Всадница ветра - Филис Кристина Каст

– Не так много, как можно подумать. Земли вокруг Умбрии и Потерянного озера не любят поселенцев, не считая речного народа Салишей. И это одна из вещей, которые нам с Тадеусом нужно будет обсудить: нам потребуются дары для каждой из салишских деревень.

– И чем же эти речные люди заслужили дары? – спросил Смерть скорее с любопытством, чем гневом.

– Они контролируют самые сложные участки Умбрии. Без их разрешения и помощи у руин, рядом с которыми они выстроили свои деревни, у вас не будет ни единого шанса добраться до гор вовремя. Салиши сэкономят нам несколько месяцев.

– Салиши настолько хорошие воины?

– По правде говоря, я не знаю, каковы они в бою. Но я знаю, что на реке им нет равных. Я много где побывал и не встречал народа, который знает о судоходстве больше, – кроме, пожалуй, Поющих с китами, да и те ведают моря, а не реки.

– Понимаю. И много рек на равнинах Всадников ветра?

Дакса, кажется, вопрос удивил, но он ответил не задумываясь:

– Это зависит от того, о какой части их территории ты спрашиваешь. Есть реки, которые берут начало в горах и спускаются на равнины. С востока территорию Всадников ветра ограничивает широкая река Мисси. Есть и другие.

Смерть кивнул огромной головой и задумчиво потер подбородок.

– Значит, Салиши стали бы отличным пополнением моего Народа.

– Да, наверное. Но я не слышал, чтобы хоть кто-то из них покидал берега Умбрии. Они находят себе мужей и жен в других салишских деревнях, но переезжают, как правило, женщины. Мужчины почти всегда живут там, где родились.

– Поверь, я бываю очень убедителен, – отмахнулся Смерть. – А какие народы встретятся нам в Скалистых горах?

– Людей там немного. В основном чудаки-отшельники, которых видят лишь тогда, когда они сами того пожелают. Конечно, есть несколько цепей, которые называют эти горы своим домом, но, когда ложится снег, они покидают логова только ради охоты и торговли.

– Как любопытно…

Ралину снова замутило. Она прекрасно понимала, к чему Смерть задает такие вопросы. Она провела в Его тени столько времени, что Бог начал забывать о ее присутствии и свободно обсуждал при ней любые вопросы – особенно с Тадеусом и со своим гнусным Клинком по имени Железный Кулак. Она думала, что уже не сможет ненавидеть Его сильнее, но за последние десять дней изменила свое мнение. Бог Смерти был безжалостным, отвратительным, вероломным тираном, готовым уничтожить все и всех, кто не покорится Его воле. Ралина заставила себя дышать медленно и глубоко, не открывать рта и не пытаться возражать. «Я не смогу помешать Ему, если умру», – напомнила она себе.

Голос Дакса отвлек Ралину от мрачных мыслей.

– Господин, с твоего позволения я бы хотел устроиться на ночлег. Наш с Михосом путь к вам был долгим.

– Разумеется! Железный Кулак, покажи нашему гостю гнездо, которое мы для него приготовили, и проследи, чтобы у него было вдоволь еды и питья, – велел Смерть.

Дакс не стал терять времени. Он быстро последовал за свежевателем вниз, продолжая бросать на Бога Смерти взгляды, в которых потрясение переплеталось с любопытством.

Ралина дождалась, пока Бог и Тадеус примутся негромко, но оживленно что-то обсуждать. Оставаясь в тени, она торопливо стала пробираться к лестнице.

Его голос остановил ее на полпути:

– Сказительница! Я не позволял тебе уйти.

Ралина повернулась к Смерти, и Медведь бесшумно шагнул ей за спину.

– Господин, я не хотела прерывать тебя и Тадеуса, но мне нужно собраться с мыслями и обдумать будущее сказание. Сегодня начинается важная глава твоей истории.

– Это так, – кивнул Смерть. – Ты правильно делаешь, что уделяешь особое внимание сегодняшним событиям. Можешь идти.

– Спасибо, Господин, – поклонилась она.

– Ты переехала в гнездо, которое я тебе выделил? – спросил ее Смерть, прежде чем она скрылась на лестнице.

– Я собиралась сделать это сегодня, – солгала она. Она не хотела оставлять слабых и умирающих гнить в загоне, куда Смерть отправил всех больных, раненых и тех, кто отказался принимать Спасение. Но сегодня переезд как нельзя лучше способствовал ее плану – отчаянному и почти безнадежному.

– Хорошо. Сделай это. Там я буду ждать тебя на заре, когда ты станешь свидетельницей следующей главы моей легендарной истории. И еще, Сказительница: ты сильно похудела. Я беспокоюсь за тебя. Приказать носить тебе мясо, чтобы тебе хватало еды?

Рот Ралины наполнился слюной, и ей пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы удержать в себе скудное содержимое желудка. «Конечно, я похудела. Мне приходится питаться кореньями, ягодами и овощами. Хвала Солнцу, на собак зараженное мясо, кажется, не действует, иначе Медведь уже умер бы от голода». Наконец она нашла в себе силы улыбнуться:

– О нет, благодарю тебя. Я всегда теряю вес, когда сочиняю новую историю. Это часть творческого процесса. Чем важнее история, тем больше внимания я уделяю ее созданию. Если я ем слишком много, я становлюсь рассеянной. Уверена, ты меня поймешь, Господин.

Прежде чем Смерть успел ответить, заговорил Тадеус:

– Странно. Не припомню, чтобы раньше ты худела, когда сочиняла свои истории.

– Не припомню, чтобы ты обращал на меня внимание до этого дня, Тадеус. Мы никогда не были друзьями. Мы не были близки. Откуда тебе знать, как я работаю?

– Ну, я…

Ралина не дала ему договорить.

– Кроме того, никогда еще мне не поручали историю такой важности. Разумеется, мне понадобится особая концентрация. – Она отвернулась от Тадеуса и взглянула в темные глаза Смерти. – Господин, что ты предпочтешь: чтобы я раздобрела или чтобы я достоверно пересказала твою историю?

– Не докучай ей вопросами, Тадеус, – сказал Смерть. – Я даю тебе полную свободу, Сказительница. Можешь делать что хочешь.

– Да, Господин.

Ралина бросилась по ступеням, мысленно умоляя Медведя поспешить, пока Он не передумал – снова – и не заставил ее остаться или не поверил Тадеусу больше, чем ей.

Они с Медведем быстро подошли к загону. Свежеватель, охранявший поляну, где Ралина обустроила хлипкий шалаш и лежанку, даже не взглянул на нее, когда она поднырнула под веревку, за которую разрешалось выходить ей одной. Она торопливо собрала свои жалкие пожитки – деревянную кружку, одежду, которую ей удалось вытащить из обгорелых гнезд, миску Медведя и несколько драгоценных листов бумаги, которые Смерть велел доставить ей, как только понял, что она записывает на них свои истории. Она аккуратно скатала все в рулон вместе с лежанкой и покинула загон. Охранник не повел и бровью. Смерть ясно дал понять, что она вольна ходить где пожелает, и никто в лагере не смел ослушаться.

Никто, кроме Ралины, Сказительницы Древесного Племени.