Моя жена – Анна Павлова - Виктор Дандре

Когда Анна Павловна вновь приезжала в какую-нибудь страну, то критики, директора театров и знакомые с удивлением говорили как о невероятном факте о том, что она танцует еще лучше, чем танцевала десять лет тому назад.

Технически Анна Павловна, конечно, танцевала не лучше, но ее переживания, большая зрелость души отражались на танцах глубочайшими проникновениями, и она умела передать это своим зрителям.

Когда Анна Павловна танцевала в Париже «Жизель», то внуки Теофиля Готье, автора балета (взявшего сюжет у Гейне), и внуки автора музыки Адана присутствовали на спектакле. В этих семьях свято хранятся традиции их знаменитых предков и устные предания относительно первых исполнительниц «Жизели». Интересно, что в своих письмах к Анне Павловне, передавая свои восторги, вызванные ее танцами и игрой, потомки Готье и Адама говорили, что исполнение ею «Жизели» было таково, что их деды не могли даже мечтать о подобном.

Если о Тальони осталась легенда как о Сильфиде, то легендой о Павловой будет мистический образ Лебедя, ждущего в смерти своего освобождения. Одна она достигла в искусстве того, что должно назвать неслышным веянием божественного.

Страшные дни подходили.

Завершилось последнее турне по Европе. Его Анна Павловна начала в январе 1930 года в Испании, потом объехала юг Франции, Швейцарию, Германию, Данию, Швецию, Норвегию и закончила свой сезон 12 мая в Париже. Теперь Анна Павловна получила продолжительный отдых. Частью это время она провела у себя в «Айви-хаус», затем поехала в Пломбьер (Вогез), где принимала ванны.

По окончании курса лечения Анна Павловна чувствовала себя очень хорошо и, вернувшись в конце августа в Лондон, начала готовиться к английскому сезону, который открылся 8 сентября и продолжался до 13 декабря в «Гольдесгрин-театре», который находится в пяти минутах ходьбы от «Айви-хаус».

Во время этого турне Анна Павловна начала опять жаловаться на боль в левом колене. Массаж и диатермия на этот раз ей мало помогали. Так как наше континентальное турне должно было начаться только 19 января, Анна Павловна решила воспользоваться этим перерывом и отправиться на солнечный юг Франции, предварительно заехав в Париж, чтобы посоветоваться с докторами относительно своей ноги. В Париже Анна Павловна виделась со специалистами, которые нашли, что пяти недель отдыха будет достаточно, чтобы боли прошли. По приезде в Канны Анна Павловна начала лечение, заключавшееся в йодинизации (способ введения препарата йода путем электролиза). Анна Павловна много гуляла и чувствовала себя очень хорошо. Через две недели после начала лечения она стала понемногу заниматься и для этого ходила в местный театр. В первые дни Анна Павловна волновалась: как лечение отразится на ноге? Но постепенно все больше и больше стала убеждаться, что произошло значительное улучшение. К концу пребывания в Канне она уже делала полные экзерсисы совершенно свободно. До начала сезона в Голландии Анна Павловна хотела прорепетировать с Владимировым в Париже, и 10 января мы выехали из Канн.

11-го, около девяти часов утра, когда Анна Павловна еще спала, мы почувствовали сильные толчки, и поезд остановился. Анна Павловна проснулась в испуге, но, подняв штору и увидев, что мы около станции, стоит чудный солнечный день, спокойно начала одеваться. Мы вышли из нашего вагона. Он остался невредимым, хотя соседние вагоны пострадали. И только подойдя к локомотиву, около которого стояла группа механиков и рабочих, мы поняли, какой катастрофы избежали. Паровоз был совершенно разрушен. Как оказалось, наш поезд налетел на маневрировавший в это время товарный состав. Мы вернулись в вагон и стали ждать, пока пришел паровоз, повезший нас обратно на какую-то узловую станцию. Оттуда, уже другим путем, нас доставили в Париж. Никакого влияния на здоровье Анны Павловны этот инцидент не имел.

В Париже Анна Павловна показалась доктору Залевскому. Он остался доволен результатом лечения, и Анна Павловна начала заниматься первые дни одна, а затем с Владимировым, который мне рассказывал, как он был удивлен Анной Павловной: настолько она оправилась и готова к сезону.

Дела заставили меня поехать в Лондон, и эти дни я не был с Анной Павловной в Париже. Потом мне говорили, что в один из этих дней Анна Павловна, приехав упражняться, нашла, что зал не протоплен, – было очень холодно. Тем не менее, она осталась там работать и, может быть, разгоряченная после танцев, переодеваясь, простудилась. Возможно также, что Анна Павловна простудилась еще в Каннах, где были резкие перемены погоды. Анна Павловна никогда не береглась, не закрывала шеи, ходила обыкновенно в открытых платьях. Будучи очень выносливой, она, вероятно, не заметила первых симптомов болезни и, приехав в таком состоянии, работала в Париже несколько дней, пока окончательно не простудилась в холодном зале.

Почувствовала она себя неважно первый раз в пятницу вечером и стала жаловаться на усталость. Из Парижа Анна Павловна выехала 17 января в девять часов утра. В вагоне она почувствовала себя хуже, в Гааге сейчас же легла в постель, и доктор, осмотрев ее, нашел, что у нее плеврит в левом легком.

В тот же день я приехал в Гаагу и нашел ее в постели: она разговаривала с некоторыми участниками нашей труппы. Она встретила меня словами:

– Представь себе, – я чем-то отравилась в Париже, а доктор, вместо того чтоб лечить меня от желудка, говорит, что у меня плеврит.

В воскресенье утром я попросил приехать другого доктора, который считался лучшим в Гааге (доктор де Йонг, врач королевы). Он нашел диагноз первого врача правильным. Они оба указывали мне на ослабление деятельности сердца и настаивали на том, чтоб Анна Павловна принимала немного алкоголя в каком угодно виде, но к алкоголю Анна Павловна чувствовала отвращение и ни за что не хотела подчиниться совету врачей. Я пробовал давать ей немного рому в чае и вина, – напрасно, – она утверждала, что ей это слишком противно. Анна Павловна всегда легко переносила свои недомогания. И сейчас никому не могло прийти в голову мысли об опасности. Доктор де Йонг сказал мне, что при плеврите необходима большая осторожность и после выздоровления: при повторении простуды легко вызвать рецидив. Пройдя с доктором де Йонг к Анне Павловне, я попросил его повторить ей предостережение, объяснить, как она должна беречься. На это Анна Павловна ответила:

– Доктор, как же я это могу исполнить, если должна завтра же начать сезон.

И с удивлением посмотрела на меня, когда мы сказали, что об этом не может быть и речи. На следующий день, в понедельник, Анна Павловна жаловалась на то, что плохо спала и ей трудно дышать. Все время ей давали теплое молоко, которое она пила глотками. Во вторник, после консультации докторов, я впервые со страхом заметил, что у них появились опасения за исход болезни. Бесконечно благодарен я был доктору Залевскому, который в среду приехал в Гаагу. Анна Павловна привыкла к нему за последние годы, очень любила его и доверяла ему. Сразу же по приезде, исследовав Анну Павловну, доктор Залевский выразил большое беспокойство. Он объяснил, что нет никакого сомнения, что Анна Павловна простудилась еще раньше, за несколько дней до явного недомогания, и уже с затронутым легким, не чувствуя этого, оставалась на ногах. В этом состоянии ослабленного организма она вновь простудилась, и плеврит распространился со страшной быстротой.