Сорванная вуаль - Дебора Мартин

Он постарается искупить свою вину за то, что не доверял ей. Он узнает, кто на самом деле стоял за покушением на жизнь короля, чего бы это ему ни стоило, а потом всю свою оставшуюся жизнь посвятит Мине.

– Если мой дядя действительно преступник, давайте подумаем, как он мог все это подстроить. Что можно сказать о самих лекарствах? Вы утверждаете, что, получив их от Мины, не выпускали из рук. Так как же в них попал яд?

Сэр Генри недоуменно пожал плечами:

– Не могу сказать. Я все время думаю об этом. Я отлично помню, что не выпускал мешочка из рук.

– Ваши лекарства были не в пузырьках?

– Нет. Я ужасно неловок. Разбил много пузырьков, поэтому пришел к выводу, что лекарства лучше держать в маленьких мешочках.

Гаррет на минуту задумался.

– А вы уверены, что мешочки всегда были при вас?

– Могу в этом поклясться. Каждый раз, когда я ехал ко двору, Мина вставала рано утром, чтобы приготовить мои порошки, и насыпала их в два или три мешочка. Я прятал их под своим поясом, где они и оставались до тех пор, пока я не использовал их при лечении.

Неожиданно в памяти Гаррета всплыло воспоминание о детской шутке, которую он подстроил своему дяде, которого уже тогда он не любил. Однажды вечером перед обедом он намазал изнутри дядину кружку тонким слоем мыла. Когда всем за столом налили в кружки эль, дядя сделал большой глоток и чуть не задохнулся от отвратительного вкуса. Потом Гаррета разоблачили и заставили извиниться перед сэром Питни. Но эта шутка доказала его дяде одно – даже если кружка кажется пустой, это не значит, что она действительно пуста.

У Гаррета от волнения пересохло во рту. Он посмотрел на сэра Генри:

– Эти мешочки, которыми вы пользовались, они были особыми? Вы их где-нибудь покупали или шили дома?

Сэр Генри в недоумении посмотрел на Гаррета:

– Мина шила их из белого атласа и вышила на них разные узоры. А что?

Белый атлас! Гаррет помрачнел.

– Если бы кто-нибудь посыпал изнанку ваших мешочков белым порошком, таким как мышьяк, вы с Миной могли и не заметить его.

– Да, – тихо отозвался сэр Генри. – Мина всегда наполняла их рано утром при свете свечи в полутемной комнате. Более того, иногда мешочками не пользовались по нескольку дней. Любой мог войти в дом и насыпать в них яд. У меня часто бывали посетители, и сделать это было легко…

– Достаточно легко, – перебил старика Гаррет. – Это мог сделать подкупленный слуга или кто-то незаметно вошедший в дом.

– Да, да, – испуганно шептал сэр Генри. – Как это легко – быть злодеем, а?

Гаррет кивнул. И как трудно доказать злодейство. Но наверняка кто-то вспомнит, что видел чужого человека, входившего в личные комнаты сэра Генри или Мины. Или, вероятно, если слуга был подкуплен…

– Что вы теперь будете делать? – спросил сэр Генри.

– Где-то есть еще человек, который может дополнить то, что нам известно. Для этого потребуется время, но, может быть, то, что я знаю, убедит короля больше не допрашивать вас, пока я сам не найду ответы на свои же вопросы.

– Все это прекрасно, но пока вы ищете врагов короля, что будет с моей дочерью? – спросил сэр Генри.

Выражение лица Гаррета смягчилось, когда он подумал о Мине. Теперь она будет принадлежать ему навеки. Он добьется этого. Тут Гаррет вспомнил: она думает, что ее отец умер. Когда Мина узнает, как много всего он от нее скрывал, она наверняка рассердится.

– Так что же будет с моей дочерью, милорд? – снова спросил обеспокоенный сэр Генри.

– Я обеспечу ее безопасность, сэр. Даю вам слово чести. И, когда все это закончится, с вашего позволения она станет моей женой.

«И я не потерплю никаких возражений», – добавил про себя Гаррет.

Пусть негодяи поостерегутся,

как бы ни скрывали они свои тайные дела,

муки и позор им предначертаны…

Уильям Конгрив. Лицемер

В нетерпеливом ожидании Марианна ходила по холлу городского дома Гаррета, ежеминутно поглядывая на дверь. Гаррет отсутствовал всего лишь несколько часов, но ожидание становилось невыносимым. Ее мысли все время возвращались к их последнему разговору.

Гаррет предлагал ей огромную жертву. С одной стороны, Марианну радовало это, поскольку свидетельствовало о его сильных чувствах к ней. Но с другой стороны, ей хотелось отказаться от такой жертвы. Что они будут делать там, во Франции? Может ли Гаррет быть счастлив, оставив все, за что так боролся? Маловероятно.

Он ничего не говорил о любви или о браке. Было ясно, что он намерен жить с ней как муж с женой, но ничего не говорил о необходимых для этого обетах. Марианна обхватила плечи руками, слезы показались в ее глазах. Сможет ли она долго оставаться в таком положении? Ее сердце принадлежало ему, но могла ли она надеяться, что он не разобьет его?

Но Гаррет сказал, что никогда не отпустит ее. Не было ли это таким обетом?

Эти вопросы мучили Марианну, пока громкий стук в дверь не прервал ее размышления. Она остановилась в нерешительности, не зная, что ей делать. В дверь снова постучали, и на шум вышел Уильям. Войдя в холл, он жестом показал Марианне, чтобы она молчала. Шум привлек внимание и других слуг. Они стояли, с тревогой глядя на дверь.

Затем раздался голос:

– Именем его величества короля приказываю немедленно открыть дверь!

Марианна смертельно побледнела. Видя, как напуганы слуги, она кивком указала Уильяму, чтобы он открыл дверь. Уильям нахмурился, но пошел к двери. Скрываясь в тени ниши, Марианна смотрела, как он приоткрыл тяжелую дверь и что-то спросил.

В следующее мгновение в холл ворвались люди. У них были свирепые, страшные лица, а одежда грязной и засаленной. По сравнению с ними неохотно вошедшие следом за ними солдаты выглядели почти джентльменами. Последним вошел Питни Тирл.

Она по-прежнему держалась в тени ниши.

– Где твой хозяин? – спросил Питни у Уильяма.

– Его здесь нет. И для чего вы привели с собою своих грязных лакеев пачкать дом милорда? – презрительно сказал Уильям, указывая на грязные следы на каменных плитах пода.

Человек в форме капитана недовольно посмотрел на Уильяма:

– Послушай, ты разговариваешь со стражей короля, так что тебе лучше придержать язык. Я и мои солдаты не имеем желания оставаться здесь. Но вот этот джентльмен сообщил нам такое, что мы не могли оставить без внимания. Он говорит, что твой хозяин укрывает преступника – женщину, которая, возможно, покушалась на жизнь его величества.

Одна из служанок испуганно ахнула и побелела как мел. Несколько пар глаз посмотрели в ее сторону.

– Да не стойте вы тут, – сказал Питни капитану, указывая на дрожавшую служанку и остальных слуг. – Допросите их, пока эта женщина не успела сбежать. Если мой племянник в Лондоне, она должна быть с ним. Почему бы не начать с допроса этой пугливой? – Он указал на служанку, которая ахнула.