Французский орден особиста - Николай Николаевич Лузан

похлопал его по плечу и с чувством произнес:

– Замечательные у тебя, Иван Васильевич, командиры боевых групп! Горой за тебя стоят ребята. Готовы под твоим командованием идти хоть в огонь, хоть в воду! Молодцы!

– Я, товарищ майор…

– Не надо слов, Иван, за тебя дела говорят.

– Спасибо за доверие! Спасибо, товарищ майор! Если бы я только мог… – В горле Рябова запершило.

– Сможешь, лейтенант! – заявил Храмов и, выдержав паузу, неожиданно предложил: – Иван Васильевич, а как ты посмотришь на то, чтобы стать заместителем начальника сборного пункта советской военной миссии здесь, в Энен-Льетар? Сейчас такие будут создаваться.

– Я?! – опешил Рябов.

– А почему бы и нет. Обстановку и людей ты хорошо знаешь. Опыта общения с людьми у тебя хоть отбавляй. Язык неплохо успел освоить. Оперативные навыки особиста, надеюсь, не забыл. Так что тебе, Иван Васильевич, и карты в руки.

– Так война же еще не закончилась… А на фронт фашистов бить?

– Не переживай, Иван Васильевич, войну и без тебя есть кому достойно закончить.

– А что скажут мои ребята? Они рвутся на фронт, а я, получается, буду тут отсиживаться!

– Перестань и выбрось эти мысли из головы! – потребовал Храмов.

– Не получится, товарищ майор. Как-то не по совести выходит.

– Да пойми же наконец, Иван Васильевич, здесь, во Франции, тоже фронт! И еще не известно, где труднее. Вот вчера что с американцами получилось?

– У меня нет слов! Союзники, называется!

– Это еще цветочки, Иван, ягодки будут впереди. Если они сегодня не побоялись твоих ребят с оружием задержать, то что тогда говорить о тех наших людях, у кого нет ни автомата, ни пулемета в руках. Я имею в виду бывших узников концлагерей. А их во Франции и соседней Бельгии сотни тысяч. Подумай сам, Иван.

– Да, не меньше… – задумчиво кивнул Рябов.

– Наша главная задача, Иван Васильевич, вернуть на родину всех до единого и помочь со всесторонней проверкой. Сделать это будет ох как непросто. Рассчитывать на помощь американцев, англичан и даже французов нам нельзя. Знаешь уже, что американцы предлагали твоим бойцам перейти к ним на службу. Все придется делать только самим, да еще в недружественном окружении наших пока еще союзников.

– Но ведь никто из наших ребят не согласился…

– Это в твоем отряде не согласились. А за другие отряды ты можешь поручиться?

Рябов неопределенно пожал плечами.

– Вот то-то и оно, Иван Васильевич. Что будет завтра, трудно сказать. Пойми, отказ от возвращения в СССР – это сильнейший репутационный удар по политическому престижу нашего государства! Ты понимаешь, что для нас это сейчас значит?

– Понимаю, товарищ майор, – с тоской в голосе произнес Рябов.

Мечту о скором возвращении на родину, которой он жил все последнее время, на неопределенный срок придется отложить. То есть мечта останется, но…

Эти чувства были написаны на его лице и не остались незамеченными Храмовым.

– Иван Васильевич, есть такое слово «надо». Ты человек военный, тем более особист, и все должен сам понимать, – мягко произнес майор.

– Раз надо, так надо, – вздохнув, согласился Рябов.

– Вот и молодец! – закончил разговор Храмов и поторопил: – Давай уже твой прицеп!

За обедом они больше говорили не о войне, а о той новой жизни, которая настанет, когда война закончится. Расстались на дружеской ноте.

После отъезда Храмова Рябов не стал ждать приказа о своем назначении и, будучи человеком ответственным, сразу приступил к работе. Первым делом из числа своих подчиненных он сформировал команду будущих сотрудников. В последующие дни объехал окрестности городка в поисках подходящего места для сборного пункта. Гораздо сложнее было отыскать на огромной территории Северной Франции советских граждан, освобожденных из лагерей, и тех, кого угнали на принудительные работы. Мало того что людские потоки были огромные, так еще надо было учитывать, что среди честных людей скрывалось немало скрытых пособников фашистов, предателей и карателей, у которых были руки по локоть в крови.

Об этом очередном, невероятном повороте в своей судьбе Рябов сделал запись в дневнике:

«28 сентября.

Пошел шестой месяц, как Красная армия пересекла границы своей Родины. Теперь уже недалек тот день, когда она начнет сражаться на немецкой земле. Приближаются к границам Германии и союзники. И это нас радует. „Еще чуть-

чуть, – думает каждый из нас, – и враг будет повержен, мы выедем на Родину“. Однако после очередной встречи с майором наши иллюзии на этот счет бесследно улетучились.

Оказывается, везти нас на Родину по суше пока нет никакой возможности. Война в Европе полыхает вовсю. Не подошло время отсылать нас и морем. На Атлантическом побережье немцы упорно удерживают такие порты, как Дюнкерк, Сен-Назер, Ла-Рошель, Ла-Паллис, Руайан, мыс Грае, полуостров Киберон, прибрежные острова. На итальянской границе в их руках находится еще большая часть французских укреплений. Отдельные группы противника действуют в районах От-Морьен и Барселонетты. Нацисты свободно перебрасывают свои войска из Лориана на мыс Грае под защитой дюжины подводных лодок, базирующихся в Ла-Паллисе. Опираясь на эти базы, передвижные колонны противника предпринимают набеги на окрестные районы. Эти базы играют также роль перевалочных пунктов на пути в Испанию, Аргентину и Северную Африку, где подвизаются нацистские службы. Нужны они и для тех банд, которые продолжают скрываться в различных районах Франции, совершают нападения и диверсии в тылу союзников в Западной Европе.

Так что с нашим отъездом на Родину придется подождать…»

Глава 10

Долгий путь домой

9 сентября 1944 года

В тот день, 9 сентября, приказом руководителя советской миссии во Франции при Управлении уполномоченного СНК СССР по делам репатриации генерал-майора Василия Драгуна лейтенант Иван Рябов был назначен заместителем начальника структурного подразделения – сборного пункта в Энен-Льетаре. Во время фашистской оккупации в окрестностях этого небольшого городка на угольных шахтах в рабских условиях трудились тысячи советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы. Теперь, когда линия фронта откатилась далеко на восток, к границам Германии, а Энен-Льетар стал глубоким тылом, Иван Рябов направлял все свои усилия на подготовку к оправке в СССР получивших свободу людей.

Боевая деятельность его отряда подошла к концу. О том, что было сделано за это время, Рябов написал подробный отчет генералу Драгуну. А на общем собрании бойцов и командиров отряда было принято решение направить телеграмму-рапорт о борьбе против фашистов на территории Франции в адрес высших партийных и советских органов.

Рябов написал об этом в дневнике:

«28 октября.

Наконец-то мы подвели итоги своих боевых дел… Центральному