Хлеб по водам - Ирвин Шоу

Он поднял голову и взглянул на небо. Звезды на темном бездонном фоне казались такими яркими. Над горизонтом поднимался узенький серп луны; листва больших деревьев в дальнем конце сада тихо шелестела под слабым ветерком, отбрасывая неровные мигающие тени на влажную от росы траву. «Если бы я мог забыть прошлое, — подумал он, — или хотя бы как-то смириться с ним, я был бы здесь счастлив».

Наутро он проснулся рано, позавтракал в столовой главного здания вместе с другими преподавателями, не испытывая ни малейшего желания примерить полсотни слышанных вчера имен к новым лицам. После завтрака пошел в город, наслаждаясь свежестью утра и любуясь ребятишками, что играли с собаками на лужайках возле аккуратных маленьких домиков, мимо которых он проходил. В городе он купил «Нью-Йорк таймс», но первого же взгляда на заголовки оказалось достаточно, чтобы отказаться от чтения. И он сложил газету, решив прочесть ее позже. Утро, такое солнечное и свежее, вселяло в сердце надежду, не хотелось портить его скверными новостями. Вот вечером, в меланхолично надвигающихся сумерках, таящих намек на бренность и непостоянство всего живого, самое время узнать, что происходит в Вашингтоне, Иране, Москве, Иерусалиме, а также странах южного полушария.

Изо всех сил стараясь следовать совету доктора Принза и ничего не принимать близко к сердцу, Стрэнд вернулся к своему дому в кампусе. И увидел, что на ступеньках перед запертой дверью сидит огромный чернокожий мужчина. Мужчина — нет, подумал Стрэнд, ему ведь не больше восемнадцати, несмотря на внушительный рост, — вежливо поднялся навстречу.

— Мистер Стрэнд? — спросил он.

— Да.

— Я Александр Роллинз, — сказал юноша. — Приписан к этому дому.

Они обменялись рукопожатием, и Роллинз застенчиво улыбнулся.

— Вообще-то я член футбольной команды и обычно ночую с ребятами в Вортингтоне, но тут подумал, если вы не возражаете, конечно, что лучше переехать загодя. А то в день приезда, мне говорили, тут начинается такая суматоха, кругом снуют мамы и папы…

У него был низкий бархатный голос и типичный для жителя Новой Англии акцент. И Стрэнд вдруг подумал, что парня следует заставить всерьез заняться пением. Он обязательно расскажет Лесли об этом Роллинзе.

— Ну конечно, почему нет, — сказал он. — У вас комната под номером три на верхнем этаже. — Архивариус передал ему список девяти учеников, которые должны были жить в этом доме, и разбил их на пары в алфавитном порядке, по двое мальчиков в комнате. Девятому же предназначалась небольшая, но отдельная комнатка. Роллинз должен был делить спальню с Ромеро. Архивариус не сказал Стрэнду, что он черный. Точнее, не черный, а темно-коричневый. — Надеюсь, она вам понравится.

— Уверен, что понравится, сэр, — сказал Роллинз. — Я тоже здесь новичок. Получил стипендию на год, от футбольного клуба. Играл за школьную команду в моем родном Уотербери, и, надо сказать, был не самым лучшим из учеников. — Он усмехнулся. — Ну и все решили, что надо дать мне еще один шанс посидеть хотя бы год за книжками, если потом я хочу поступить в заведение типа Йеля.

— Моя дочь тоже получила стипендию по легкой атлетике. И ее приняли в небольшой колледж в Аризоне, — сам не зная почему, вдруг выпалил Стрэнд и ощутил нечто вроде прилива гордости. — Она бегунья.

— Нельзя сказать, что и я тем же занимаюсь, — заметил Роллинз. — Я защитник. По большей части стараюсь удерживать свои позиции. — Он снова усмехнулся. — Готов побиться об заклад, сэр, ваша дочь запросто меня обойдет, как бы я ни старался. Девушки в наши дни… — И он добродушно и многозначительно покачал головой.

— Надеюсь, что она тоже будет удерживать свои позиции, — сказал Стрэнд. — Но только по-своему.

Взгляд Роллинза, обращенный на него, сразу стал серьезным.

— И я от души надеюсь на это, сэр, — кивнул он. — Что ж, не стану отнимать у вас больше время. Хочу перевезти вещи сразу после утренней тренировки.

— Я оставлю для вас дверь незапертой.

— Можете не беспокоиться. Тут никогда ничего не воруют.

— Я из Нью-Йорка приехал, — заметил Стрэнд. — А там воруют всегда и все.

— Да, наслышан. — Юноша удрученно покачал головой. — В Уотербери в этом смысле дела тоже обстоят скверно, хотя если сравнить с Нью-Йорком, так это не город, а прыщ какой-то. Надеюсь, вам здесь понравится, мистер Стрэнд. Все говорят, что местечко это славное, народ приветливый, так что уверен: нам с вами будет хорошо. Если вам или вашей жене потребуется грубая физическая сила… ну, там, перетащить что или поднять какие-нибудь вещи, мебель, зовите, не стесняйтесь. Может, умом я и не вышел, — ухмыльнулся он, — но спина у меня крепкая. Ладно. Пора на поле, поразмяться, протрясти свою бедную старую задницу. — И он зашагал прочь легкой и пружинистой походкой спортсмена. Его коротко остриженная голова выглядела непропорционально маленькой в сравнении с мощной колонной шеи, выступающей из широкого ворота свитера.

Стрэнд вошел в дом, размышляя о двух «Р» — Роллинзе и Ромеро. Чернокожий мальчик и пуэрториканец. Вполне возможно, что Ромеро с присущим ему цинизмом подумает: «Ну да, конечно, лучше отделить черного брата и не совсем белого брата от всего остального благородного местного общества!» Поверит ли он, что это обусловлено лишь случайностью, тем, что фамилии их начинаются на одну букву? Архивариус сказал, что, если мальчики захотят поменяться спальнями, никто возражать не будет, сделать это можно. Но что, если все остальные мальчики будут довольны своими соседями и тогда двум «Р» придется остаться в одной комнате? Он не знал, сколько чернокожих будет тут учиться и по какому принципу их отбирают. Ну, с Роллинзом все ясно, его приняли, потому что он хорошо играет в футбол, хотя Стрэнда несколько удивило, что школа с подобной репутацией набирает спортивную команду на основе столь беззастенчивых принципов. Впрочем, Данбери — это не Нотр-Дам и не Алабама. Да и Ромеро приняли лишь по настоянию влиятельного и богатого человека, внезапно воспылавшего к нему интересом. Что же остальные? Надо попробовать разузнать, как-нибудь осторожно, какой политики придерживается в этом смысле школа.

Он прошел в большую общую комнату, где находились радиоприемник, телевизор, а также книжные шкафы с беспорядочно расставленными по полкам книгами. Начал перебирать их и вдруг заметил, что держит в руках «Историю упадка и разрушения Римской империи». Если предстоит провести целый год в спорах с Ромеро, ему стоит перечитать Гиббона, причем очень внимательно. Впрочем, среди других книг, фамилии авторов которых начинались на букву Г, он обнаружил «Африку изнутри» Джона Гантера и «Общество изобилия» Джона Кеннета Гэлбрейта. Ни одна из них, насколько он понимал, не поможет в спорах с Ромеро. Он уже представлял, какие взрывы смеха вызовет у мальчишки, чья мать сидит на социалке, труд Гэлбрейта. Стрэнд снял толстый том с полки и унес его к себе в спальню, где положил на тумбочку у кровати. Если в здешней библиотеке найдется «Завоевание Мексики» или «Завоевание Перу», две его любимейшие книги по истории, придется припрятать их в надежном месте, чтобы не попались на глаза Ромеро и не могли послужить подпиткой его и без того яростному отрицанию всех основ.