Признание - Джон Гришэм

Полицейские наблюдали за происходящим и размышляли, что делать. К ним присоединились национальные гвардейцы. Любое неосторожное действие могло спровоцировать взрыв, тем более что у толпы, по сути, не было руководителя и никто не знал, чем может закончиться ночь. Каждые полчаса какой-нибудь идиот взрывал петарды и полицейские с гвардейцами замирали, пытаясь понять, не открылась ли стрельба. Пока дальше петард дело не заходило.

Третий звонок, поступивший в 19.40, оказался самым серьезным. Узнав подробности, шеф полиции даже засомневался, не стоит ли ему самому уехать из города. Как обычно по вечерам в четверг, стоянка машин дешевого «Салуна Большого Лу» на западе города была забита — многие начали заранее отмечать конец рабочей недели. Чтобы привлечь побольше клиентов, Лу продавал напитки со скидкой, что находило горячий отклик в сердцах посетителей. Машины, стоявшие на парковке, были в основном грузовыми пикапами марок «Форд» и «Шевроле». Поджигатели выбрали по одной машине, бросили в кабину по бутылке с зажигательной смесью и быстро исчезли в темноте. Одному из припозднившихся клиентов, подъехавших к салуну, показалось, что он заметил «пару подозрительных черных ребят», которые убегали со стоянки, низко пригнувшись. Он находился слишком далеко и не видел их лиц. Он даже не был уверен, что это были чернокожие.

Выскочив на улицу, клиенты увидели объятые огнем машины и бросились к своим. Началась неразбериха, все пытались как можно скорее отогнать автомобили подальше от огня. У многих пропало всякое желание продолжать веселье, и они поспешили домой, чтобы запереть двери и зарядить оружие. В каждом пикапе хранился как минимум один пистолет под сиденьем или в бардачке, и кое-кто сразу выставил дула охотничьих ружей в окна на дверцах.

Воевать с таким людьми было опасно. Если сжечь машину мужчины, он готов взяться за оружие.

Около восьми часов гости Коффи, наевшись и напившись, засобирались домой, тревожась, как там в городе. По всему Слоуну разъезжали съемочные группы телевизионщиков, снимая пожары. К окончанию вечеринки на озере их благополучно удалось потушить. Дождавшись, пока все разъедутся, Дрю Кербер открыл очередную бутылку пива и обратился к Полу Коффи:

— Надо поговорить.

Хотя никого из гостей уже не осталось, они прошли на самый край деревянного настила подальше от дома и, облокотившись на перила, стали смотреть на воду. Коффи тоже прихватил с собой бутылку пива.

Кербер, сплюнув, сделал глоток и поинтересовался:

— Этот парень Бойетт тебя не тревожит?

Коффи удивился или по крайней мере изобразил удивление.

— Нет, а тебя, похоже, тревожит.

Кербер снова приложился к бутылке и после долгой паузы продолжил:

— Я вырос в Дентоне, и там жила семья по фамилии Бойетт. Я дружил с Тедом Бойеттом, мы вместе заканчивали школу, а потом он завербовался в армию и исчез. Ходили слухи, что он попал в неприятности, но затем мне пришлось уехать и, в конце концов, я осел здесь. Сам знаешь, как бывает с друзьями детства, — их помнишь всю жизнь, а отношений не поддерживаешь. Так вот, в январе 1999 года — я помню месяц, потому что мы как раз посадили Донти за решетку, — я услышал в участке, как ребята со смехом рассказывали о поимке какого-то придурка в угнанной машине. Они проверили его и выяснили, что он трижды привлекался за сексуальные нападения. Насильник-рецидивист, успевший за свои тридцать с небольшим лет наследить в трех штатах. Ребята обсуждали, кому из извращенцев принадлежит рекорд, в смысле, кто из них успел отметиться в большем количестве штатов. Кто-то спросил, как имя придурка, и ему ответили, что это Т. Бойетт. Я промолчал, но подумал, что им может оказаться тот самый друг детства. Я проверил его досье и выяснил, что парня звали Тревис. Через пару дней его привели к судье, и я пошел на него взглянуть. Я не хотел попадаться ему на глаза, чтобы не смущать, если он все-таки окажется моим старым приятелем. Там было людно, и он меня не видел. Парня я не знал, но могу сказать одно: тогда в суде находился тот самый Тревис Бойетт, который сейчас объявился в городе. Я узнал его сразу, как только увидел на экране, — та же форма головы, та же татуировка слева на шее. Он был здесь, Пол, в Слоуне, когда исчезла девушка.

Коффи немного подумал.

— Ладно, допустим, он действительно был здесь. Но это не означает, что он не врет, когда говорит, что убил ее.

— А если не врет?

— Перестань!

— И все-таки! Ну а вдруг, Пол? Вдруг Бойетт говорит правду? Вдруг у него на самом деле кольцо Николь? Что, если он покажет, где тело? Что тогда, Пол? Скажи мне как юрист!

— Я не верю своим ушам!

— На нас могут подать в суд?

— За что?

— За убийство.

— Ты пьян, Кербер?

— Есть немного.

— Тогда оставайся на ночь у меня, не садись за руль. А почему ты не в городе с остальными полицейскими?

— Я детектив, а не патрульный. И я дорожу своей работой, Пол. Гипотетически, что может случиться, если Бойетт говорит правду?

Коффи допил пиво и выбросил бутылку в озеро. Потом закурил и выпустил длинную струю дыма.

— Ничего не случится. Мы защищены со всех сторон. Я контролирую большое жюри и потому решаю, кому и какое предъявлять обвинение. Еще не было случая, чтобы прокурору или детективу предъявили обвинение в неудачном приговоре. Мы — часть системы, Кербер. На нас могут подать иск по гражданскому делу, но и это крайне маловероятно. К тому же мы застрахованы городом. Так что не дергайся! Мы неуязвимы!

— Меня могут уволить?

— Нет, потому что это плохо отразится и на тебе, и на городе. Но предложить досрочную отставку могут. Тогда город о тебе позаботится.

— Значит, все будет в порядке?

— Да, и давай на этом поставим точку. Договорились?

Кербер улыбнулся, сделал глубокий вдох и снова приложился к бутылке.

— Я спрашивал из чистого любопытства, — пояснил он. — Ничего больше. Я не волнуюсь.

— А то я уже начал сомневаться…

Они долго смотрели на воду, погрузившись в свои мысли. Но думали они об одном и том же. Наконец, Коффи поинтересовался:

— Бойетт попал к нам в тюрьму, находясь на условно-досрочном освобождении в другом штате, верно?

— Да. По-моему, в Оклахоме, а может, и в Арканзасе.

— Тогда как он исчез?

— Я не помню деталей, но выясню завтра с утра. Кажется, он внес залог и сбежал. Я не имел никакого отношения к его делу и, убедившись, что это другой Бойетт, сразу выкинул его из головы. Пока не увидел сегодня.

Они снова надолго замолчали, а потом заговорил Коффи:

— Не волнуйся, Кербер. Ты отлично тогда поработал, дело рассматривалось справедливым судом, а приговор утверждали все апелляционные суды. Да разве могло быть по-другому? Система сработала. Черт побери, Дрю, он сам признался в преступлении!