Видящая звезды - Брендон Сандерсон

– Если у тебя возникнет слишком много проблем, – сказал М-Бот, – не забывай, что в твоем браслете записана еще одна внешность. Если версия «Аланик» окажется скомпрометированной и тебе придется прятаться, ты сможешь сменить облик.

– Хорошо, – сказала я. – Будем надеяться, что до этого не дойдет. Но в любом случае у Россыпи слишком мало времени. Нам надо попытаться осуществить этот план завтра же.

Интерлюдия

Целый день Йорген учился печь хлеб.

Бабушка Спенсы очень хорошо умела делать хлеб, хотя была слепой. Они вместе сидели в ее тесном, состоявшем из одной комнаты доме на Огненной. Мать Спенсы перебралась в новое жилье, но бабушка отказалась переезжать. Она заявила, что ей нравится «ощущение» от этого дома.

В окно лился красный свет, воздух был пропитан жаром от механизмов. Йорген понял, что жар тоже можно почувствовать, как и запах. Или, во всяком случае, горячий металл. Пахло чем-то обожженным, но не горящим. Чем-то таким, что настолько давно прошло через огонь, что теперь пепел лишь слабо тлел.

Бабуля заставила Йоргена работать, как и она сама, – опираясь только на осязание и запах. Он закрыл глаза, протянул руку и нащупал котелок, чтобы проверить, что за порошок внутри. Взял щепотку, поднес к носу, понюхал.

– Мука, – сказал он, вдыхая здоровый и в то же время какой-то грязный запах перемолотого зерна. – Нужно примерно пятьсот граммов.

Он взял мерную чашку и зачерпнул муку, отмеряя лишь по ощущениям, без помощи зрения. Прикинул вес, потом пересыпал муку в миску у себя на коленях.

– Хорошо, – сказала Бабуля.

Он перемешал муку рукой, считая до ста.

– Теперь масло.

Он поднес к носу нужную бутылку.

Понюхал, кивнул и наклонил сосуд. Масло тоненькой струйкой полилось по его пальцам в миску. Бабуля хотела, чтобы он все отмерял так, на ощупь. Потом настал черед воды.

– Очень хорошо, – похвалила Бабуля.

У нее был терпеливый голос. Ему казалось, что такой голос должен быть у камня. Недвижимого, древнего и вдумчивого.

– Мне бы все-таки хотелось посмотреть и проверить, сколько я положил, – сказал Йорген. – Я же на самом деле ничего не отмерил по-настоящему.

– Конечно же отмерил.

– Не точно.

– Перемешай все. Почувствуй тесто. Оно правильное на ощупь?

Он смешал с закрытыми глазами. Бабуля не разрешила ему использовать электрический миксер, поэтому он мешал вручную, сжимая эластичное тесто между пальцами, чтобы комок стал единым целым.

– Оно… – пробормотал Йорген. – Оно слишком сухое.

– Ага. – Бабуля протянула руку и потрогала тесто. – Верно, верно. Тогда добавь немного воды.

Он добавил, все еще не открывая глаз.

– Ты ни разу не попытался подсмотреть, – заметила Бабуля. – Когда я учила Спенсу, она подсматривала одним глазом. Пришлось взять ее на слабо, превратив все в игру, прежде чем она сделала так, как я сказала.

Йорген продолжал месить тесто. Он больше не пытался понять, откуда Бабуля знает, подглядывает он или нет. В этой слепой скрюченной старушке с бельмами на глазах была какая-то сила. Рядом с ней он ощущал тот же гул, только слабее, чем тогда, когда находился возле Спенсы или той инопланетянки.

– А еще ты никогда не жалуешься, – добавила Бабуля. – Пять дней учишься делать хлеб на ощупь и ни разу не спросил, зачем я заставляю тебя это делать.

– Я получил распоряжение от старшего офицера пройти у вас инструктаж. Уверен, что со временем все разъяснится.

Бабуля фыркнула. Как будто… как будто она хотела, чтобы он отказался от такого странного способа обучения. Но вообще-то, Йорген уже говорил со многими солдатами об их первых днях подготовки и о тех монотонных заданиях, которые им поручали. С техниками из наземной службы это происходило чаще, чем с летным составом, но суть он тем не менее понимал.

Сначала Бабуля учила его принимать указания. Это он умел. И в этом был смысл. Но ему хотелось, чтобы она поторопилась. В тот же день, когда произошло первое нападение, линкоры совершили еще два пробных захода на Росыпь. В обоих случаях их перехватили. С тех пор вражеские силы просто наращивали мощность, их флот с каждым днем увеличивался. Возвращение креллов к бездействию заставляло его нервничать.

Креллы приставили им к виску очень большой пистолет. Нужно было как можно скорее завершить это новое обучение, понять, как оно сможет помочь им, и доложиться Коббу.

Тем не менее он не собирался жаловаться. По сути, Бабуля сейчас была его командиром.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросила она, пока он месил тесто.

– Исходящий от вас гул, – ответил он. – Как я уже говорил раньше. На самом деле я не слышу. Это, скорее, ощущение. Наподобие вибрации, как будто чувствуешь дрожь земли от работающей в отдалении машины.

– А если потянуться, как я тебя учила? Представить, будто летишь между звездами?

Йорген попытался сделать, как она велела, но это ничего не дало. Просто… вообразить, будто паришь в космосе? Пролетая мимо звезд? Но ведь он бывал там в своем корабле и мог нарисовать в памяти те образы. Только этого ли она от него добивалась?

– Ничего? – спросила Бабуля.

– Ничего.

– Никакого пения? Никакого ощущения, будто кто-то зовет тебя издалека?

– Нет, сэр. То есть нет, Бабуля.

– Она там, – шепотом сказала Бабуля, и ее старческий голос дрогнул. – И она беспокоится.

Йорген резко открыл глаза. И мельком увидел Бабулю, сморщенную старую женщину, которая, казалось, состояла из одних костей и одежды; ее белые, словно припудренные волосы и белесые мутные глаза. Она сидела запрокинув голову и обратив лицо к небу.

Он тут же снова зажмурился.

– Извините, – сказал он. – Я подглядел. Но… вы ее чувствуете?

– Да, – тихо отозвалась Бабуля. – Только это случилось пораньше сегодня. Я почувствовала, что она жива. Испугана, хотя, возможно, до сих пор не призналась в этом себе.

– Вы можете узнать, что с ее заданием? – спросил Йорген; тесто просочилось сквозь его стиснутые пальцы. – Или вернуть ее обратно?

– Нет, – сказала Бабуля. – Наше соприкосновение было кратким, мимолетным. На большее у меня не хватает сил. Но даже если бы я смогла, то не стала бы возвращать ее. Она должна выиграть этот бой.

– Какой бой? Она в опасности?

– Да. Так же как и мы. В большей? Возможно. Потянись, Йорген. Лети среди звезд. Слушай их.

Он пытался. О, как же он пытался! Напрягал, в его понимании, нужные мускулы. Изо всех сил заставлял себя представить то, что она говорила.