2048 - Мерси Шелли

И поделом тебе. Кто бы еще так опозорился? Пробормотала какую-то чушь про желудок, и даже не подумала дождаться разрешения уважаемых экзаменаторов. А уж как стильно, наверное, смотрелась со стороны твоя «неторопливая походка»! Даже унитаз проиграл соревнование в скорости — успел лишь морфироваться в женскую версию, а личные параметры подгонял уже в процессе.

Но как все-таки приятно… И больше никакой рези в животе. Такая умиротворяющая пустота, что даже в сон клонит. Хотя все равно стоит провериться, не пророс ли внутри этот гадкий бэтчер-баньян.

Подумав о необходимости анализа, Вэри вспомнила, что до сих пор не выбрала режим работы туалета. Так вот почему тишина кажется такой непривычной! В их добреле уборная использовала голосовой интерфейс и сама сразу задавала вопросы. Здешняя, более дорогая модель, предназначалась для людей Артели. Для интеллектуалов, которые умеют читать и пользоваться тактильным меню.

Вэри царапнула пальцем по двери. Спустя пару секунд на органической панели проросло множество мелких светящихся иголок. Хвоя складывалась в слова.

«Выбор музыкального и ароматического сопровождения». Поздно, дело сделано…

«Полная очистка кишечника с подключением к Сети». Нет, клизмы нам тоже не надо, даже с одновременным просмотром лучших эмпатических клипов…

«Подключение к Сети без очистки кишечника». Вэри хмыкнула. У фей постарше это называлось «сидеть на выделенке». Сама она никогда не пользовалась этим забавным режимом, но знала о нем из очередной лекции Марты о происхождении технологий. Мода на анальный интерфейс возникла лишь как побочный эффект при распространении первых искин-туалетов. Оптоволокно, протянутое мини-ботами через канализацию, считалось тогда самым дешевым способом качественного домашнего подключения к Сети на старых континентах. А контакт «клизмы» с анусом позволял легко подключиться к нервной системе. Потом, конечно, появились и другие нейроинтерфейсы, но производители искин-туалетов по-прежнему держали в меню этот популярный режим для тех, кто привык пользовался унитазами, чтобы «посидеть в Сети».

Вэри провела ногтем по краю панели. Иголки легли и опять поднялись как новые пункты меню. Ага, вот и услуги для тех, что уже освободил кишечник, но еще не решил, что делать со своей бесценной органикой.

«Разрешение на использование в научных экспериментах с полным сохранением анонимности». «Разрешение на использование в художественных проектах с полным сохранением авторских прав». «Участие в конкурсах». «Изготовление ДНК-визиток». «Упаковка в виде топливного элемента»…

Нужный пункт оказался в самом конце второго десятка, между «Подбором диеты» и «Коррекцией завещания». В ответ на двойное царапание криптомерия снова зашевелила иголками и выложила предложение подождать минутку.

Что ж, законный повод посидеть еще немного. И подумать, почему наставница так усиленно намекала, что надо помолчать.

Странно, странно… Особенно с учетом того, как два года назад мы сдавали похожий экзамен. Именно тогда в жизни Вэри появилась Марта. И вела она себя совсем не так, как сейчас.

# # # # #

Никто в добреле не знал, как становятся старшей феей — но стать ею хотели все. В одной из гостиных-люкс, куда Вэри вызвали после очередной смены, ее встретила сама Ванда-Длинные-Рукава. В своей обычной позе — ноги на столе, руки в рукавах. Как не позавидуешь такой должности!

Вот только выражение лица… Что-то чужое вторглось в тренированную приветливость белокурой польки. Особенно пострадал ее красивый чувственный рот, откуда всегда так легко вылетали железно-позитивные установки.

Вэри сразу остановилась. Она никогда не видела Ванду с таким лицом. У всех известных ей плохих настроений Ванды были другие признаки. Она могла убрать волосы за уши и смотреть исподлобья. Или же, прикусив губу, начинала быстро листать какую-нибудь бумажную книгу из своей коллекции. Или вскидывала правую руку и касалась пальчиками плеча, отчего широкий свободный рукав опадал до самого локтя, открывая шрам вокруг тонкого запястья. Этот яркий жест с падающим рукавом означал самое большое расстройство: мужчину. О затяжном романе Ванды с владельцем «Клевера» знали все, благо бар ирландца располагался как раз напротив добреля.

Но чтобы вот так опустить уголки губ… Чтобы по светлому лбу так долго бегала морщинка, которую никак не удается согнать… Кто ж это умудрился пробить защиту опытной феи? Вэри не на шутку испугалась, приняв морщинку на свой счет.

Но дело был не в ней. У окна стояла незнакомка. Рыжая, худая, остроносая. Одетая в нечто белое и… Ну да, это и называется «стильно». Это значит — так, как ты никогда не научишься. Сначала Вэри решила, что это форменный экзот пилота. Незнакомка чуть повернулась, и экзот превратился в шикарное вечернее платье. Наконец, когда рыжая сделала шаг, стало видно, что ее тело всего лишь обернуто одним цельным куском простой белой ткани.

Однако и после этого в ней оставалась много необычного. Чересчур крупная, даже угловатая фигура. Очень светлая, молочная кожа. И все это вместе, как ни странно, лишь усиливало ее привлекательность. Она была пугающе красива.

«Робот-супермодель, индивидуальный крой. Сбился коэффициент по шкале садо-мазо. Вот и притащили настраивать в ближайший добрель,» — пронеслось в голове у Вэри. Она не любила неопределенности и всегда успевала заполнить информационную пустоту целой кучей выдумок еще до того, как ее заполнят факты.

Реальность, как всегда, оказалась и хуже, и лучше. Изумрудные глаза незнакомки заморозили Вэри на месте. Нет, не робот. Просто люди европейского типа — большая редкость на новых континентах. А среди фей тем более. Поэтому рост незнакомки и цвет ее кожи так непривычны. Зато во взгляде — вполне конкретный выговор за неприветствие старшего по званию.

Вэри спешно сделала «рицу-рей». Незнакомка кивнула, и вместо выговора состоялся удивительный разговор — вроде и неприятный, но в то же время… Сразу стало ясно, что сбило настройки Ванды. Спокойный и низкий, почти мужской, и от этого еще более завораживающий голос ослепительной незнакомки был похож на глубоководное течение, неведомым образом докатившееся до тихой заводи и вызвавшее дрожь в ногах купальщиц. И еще стало ясно, что сама Вэри всегда, всегда хотела говорить на таком же прямом, издевательском языке, пробивающем всю броню фальшивых улыбок и профессионального сюсюкания фей.

— Любишь старые голодрамы?

— Н…нет, госпожа.

— Верно. Паршивые диалоги, да и сюжеты белыми нитками шиты.

— Н…не знаю, госпожа.

— Знаешь, знаешь. Вы с подругами смотрите по десять фильмов в месяц, бездельницы.

— Это просто за компанию, госпожа…

— Ага, подставляем коллег? Хорошенькие у вас тут шаблоны общения.

— Марта, ну что ты, в самом деле. Она же еще только…

— Ванда, радость моя, дай мне самой повышивать цветочки, хорошо?

— Извини, сестра.

— За «сестру» ты еще ответишь. Итак, по десятке в месяц. За компанию. Комментируя эти голодрамы, она в девяноста семи случаях из ста по первым десяти минутам действия угадывает ключевые события следующего часа. В семидесяти трех случаях она точно знает, чем фильм закончится. И более чем в половине попыток точно предсказывает следующую фразу, которая прозвучит с экрана. Знакомые развлечения, детка?