Любовь предусмотрена контрактом - Китра-Л

магии.

— Мне почти жаль тебя, Гера — ты ведь не против, если я остановлюсь на привычном имени? — донесся бархатный голос Врага, сквозь потрескивающий от напряжения воздух. — Не кори себя после за неосмотрительность. Противостоять коварству моей Дроби — едва ли выполнимая задача для посредственного ума.

Энергия пронеслась по комнате вихрем. Замерцали вспышки заклинаний. Волоски на моих руках вздыбились, вызывая волну мурашек.

Глаза резанул блеск магии, и я зажмурилась, ощутив колебание эфира. Больше не видя просторной комнаты, я продолжала вылавливать фразы дуэлянтов.

— Много громких слов, Странник.

Всплеск магии.

Еще один.

— Может дитя Жребия и обзавелось нашей магией, даже получило снисхождение одного из Незыблемых, но думает не так как мы. Аня не рождена лэйтаркой. Она не воспитана Осью.

Грохот.

Треск.

Порыв ветра.

Надменный голос Геры:

— Девчонка нуждается в протекции сильного. Того, кто сможет оценить ее потенциал. Ты же все еще видишь в ней несломленную Избранную.

Привычный лед мрака:

— Моя Дробь…

Выверт магических сил заглушил окончания фразы.

Не знаю, что в голове у Врага придумала «Его Дробь», но прямо сейчас я едва справлялась с собственным дыханием. Слабость лежала непосильной ношей. Сеанс болевой терапии, и битва, завязавшаяся между лэйтарцами, только усугубляли ситуацию.

Как, блин, остальные Избранные справляются с магической учебой, когда их вечно отвлекают всякими романами, дуэлями и чувствами?

Гера лишил меня последних моральных сил для сражения.

Все что я догадалась сделать — укутаться в черный плащ, чтобы случайный рикошет не добил меня окончательно.

А потом наступила тишина.

Не знаю, что произошло. На какое — то время я выпала из реальности. То ли сознание потеряла, то ли задремала.

Я приоткрыла глаза, силясь понять, что пропустила.

В комнате царил абсолютный хаос. Обрывки такни, сломанные деревяшки, расколотый мрамор. Магия не пожалела даже дурацкое рельефное тиснение стен. Единственное, что кажется уцелело — кровать.

Но удивило меня вовсе не это.

Лэйтарцы.

Гера держался за грудь. Его сорочка потемнела от влаги. На лице замерла боль. В глазах плескалось непонимание. В нескольких метрах от него находился Тинхе. Чуть более потрепанный, но все такой же безмятежный. А главное — целый.

Странник победил Незыблемого?

Не может такого быть. Это какой — то трюк. Обман.

Я хотела крикнуть, чтобы Тинхе не останавливался. Добивал. Но что — то заставило меня продолжать молчаливое наблюдение.

Мужчина в черном спокойно стоял, засунув руки в карманы, в предвкушении чего — то мне непонятного.

Гера еще несколько мгновений рассматривал отнятую от груди ладонь, окрасившуюся кровью. Затем правая нога подкосилась, и он опустился на одно колено.

Это выглядело так жутко неправильно, что на меня накатила тошнота.

— Когда ты меня ранил? — хрипло спросил Гера.

— Это был не я.

Маг попытался подняться, но тело подвело его. Он скрипнул зубами и дернул рубашку. Пуговицы полетели на пол, добавляя интересных деталей устроенному бардаку. Не обращая на это внимание, Гера оглядел собственную грудь.

Кровоточащая рана пересекала ее от плеча до ребер.

Незыблемый провел рукой по груди. Рана затянулась, но кожа не вернула себе чистый цвет. Теперь она имела розоватый оттенок.

— Как?

Враг качнулся на ногах, будто только что учувствовал в забавном представлении, а не в битве. Чертова гордость не позволила обнажить собственную слабость.

— Божественное оружие. — Пояснил Тинхе, прижав руку к сердцу там, где я знала, на его идеальной груди нашел место бледный шрам длинною в палец. — Заметил знакомый меч на входе. Раны, нанесенные им, магией не излечить. Уж я — то знаю. — Взгляд в мою сторону. — На один божественный клинок как — то нарвался.

«На этот же» — осталось непроизнесенным.

Шрам под сердцем появился до меня.

Его оставил Клод. Тинхе не смог добраться физически до Центра и ответил вербовкой любимой Избранной Клода — Алисой.

Можно ли считать, что забытый бог мстит Врагу мной?

Вон, даже меч позволил у себя стащить (что весьма непросто, когда речь идет о переносе вещей из стерильного мира в мир обычный). Надеялся ли он, что я пырну какого — нибудь лэйтарца в черном?

— Нет, я… — Гера нахмурился. — Артефакты так не работают в руках смертных.

Враг ухмыльнулся.

— Отложенный эффект. Пытаешься залечить магий, кажется, что все срослось, но через некоторое время рана открывается вновь. Лэйтарцы слишком привыкли полгаться на собственные силы, отгородились от действующих богов, и оттого забыли, как бывают коварны их игрушки. Не расстраивайся, даже Странники иногда поддаются этому пороку, хотя нам ли не забывать? Моя совершенная Дробь столько раз проворачивала невероятные вещи, разрушающие все мои планы, что я перестал удивляться и научился получать мучительное удовольствие.

Первый Архитектор юмора не оценил. Он обернулся, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Откуда у тебя меч?

Тинхе прижал палец к губам.

Мог бы не стараться, я вряд ли набралась бы сил описать квест, который пришлось пройти, чтобы добраться до «любимой игрушки» Клода.

Враг кивнул, приблизился к Незыблемому, и ухватив за предплечье заставил подняться.

Розоватая рана на груди постепенно меняла оттенок, грозя вот-вот снова открыться. Даже магия Первого дома Архитектоники не могла долго сдерживать божественную волю. И он это знал лучше, чем кто-либо еще.

Тинхе притянул к себе Геру, вызвав у лэйтарца еще одну гримасу боли. Не сказать, что Странника это сильно расстроило. Он наклонился к уху противника и что-то тихо произнес. Ему ответили грубо и резко. Прозвучало еще несколько фраз.

Я безуспешно старалась прочесть по лицам мужчин, о чем идет речь. Интонация звучала ясно, а вот слова терялись.

Наконец, Гера мотнул головой, посмотрел на меня и отстранился.

Произошло короткое столкновение взглядов.

Когда Тинхе заговорил вновь, я смогла расслышать его слова:

— Ты надолго выпадешь из жизни, если сейчас не отступишься.

Первый Архитектор нес в себе огромную силу, но Враг лучше играл на чужих страхах и желаниях.

И то, что казалось незыблемым, дрогнуло.

Гера ушел.

— Моя драгоценная Дробь, — повернулся ко мне Тинхе, когда шаги противника стихли. Вернулась улыбка, обещающая все наслаждения мира, и льнущая к коже тьма. — Не успел отметить, что ты выглядишь сегодня волнующе притягательно.

— 22 -

Мужчина в черном приблизился.

Энергия не до конца рассеявшейся магии пульсировала вокруг него подобно биению сердца живого организма.

— Я немного задержался. — Глубокий насыщенный голос окутал меня дорогим шелком.

— Ты не обязан был приходить вообще. — Заворочалась, выпутываясь из мантии. Движения давались тяжело, но я изо всех сил старалась принять сидячее положение. — Мои проблемы — не твоя забота.

Враг подхватил меня, когда мои руки подогнулись, и