Янтарные цветы - Джулия Хиберлин

К моему несказанному счастью, лицо Бениты Альварес Смит не засветилось ни в одной полицейской подборке фотопортретов. Лукас сумел ее отыскать. Она замужем, родила двух детей, и через месяц, когда она приедет в Форт-Уэрт к родителям, мы с ней будем пить кофе.

Но самая большая радость – это, конечно, Террел. Благодаря Лидии, которая провела поистине колоссальное расследование, его удалось освободить. И благодаря футболке с кровью. Судья счел футболку достаточным поводом для того, чтобы отложить исполнение приговора – а шесть недель спустя отпустить Террела на свободу. Я боялась, что за три дня мы не успеем остановить поезд техасского правосудия. Но Билл сразу мне сказал, что для камеры смертников трое суток – это очень много, целая вечность.

Теперь Террел разбивает сердца, выступая на всевозможных ток-шоу с речью о том, как важно иметь цель в жизни и идти к ней, любить Господа и уметь прощать. Редко можно услышать такое из уст человека, ставшего жертвой расистской системы правосудия. В обычной, непубличной жизни Террел живет взаперти, с наглухо задернутыми шторами, и спит крепче всего на диване, не в силах пока отвыкнуть от замкнутых пространств.

Скоро он получит от Техаса миллион долларов в качестве компенсации за несправедливое наказание и пожизненную ежегодную пенсию в размере 80 000 долларов. Кто бы мог подумать, что власти штата, в котором казнят больше всего заключенных, окажутся столь щедры в попытке загладить свою вину.

Мы с Чарли очень скучаем по Эффи. Она болтает с нами по скайпу в розовых бигуди и исправно шлет гостинцы, хотя это и дорого. Новые хозяева дома перекрасили его в чересчур современные цвета футбольной команды Университета Нотр-Дам – синий и золотой. Трое их детишек – маленькие исчадия ада – сровняли с землей все достижения Эффи в области ландшафтного дизайна. Чарли вежливо отказывается с ними сидеть, хотя ей каждый раз предлагают двадцатку в час.

Джо продолжает войну с неиссякаемым потоком монстров; каждый день она надевает белый халат и смалывает в порошок кости тех, кто пропал без вести. Мы стали вместе бегать по утрам – и не только. За день до эффектного появления Лидии она заехала ко мне в гости, обняла и повесила мне на шею свою золотую подвеску в виде спирали ДНК – как оберег.

Я провела куда больше времени, чем хотелось бы, в раздумьях о Лидии Фрэнсис Белл (она же – Элизабет Страйд и Роуз Майлетт). Живет она в Англии с двумя кошками, Пиппином и Зельдой. По крайней мере, так говорится в биографии автора на задней обложке ее бестселлера по версии «Нью-Йорк таймс» – романа «Неизвестная Сюзанна». Чарли тайком читает эту книгу. «Пусть читает», – настаивает доктор Джайлс.

Чарли и Аврора регулярно переписываются. Они подружились в «Фейсбуке» после того, как СМИ на два месяца швырнули все наши имена в кипящую кастрюлю. «У Авроры было ужасное детство, а у меня нет, – говорит Чарли, словно бы оправдываясь. – Она хочет стать медсестрой. Приемные родители только что купили ей подержанного желтого «жука». Она до сих пор надеется, что когда-нибудь настоящая мама ей позвонит».

Их дружба меня радует – и тревожит.

Я смотрю вдаль, на неспокойный мутный залив. Как бы его нарисовать? Темными, небрежными, абстрактными мазками? А сверху – черное небо с ослепительными порталами в рай, свет которых воскрешает все, что живет под водой.

Сегодня таких порталов на небе нет. Меньше часа назад на одного из купальщиков напала акула, поэтому на берегу пустынно, и в воде виднеется лишь несколько храбрых цветных пятен. Небо хмурится. Вода похожа на свинец, что в Галвестоне не редкость даже в солнечную погоду. На песке лежат водоросли; когда идешь по ним босиком, кажется, что шагаешь по тысяче змей.

Впервые мы с Чарли осторожно позвали компанию. На выходных к нам наверняка присоединится Билл. Я сижу на причале и смотрю, как Чарли носится по берегу со своей подругой Анной, чью маму – любительницу разбавлять диетическую колу водкой – недавно отправили в реабилитационный центр. Случайный прохожий ни за что бы не догадался, что у этих девочек не все благополучно. Они плещутся в волнах и смеются, их веселое чириканье сливается с криками чаек.

Как они напоминают мне других двух подружек…

Перед возвращением домой Лидия успела поведать полиции запутанную и весьма правдоподобную историю той ночи, когда она застрелила убийцу Чернооких Сюзанн. Самозащита. Изнасилование. Давление родителей. Полиция даже не подумала выдвинуть против нее обвинения. Когда они наткнулись на тот же психотерапевтический блог, который видела я, Лидия спокойно призналась, что сама вела его от имени доктора. «Почему-то я переставала чувствовать себя беззащитной жертвой, когда подписывалась его именем, – сказала она. – Не могу толком объяснить». Так что и это преступление ей простили.

Борцы со смертной казнью до сих пор пытаются уговорить Террела подать на нее в суд. Ведущие женских ток-шоу не одобряют вмешательства Лидии. Активистки из групп поддержки женщин, пострадавших от насилия, наоборот, всячески отстаивают ее правоту. Она была подростком, ею манипулировал сексуальный маньяк. Ну да, может, и так, – а может, наоборот. Много разговоров ведется о незаурядном уме доктора. О том, на какой риск он шел, чтобы помешать следствию и суду. Как он сумел одурачить окружного прокурора и моего любящего отца. Как ловко попал в список кандидатов и добился, чтобы я сама его выбрала.

Я заперла свой гнев в темной комнате, куда захожу все реже и реже. Между прочим, я вовсю пользуюсь приемчиками доктора. Когда он все же забирается в мою голову, то предстает совсем живым. Сидит, вытянув ноги, и поджидает меня под картиной Уинслоу Хомера. Копошится на дне черного озера. Кстати, Техому прочесали уже трижды – с использованием сверхсовременной техники – и даже нашли черепа неизвестной пятидесятилетней женщины и двухлетнего мальчика, утонувшего в прошлом году, но ни следа моего монстра.

Конечно, это заставляет задуматься.

Лидия ведь могла все сочинить.

И ее карманы битком набиты семенами цветов.

Действительно ли между нами все кончено?

На всякий случай я приберегла последнее оружие: ее дневник. Спрятала его в старом тайнике, в подвале дедушкиного дома. Если понадобится, я готова вскрыть эту могилу. Вынести на свет черное тщеславие Лидии. Пусть ее собственные слова возьмут над ней верх. Снимут многочисленные оборки и обнажат бледную странную девочку, с которой никто не хотел дружить, кроме меня.

Одно я знаю точно.

Где бы ни была сейчас Лидия, наедине с пером, на солнечном пляже или в цветочном поле, Сюзанны потихоньку строят дом у нее в голове. Кирпичик за кирпичиком.

Чтобы эта книга состоялась, мне помогала целая армия блестящих ученых, врачей и юристов. Они щедро делились со мной информацией о последних разработках в области ДНК-анализа, о влиянии психологических травм на подростков и о долгом пути к смертной казни в штате Техас.