Исчезнувший мир - Том Светерлич

– Но это была не я, а кто-то другой… Я никогда не была с Нестором в твоей квартире, Николь. Никогда не советовала тебе бежать. Это была не я, Николь, а мой дубль, кто-то другой.

– Разные пути вдоль деревьев Вардогер, – сказала Николь. – Шэннон, все мы дубли.

Я выпустила воздух из легких и услышала вздох. На мгновение мне показалось, что я увидела каждую вариацию Шэннон Мосс и Николь Оньонго, как они сближаются и расстаются, бесконечные взаимодействия между нами.

– Вероятно, ты почувствовала ложный пуск Б-Л-двигателя, – сказала Николь. – Как только он стартует, то создает новый путь из деревьев, новую вселенную. Нужно сойти с корабля до нового ложного запуска, а иначе мы застрянем здесь навсегда, будем вечно вести этот разговор. Нам пора.

– Что мне делать? – спросила я.

– Прыгай.

Николь схватилась за ручку шлюза и потянула на себя, открыв люк в засасывающую пустоту. Я пыталась за что-нибудь уцепиться, но пальцы соскользнули, я задержала дыхание и шагнула к звездам, прыгнула, как самоубийца, в открытый космос. Вспыхнул солнечный свет, и я приземлилась на трапе, меня пронзили ледяные иглы зимней стужи, а над головой и вокруг полыхали деревья. Ветер сшиб меня, и я пролетела вниз несколько ступенек, прежде чем сумела удержаться. Николь была сзади и помогла мне выползти по последним ступеням на снег. Хильдекрюгер забрал мой протез, и стоять я не могла.

– Иди, – сказала она. – Я отвлеку караульных. Давай.

Николь побежала прочь и скрылась в дыму и снегу. Она погибнет. Караульные ее убьют. Я хотела бежать, но могла только ползти, толкала себя вперед двумя руками и одной ногой к деревьям Вардогер, к той тропе, которая привела меня сюда. Лед резал ладони и локти, кожа горела. Перед глазами мелькали снежинки и хлопья пепла, а в голове – образы фруктового сада, как я бегу вдоль рядов деревьев в водовороте лепестков, и в точности как в том саду, я услышала предсмертный крик, мучительный крик женщины, заглушающий ветер.

Они пойдут за тобой, предупредила Николь, и я продолжала ползти вдоль одинаковых горящих деревьев, останавливаясь перевести дыхание, только когда меня переставали держать руки. Я продвинулась не далеко, но из-за страшного холода и истощения меня клонило ко сну, хотелось просто лечь и позволить снегу погрести меня под собой. Руки тряслись, я больше не чувствовала пальцев на руках и на ногах, грудь насквозь промокла, и обледенелая кожа скользила. Волосы и ресницы покрылись колючей изморосью.

Пусть сдается кто-то другой.

И я ползла на руках и колене, чихая кровавыми соплями, но повторяла «Пусть сдается кто-то другой» и двигалась дальше, вопреки всему, пока мороз раздирал меня на части и сковывал дыхание, сердце и разум. Я думала о том, что окажусь в тепле, если сумею перебраться через реку. Я доползла до поваленного дерева над рекой. Оглянулась и увидела нагоняющего меня человека, он бежал по тропе Вардогер, еще далеко, но быстро приближался. Когда я пересекла половину моста, зима сменилась теплой весной, и я устремилась к поляне, купаясь в теплом воздухе и с одной мыслью: прячься. Ты можешь только спрятаться, тебе его не победить. Прячься, прячься.

Я проползла через поляну к лесу и укрылась за сосной, скрючившись за стволом. Я смотрела на поваленное дерево Вардогер, на мост, и ждала его. Я вся тряслась, еще не отогревшись, кожа горела и стала багрово-фиолетовой. Лед в волосах начал таять и ледяными ручейками струился по коже, и я думала, что нужно бежать дальше, но не могла пошевелиться. Беги, беги отсюда…

И тогда я увидела ее – она пересекала реку. Дубль Шэннон Мосс вылез на берег из воды. Она переплыла реку, как когда-то дубль Мариан. У нее были длинные волосы, гораздо длиннее, чем когда-либо у меня, она задержалась на берегу, чтобы их выжать. Беги! Мне хотелось сказать ей это, но я не могла произнести ни звука, голос пропал, челюсть дрожала. Мосс была в темных камуфляжных штанах и майке на бретельках. Вода не повредила ее механизированный протез, сделанный по передовым технологиям. Я гадала, кто она. Это была Шэннон Мосс, это была я, но лишь мой дубль, дубль дубля. Она искала в лесу Хильдекрюгера и, видимо, заблудилась. Она наверняка узнала сосны, поляну и реку. И она увидит меня здесь, у кромки леса. Если она посмотрит в эту сторону, то увидит меня, а она обязательно вспомнит про женщину в оранжевом скафандре. Женщина в оранжевом скафандре лежала в точности там, где я сейчас.

– Беги! – наконец завопила я. – Он идет!

Она повернулась на голос и увидела меня. Наши взгляды встретились.

– Беги, – сказала я, но было уже слишком поздно.

На мосту появился Кобб. Он стряхнул с плеч шубу и заметил Мосс на поляне. У нее не было пистолета, только черные ножны на бедре над протезом. Она вытащила нож, длинный охотничий нож, и приготовилась к драке. Кобб прицелился в нее из винтовки.

– Да брось, – сказала она. – Слабó меня одолеть?

Кобб отшвырнул винтовку и поднял кулаки, его лицо перекосила ухмылка. Мосс действовала молниеносно. Она бросилась на него по-кошачьи, протез имитировал естественные движения. Когда Мосс прыгнула и полоснула ножом, Кобб отпрянул, она промахнулась. Она врезала ему левой по подбородку и добавила локтем. Потом попыталась достать ножом его глаза, но Кобб оттолкнул ее как пушинку.

Он вел себя осторожно из-за ножа, но все же накинулся на нее и ударил в висок, оглушив. Потом Кобб ударил во второй раз, послав в нокаут. Мосс обмякла и рухнула ничком. Меня затошнило от этого зрелища. Кобб опустился над ней, прижав коленями ее плечи, и осыпал градом ударов. Они были всего в нескольких футах от меня. Я видела, как глубоко погружается в ее тело каждый удар, слышала, как кулаки перемалывают кости. Шэннон стонала и всхлипывала. Хрустели кости, а кулаки Кобба покрылись кровью, и наконец он встал и плюнул в нее.

– Сука! – заорал он. – Пошла в жопу! Ты сдохла! Сдохла наконец!

Я видела ее, видела ее изуродованное лицо, один глаз вылез и свисал сбоку. Я слышала ее дыхание и кошмарные влажные стоны. Боже мой, она была еще жива, но я сидела в укрытии и смотрела, как Кобб подобрал винтовку, прицелился и выстрелил. Брызнул розовый туман.

Из моих глаз хлынули слезы. Меня трясло. Я увидела собственную смерть, но взмолилась: «Не смотри в эту сторону, не смотри». Кобб обогнул труп, но потом отошел подальше и сел на берегу.

Пора.

Он смотрел на реку, переводя дыхание. Его плечи ходили ходуном. Появятся ли остальные? И сколько их еще?

А теперь – беги.

Я перекатилась из-за дерева и тихо поползла, как можно бесшумней, пробираясь по ковру иголок и дрожа, как когда ползла вдоль деревьев Вардогер, но теперь лес вокруг изменился. Я нашла ложе сухого ручья и двинулась по нему к поляне, где Нестор убил Вивиан. Сейчас поляна была пуста.

Я выползла с нее вниз, к дороге, и рухнула на обочине. Только на следующее утро рядом остановился джип егеря. Водитель помог мне забраться на заднее сиденье и вызвал по рации подмогу. Я помню «Скорую», помню, как меня доставили к воротам аэродрома в Ошене. Флотский хирург вправил мой нос, как сумел, но когда Кобб избил меня у дерева Вардогер, то раздробил кости и повредил хрящ. Без пластической хирургии мой нос будет похож на бесформенный кусок оконной замазки. Стоматолог извлек осколки сломанных зубов, опасаясь инфекции, и оставил с левой стороны огромный провал. Я посмотрела на себя в зеркало, но не узнала эту женщину.