День всех пропавших - Дот Хатчисон

– Почему с ней возились так долго?

– Не сразу отыскали медицинские записи. В Оклахома-Сити не приобщили их к делу во время первого расследования. Ее педиатр прекратил практику несколько лет назад. А когда ее родители наконец нашли коробку с нужными документами, то случайно выслали не те данные.

– Не те?

– Данные ее сестры-близнеца Джоани.

– Хм… У других девочек близнецов не было. Интересно…

– Как он выбирал между ними?

Я киваю. Мерседес пожимает плечами.

– Разнояйцевые близнецы. У ее сестры рыжие волосы.

– Тогда все ясно.

– Сейчас агенты в доме Олверсонов: это значит, что все семьи уже уведомлены. Вик разослал по всем отделениям обновленный приказ: запрещено распространять информацию до пресс-конференции, которая состоится утром. Ивонн с Галой установили систему оповещения, на случай если кто-то нарушит приказ и информация станет публичной.

– Мы же не можем в таком случае снова сделать ее тайной.

– Не можем. Но давайте подытожим, что нам известно.

– Тридцать один год назад, примерно за три недели до пропажи Карен Кобурн, в Канзас-Сити умерла от лейкемии девочка по имени Барбара Вагнер, – начинает Касс. – Десятилетняя голубоглазая блондинка. За ходом ее лечения следила пара местных новостных каналов. Когда она умерла, родители разместили объявления с просьбой, чтобы вместо цветов или открыток доброжелатели сделали пожертвования на исследования детских болезней.

– Это послужило для Дэвиса толчком?

– Через неделю после кончины Барбары исполнилось десять лет со дня смерти Лизы.

– Значит, ответ «да».

– Согласно имеющимся данным, Дэвис переезжал каждые два года еще до похищения Карен. Это началось после окончательного оформления развода с женой. Видимо, дольше сидеть на одном месте он попросту не мог.

– Он по-прежнему под успокоительными?

– Нет, сегодня после полудня врачам удалось добиться некоторого прогресса. Дэвис не…

Касс переглядывается с Мерседес, которая ерзает на сиденье, пытаясь сформулировать.

– Он не совсем в себе, – в конце концов определяется она. – В ближайшее время ему предстоит куча тестов.

– Вероятен диагноз невменяемости?

– Держу пари, он придет в себя. Посмотрим, что будет, когда пройдет первоначальный шок.

– Что думают лечащие врачи?

– Что Дэвис очень болен.

Брэн тянется к моей руке.

– Насколько ты устала? – продолжает Мерседес.

– Насколько неусталой я должна быть? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Поскольку сегодня состояние Дэвиса улучшилось, его перевели в больницу в Куантико. Назначили адвоката. Впрочем, после первой паники на допросе больше никто не пытался его расспрашивать.

– Вик и Уоттс хотели дождаться меня.

– Да. Если желаешь, можем по пути заскочить к тебе, чтобы ты приняла душ и переоделась.

– Манассас нам не по пути. Я могу принять душ на работе, там же причесаться и переодеться – Прия принесла в офис несколько комплектов запасной одежды. О, стоп. Иан…

– Я поеду с вами в Куантико, – ворчливо отзывается тот с заднего сиденья.

– Иан, вы устали, и вам больно. Если мы отвезем вас обратно к Вику, сможете выспаться на нормальной кровати. Мы удостоверимся, что вы не пропустите пресс-конференцию в ФБР, обещаю.

– В Куантико. – Мэтсон зевает. – У всех вас дела, и не следует откладывать их ради старика.

– Они собирались отложить свои дела ради меня.

– А тебе этого не нужно. И мне не нужно.

– Упрямая задница, – ласково говорит Брэн.

– Непослушный дурак.

– Ах, как прекрасна мужская дружба, – вздыхает Касс.

Мы с Мерседес бросаем на нее странные взгляды.

– Можно подумать, наша дружба более нормальная…

– Катись к черту, Рамирес.

– Хорошая девочка.

Неужели и вправду прошел всего один день? Точнее, уже два – ведь сейчас за полночь… Касс сдерживается: бóльшую часть пути превышает разрешенную скорость всего миль на пятнадцать. Чувствую, как начинает сказываться нагрузка прошедшей недели; вскоре я расстегиваю ремень безопасности и кладу голову Брэну на колени. Его ладонь ерошит мои волосы, затем ложится мне между лопаток – теплая и сильная.

Засыпаю еще до ближайшей остановки.

Следующее, что помню, – это как его большой палец почесывает мне за ухом. Ощущение странное, немного сводит с ума и не способствует ясности мыслей.

– Элиза, проснись, – мягко просит Эддисон.

– Я прслась, – бормочу в ответ.

– Раз ты не можешь выговорить проснулась, значит, на самом деле не проснулась, – услужливо замечает Мерседес.

С трудом поднимаю руку и отпихиваю Рамирес.

Брэн помогает мне принять сидячее положение. Ну как сидячее: я потихоньку сползаю обратно. Мрак вокруг автомобиля разгоняет все больше и больше источников света. О, мы вернулись в Куантико.

Въезжаем в гараж – не совсем пустой, но определенно не такой забитый, как в рабочее время.

– Иана разместим на диване Вика – нравится это Иану или нет – и дадим Уоттс знать, что мы вернулись, чтобы она могла нас отчитать, – говорит Касс. – Как только хоть немного проснешься, следуй за нами.

– М-м-м-угу-м-м-м…

Помогаем Иану выбраться с заднего сиденья. Он морщится от яркого света ламп в гараже и надевает солнечные очки. Очень жалею, что не поехали прямо в Манассас и что я не держала рот на замке, когда было сделано это предложение. Иану нужно нормально отдохнуть сегодня ночью. И, наверное, принять обезболивающие.

Брэн возвращается на свое место и усаживает меня на колени. Утыкаюсь лицом ему в шею, игнорируя царапающую щетину. Его большой и указательный пальцы массируют мои напряженные шейные мышцы.

– Кажется, я забыл сказать спасибо, – бормочет Брэн после долгого молчания.

– Даже не вздумай.

– Элиза, спасибо не за расследование.

– А… Что?

Он фыркает – почти смеется. Смех рокочет в его груди, не вырываясь наружу.

– За то, что ты сделала для меня. Я вечно капризный колючий козел. Но даже я не могу не заметить, как вел себя всю эту неделю. Не думаю, что кто-то осудил бы тебя, если б ты отстранилась. Но ты поступила иначе. Подошла ко мне и помогла удержаться на ногах. Te amo[92], Элиза Стерлинг, и не хочу никогда принимать твою помощь как нечто само собой разумеющееся. Так что неважно, считаешь ли ты, что я должен благодарить или нет, – все равно скажу спасибо за все, что ты для меня сделала за эту ужасную неделю. Te lo agradezco de todo corazon[93].