Сироты на продажу - Элен Мари Вайсман

Пия не имела представления, что произошло в кабинете доктора Хадсона, но за ужином хозяева почти не разговаривали, только просили передать соль и напоминали девочкам о манерах. Со дня смерти Лео миссис Хадсон впервые сидела за столом вместе с семьей, и в воздухе, кроме уныния и неловкости, висела еще и странная тревога. Девочки, судя по их счастливым взглядам в угол, где спал младенец, были чрезвычайно рады новому братцу, однако взрослые выглядели озабоченными. Никто не поправил Элизабет, когда она улыбнулась мальчику, захлопала в ладоши и сказала: «Ео». Возможно, хозяева просто ничего не заметили. Пия еле дождалась конца трапезы.

Вечером, когда няня, как обычно, проведала детей перед сном, она обнаружила в их спальне миссис Хадсон: та дремала на кушетке с заснувшим у нее на груди ребенком. Элизабет лежала в кроватке в своей обычной позе, выставив попу и подогнув ножки. Пия отодвинула прядь волос со лба девочки. Малышка и не догадывается, как ей повезло с родителями. Повернув к выходу, Пия вздрогнула: в дверях стоял доктор Хадсон, не сводя любящих повлажневших глаз с жены.

* * *

На следующий день, после обычного визита сестры Уоллис, Пия привела Элизабет из детской в гостиную. Хмурая миссис Хадсон, отодвинув штору, высматривала что-то в окне. Маргарет и Софи сидели на полу и по очереди качали ребенка в колыбели Лео.

— Как ты считаешь, что у нее на уме? — спросила миссис Хадсон Пию.

Пия поставила Элизабет на ковер и поправила у нее на голове сбившийся во время дневного сна бант.

— Не знаю, мэм.

Миссис Хадсон отпустила штору.

— Надеюсь, она приведет кого-нибудь забрать ребенка. — Она дернула занавеску, расправляя складки, пригладила лиф платья, села в кресло и принялась постукивать пальцами по подлокотнику с цветистой обивкой. — Думаешь, она могла так быстро найти приемных родителей?

— Не знаю, мэм, — повторила Пия. — Не исключено.

Миссис Хадсон велела девочкам отойти от колыбели, а сама опустилась рядом и осторожно положила руку на грудь младенцу, словно проверяя, дышит ли он.

— Доктор Хадсон говорит, что мальчик здоров, только очень худенький и бледный. Я… надеюсь, что сестра Уоллис вернется за ним. Я не перенесу, если…

— При хорошем питании и спокойном сне он постепенно наберет вес, — заверила Пия.

— О господи. Надеюсь, ты права, — проговорила миссис Хадсон. — Бедный малыш, сколько ему пришлось вынести. Невыносимо думать, что он заболеет.

Настал вечер, сестра Уоллис так и не вернулась, и миссис Хадсон заметно нервничала. Пия уложила старших девочек и заглянула в детскую. Хозяйка качала на руках мальчика.

— Хотите, я посижу с ним? — предложила Пия. — Вам лучше отдохнуть.

— Может быть, сестра Уоллис заболела и потому не пришла? — спросила хозяйка.

— Не знаю, мэм.

Женщина взглянула на мальчика.

— А вдруг у медсестры инфлюэнца и она заразила малыша? Кто из нас сляжет первым — он или я? Не следовало подпускать к нему девочек. Никогда себе не прошу, если…

— Наверняка она вернется, — приободрила ее Пия. — Постарайтесь не волноваться, мэм. Давайте мальчика мне и прилягте. — На самом деле Пия и сама сомневалась, что сестра Уоллис явится, но не собиралась пугать хозяйку. Сестра убедила Хадсонов взять малыша и, вероятно, решила, что ее работа здесь закончена: возможно, таков и был ее изначальный план. Пия постоянно бранила себя, что не рассказала хозяйке про братьев: тогда та успела бы попросить сестру поискать их. Впрочем, не исключено, что после происшествия с блокнотом и выпавшими деньгами у медсестры Уоллис совсем пропала охота помогать Пии. Девочка протянула руки за ребенком, и миссис Хадсон отдала его.

— Он все еще кажется тебе здоровым? — с тревогой спросила она.

Пия положила руку мальчику на лоб.

— Вполне. Даже немного окреп.

— Правда? — удивилась миссис Хадсон.

— Да, мэм. — Пия не могла сказать, стал ли ребенок здоровее или просто впервые за долгое время наелся досыта, но, если небольшое преувеличение убережет миссис Хадсон от нервного срыва, святая ложь не повредит.

Когда через два дня сестра Уоллис вернулась, миссис Хадсон уже места себе не находила.

— Где вы были? — воскликнула она, когда медсестра вошла на кухню в предобеденное время. Хозяйка отдала Пии хлеб, который нарезала, и вытерла руки о фартук. — Я боялась, что вы заболели.

Пия, избегая смотреть в глаза сестре, подошла к столу и разложила хлеб девочкам на тарелки. Они с Уоллис впервые увиделись после случая с саквояжем, и Пия не знала, чего ожидать. Медсестра, конечно, могла забыть об инциденте, но девочка почему-то не сомневалась в обратном.

— Простите, — сказала сестра Уоллис. — Я здорова. Спасибо за заботу.

— Рада видеть вас в полном здравии, — заметила миссис Хадсон. — Но я волновалась, что вы могли заразить нас с детьми.

— Я не хотела вас напугать, — извинилась сестра Уоллис. — Просто было очень много дел, ведь пришлось искать приемных родителей для ребенка.

Миссис Хадсон потянулась к воротнику блузки и стала нервно теребить кружевной край.

— И что же? Нашли кого-нибудь?

Сестра Уоллис покачала головой.

— Увы. Одна пара было заинтересовалась, но когда я упомянула о душевной болезни его матери, они испугались, что недуг может передаться по наследству.

— А об этом следует беспокоиться? — встревожилась миссис Хадсон.

— Нисколько, — заверила сестра Уоллис. — Доктор Генри Коттон из психиатрической больницы Нью-Джерси недавно выяснил, что безумие происходит от очаговой инфекции в зубах, а у мальчика еще даже нет зубов.

— Я об этом не слышала, — призналась миссис Хадсон.

— Писали в газетах несколько месяцев назад, — сообщила сестра Уоллис. — Спросите у мужа, он наверняка в курсе.

— Спрошу, — пообещала хозяйка.

— Я также справлялась в приютах, — продолжала сестра Уоллис, — но сейчас есть только одно место для новорожденного в самом бедном и переполненном учреждении города.

— Какой ужас! — воскликнула миссис Хадсон. — Нельзя помещать туда мальчика. — Она взяла ребенка из колыбели и прижала его к себе.

— Боюсь, больше нечего предложить, — покачала головой сестра Уоллис. — Я поговорила со всеми директорами приютов, монахинями и медсестрами в городе, и все сказали мне одно и то же.

— И что же именно? — спросила миссис Хадсон.

— Мальчику лучше остаться у вас.

Маргарет и Софи, сидевшие за столом, захлопали в ладоши и одновременно закричали:

— Ура!

— Придется ему остаться! — добавила Маргарет. — Ах, мамочка, я так рада, что вот-вот разрыдаюсь!

Качая на руках младенца, миссис Хадсон уставилась на дочерей со смешанным выражением замешательства, облегчения и страха.