Лич добра и поддержки - RedDetonator

толщины глиняную стену, армированную толстыми брёвнами в три слоя, врезался снаряд, а орудие отъехало на полметра.

— Неплохо! Неплохо! — довольно выкрикнул лич. — Леви, как тебе такое⁈

— Выглядит работоспособно, повелитель, — сдержанно ответил тот.

— Мы ещё не сдохли от стальных осколков, а это значит, что надо пробовать ещё! — лич улыбался безумной улыбкой.

/20 февраля 2028 года, фема Никомедия, г. Фивы/

— Зачем ты привёл своё войско к моему городу, лич? — с нескрываемой ненавистью спросил Флавий Макроний.

— Я слышал, что ты алчный, бесчестный, гомосек и педофил, — произнёс я. — Но никто не говорил мне, что ты ещё и тупой. Ты что, не понял, зачем обычно приводят войска к чужим городам?

— У меня договорённости с соседними фемами и сатрапом Сузианы, — заявил стратиг Макроний. — Ты переступил запретную черту, ты зарвался. Тебе придётся дорого заплатить за это.

— Относись к взятию твоего города как к уже состоявшемуся факту, — улыбнулся я ему. — Когда твои вестники, те из них, кто сможет прорваться через облавы, прибудут к адресатам, я уже буду ужинать в твоём дворце.

— С твоей мерзотностью может посоперничать только твоё самомнение, гнилой труп! — процедил сквозь зубы стратиг. — Я не желаю тратить своё время на общение с покойником! Хочешь завладеть Фивами — попробуй их взять!

— Так я и собирался молча взять их, — усмехнулся я. — Но ты, зачем-то, вызвал меня на эти бессодержательные переговоры. Возвращайся в свой дворец, я разрешаю побыть тебе стратигом ещё пару десятков минут.

Разворачиваю свою немёртвую лошадку и еду обратно к моим войскам.

Никакого осадного лагеря не будет, никаких позиций для обстрела, никаких подкопов и прочей дребедени. А всё потому, что в Фивах уже сидит полторы тысячи моих ребят, прямо в старых вампирских катакомбах, куда не достаёт свет трёх лун.

— Пусть уже начинают, — приказал я Леви. — Хочу, чтобы этот индюк был захвачен прямо у врат.

«Миллер, начинайте штурм», — послал команду тот.

Сейчас из тьмы старинных катакомб уже должны начать выбираться мои воины, только и ждавшие сигнала извне. Леви уже переговаривался с ними на языке мёртвых, поэтому мы точно знаем, что «сигнал» добивает до ответственных немёртвых.

У Макрония на пути возникла какая-то задержка, ворота всё никак не желали открывать, а с крепостной башни кто-то что-то панически кричал ему. Стратиг не понял, разозлился и направил свою дворцовую стражу ломать ворота.

— Выдвигай войска, — приказал я Леви.

Воины Макрония, стоящие на стенах, неслабо охуели от того, что армия мертвецов просто двинулась к запертым вратам, но больше всех от этого охуел сам Макроний.

К его облегчению, врата, всё-таки, отворились, но облегчение это было недолгим, потому что за ними его ждал ощетинившийся стальными штыками строй немёртвых воинов. Я велел им уничтожать вражеский заслон у врат без стрельбы, чтобы не всполошить весь город раньше времени, но теперь тишина потеряла всяческий смысл, поэтому по дворцовой страже Макрония был произведён мушкетный залп.

Бедняжка Флавий Макроний не знал, куда деваться, впереди враги, сзади враги. В итоге он, с двумя десятками выживших из свиты, поскакал влево, к двум непонятным строениям из корявого дерева — хлев или что-то типа того, наверное. Но с той стороны тоже мои войска.

Эх, после такого ко мне больше не выедут на переговоры, моей репутации конец, я, наверное, не смогу жить с этим… ха-ха!

— Съездите за ним, — приказал я. — Приведите сюда.

Пять десятков немёртвых вскочили на коней и поехали за бывшим правителем этого города.

— Езжай в город, займись там разоружением гарнизона и взятием под контроль основных точек, — приказал я Леви. — У меня что-то нет настроения ужинать во дворце.

Иду к костру и сажусь на бревно. Кашевар подаёт мне уже готовый шашлык из баранины. Сразу видно, что мариновали с душой и огоньком, даже побрызгали перцовым баллончиком, для остроты — куски крупные, сочные, какие бывают только в рекламе кетчупов и приправ.

Поливаю мясо альбедо и начинаю, с резко проснувшимся аппетитом, есть.

Где-то минут через пятнадцать, привели слегка помятого и очень испуганного Флавия Макрония, бывшего стратига фемы Никомедия.

— Я же говорил, — изрёк я снисходительно. — Сколько ты пробыл стратигом после нашего разговора? Пару минут, пока ехал к вратам? Садись, угощайся шашлыком.

Бывший стратиг, под давлением лежащих на его плечах холодных рук, уселся рядом со мной.

— Убьёшь меня, да? — спросил он. — Просто так? Ты этого хотел, да? Что я тебе сделал⁈

— Что тебе сделал Комнин? А что сделали люди со Стоянки? — с усмешкой спросил я в ответ. — Но ты не подумай, что я мщу за них. Я просто хочу сказать тебе, что там, где большая политика, а мы с тобой по уши в ней, ты виноват уже тем, что хочется мне кушать.

— А⁈ — в ужасе отшатнулся Макроний.

— Это изречение из одной старой басни, — поморщился я. — У сильного бессильный виноват — это ещё одно изречение оттуда же. Крылов — легенда… Я, конечно, мог бы оправдать нападение на тебя тысячей и одним поводом, но мне лень тратить на такое время и ресурсы. Скоро ты вернёшься в свой город и будешь править от моего имени. Но уже не стратигом, а временно исполняющим обязанности губернатора региона Никомедии.

— Ты сохранишь мне жизнь⁈ — не на шутку удивился Макроний.

— К сожалению, для тебя, не сохраню, — улыбнулся я.

/у города Неморр, среди серой пустоши/

—… всё, что вам нужно — это отказаться от ваших притязаний и оставить город, — продолжала Эстрид. — Из уважения к памяти Алексея, я не буду добивать вас. Но ноги вашей не будет в Серых землях.

— Алексей? Какой Алексей? — спросил Иван с недоумением.

— Алексей Душной, — вздохнула Эстрид. — Мой… Это неважно. Я знаю, что это благодаря ему вы, бывшие стражи, проникли в этот мир. А я-то полагала, что вы не протянете с ним и пары лет…

Точилин вспомнил её. Она — бывшая Душного, женщина, которая помогала ему. Некромантка. Была какая-то неприятная история, в результате которой Эстрид ушла, бросив Душного, что нехорошо на него повлияло. Возможно, он так легко пошёл на сведение счётов с жизнью по этой причине, хотя его бывшие слуги утверждали, что он заведомо был обречён, что-то связанное с терминальным поражением кровеносных сосудов, поэтому это не самоубийство, а эвтаназия. Впрочем, в глазах ныне не существующего законодательства это всё равно самоубийство.

— Протянули, — произнёс бывший майор милиции. — Мы должны просто уйти?

— Если не хотите потерять остатки своей армии — уходите, — с добродушной улыбкой ответила Эстрид. — Мне не хочется тратить время на полное ваше уничтожение.

Штурмовые винтовки, происхождение которых теперь стало предельно ясно Точилину, закончили битву в момент её начала. Стремительная атака Ордена, нацеленная на быстрое уничтожение стрелков, не привела ни к чему, потому что ошеломительные потери быстро низвергли боевой дух святого воинства в ничто.

Воины, ранее безжалостно приводившие к покою племена германских варваров, сражавшиеся с неописуемыми тварями, несущими беды целым регионам, испугались грохота, вспышек и тяжёлых потерь, наносимых каждую секунду. Стрелков было около сотни, стреляли они умело, но, в конце боя, когда воинство Ордена уже испуганно бежало обратно в осадный лагерь, они уронили своё оружие и упали в корчах.

Это, как понял Точилин, было прямым последствием, оградившим Стоянку от широкого применения земного огнестрела. Но есть ещё и косвенное — недовольство Судьбы. Душной получил, буквально себе на голову, вендиго, а что ждёт Эстрид? Ивану было очень интересно это узнать.

— Мы уйдём, — принял Иван решение. — Но ты отпустишь нас так просто?

— Не так просто, — Эстрид дала знак своему немёртвому подручному.

Тот извлёк из синтетической сумки для ноутбука листы бумаги.

— Вот по этому соглашению вы, в течение двадцати следующих лет, обязуетесь ежегодно привозить сюда, к Неморру, по двадцать тонн плодородной почвы, а также по сотне тонн зерна, — передала Эстрид бумаги Ивану. — Взамен я дам вам право торговать с Серыми землями — разрешено будет покупать иномирные товары из приложенного списка. Никакой электроники, никакого оружия, никакой стали.

Иван перелистнул страницы и увидел, что покупать они смогут немногое. В основном канцелярию, обработанную древесину, стекло, экзотические продукты, типа консервов и лапши, а также произведения искусства. Книги запрещены, потому что могут