пятый день она чувствовала, что ее преследуют. Преследуют почти с того самого момента, как она оставила заброшенную деревню и вошла в лес.

Кто?

Ведьма не знала.

Иной раз она затылком ощущала пристальный взгляд, или слышала, как позади с хрустом ломается ветка. Порой, обычно вечером или ночью, ей казалось, что она видит какую-то тень, беззвучно скользнувшую во мраке за границами освещаемого костром круга. Преследователь не предпринимал никаких враждебных действий, но ведьма была готова к любым неожиданностям.

Кто?

Она даже не знала, человек это или зверь. Или что-то еще…

Нежить!

…гораздо более страшное, опасное.

Несколько раз она пыталась уйти от преследования, оторваться. Она ускоряла темп движения, шла без обычных остановок, местами петляла, словно заяц, перебиралась вброд через встреченные речки, шла по ручьям. Бесполезно!