Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан

радуется тому, что незнакомые ей люди заберут с собой кусочек ее чистой, как прозрачные воды озера, души.

— Даю слово, что завтра буду спать дома, — клятвенно обещаю я и переключаюсь на другую тему: — Как прошел ритуал?

— Ты бы не спрашивала, если бы хотя бы раз поприсутствовала, — Ассель печально улыбается. — Чего ты боишься? Духи не вредят тем, кто в них не верит. Дай шанс своей душе очиститься и раскрыться для новых знаний.

Ее наивная искренность порой умиляет меня до слез. Она видит в людях только лучшее, и пришла бы в ужас, позволь я ей заглянуть в багаж моих старых знаний. А иначе я не смогу объяснить Ассель, почему никогда по собственной воле не соглашусь участвовать ни в одном ритуале.

— Не каждую душу можно очистить, Ась, — отзываюсь с тяжелым сердцем. — Но ты заблуждаешься, я верю, что твой отец говорит с духами.

— Тогда почему ты каждый раз отклоняешь его приглашения?

— Я боюсь того, что они могут рассказать обо мне, — недолго думая, признаюсь я.

Ася переворачивается на бок и подпирает голову рукой. Смотрит на меня внимательно и долго. Я всегда немного теряюсь под силой ее проницательного взгляда.

— Сегодня онгоны[10] сказали отцу, что ты ждешь, когда взойдет солнце, — тихо произносит она, и мое сердце сжимается от внезапной боли. Я думала, что Байкал излечил меня и зарубцевал раны, но всего одной фразой Ассель доказала обратное. Мои шрамы все еще со мной, и они по-прежнему кровоточат.

— Онгоны сказали правду. Я действительно собираюсь встречать рассвет, — прочистив горло, придаю голосу легкомысленный тон. На искусственную улыбку не хватает сил, да и Ася не из тех, кого можно обмануть напускной бравадой.

— Никто здесь не желает тебе зла, Диана, — проникновенно и ласково говорит Ассель, мягко сжимая мои пальцы своими. — Духи не судят людей за поступки. Пока ты здесь, они будут оберегать тебя. Неважно, кем ты была раньше, важно, какой путь выберешь сейчас.

— А ваши духи … — нахмурившись, я пытаюсь подобрать правильные слова, хотя понимаю, что собираюсь спросить полную дичь. — Они общаются с мертвыми?

— Ты хочешь поговорить с кем-то из умерших? — Ася понимающе улыбается. — Многие приходят сюда именно за этим.

— Забудь … — тряхнув головой, я резко сажусь и подтянув к себе ноги, обнимаю колени. — Безумие верить в то, что это избавило бы меня от чувства вины.

Ассель тоже поднимается, и, не произнося не слова, задумчиво смотрит на черную бескрайнюю озерную гладь. Мы обе молчим, слушая шёпот прибоя и свист ветра. В голову лезет всякая чушь…

Если подойти в безоблачный солнечный полдень к краю скалистого обрыва, можно увидеть вдали берег большой земли. Если сделать всего один неосторожный шаг, можно упасть и разбиться о камни.

Я помню, как смотрела в иллюминатор вертолёта на гористые островки, зацелованные ледяными волнами океана, и размышляла о том, каково это — рухнуть вниз. Солнце тогда только-только взошло…

Ассель протягивает мне свою термокружку. Сделав глоток, я закашливаюсь от непривычной крепости напитка, и изумленно выпучиваю глаза:

— У меня желудок горит. Сколько там градусов?

— Это волшебный настой. Я сама собирала для него травы, — с хитрой улыбкой поясняет она.

— Ась, я почти не ела сегодня. Упаду же, — со смешком снова прикладываюсь губами к кружке. — Но вкус приятный.

— Не упадешь, — заверяет Ассель. — Тебе полезно немного расслабиться. А какие интересные сны будут сниться, — цокает языком и заливисто хохочет.

— Ты же меня не отравила? — пихаю ее локтем в бок. — А то меня уже однажды поили «волшебным» травяным отваром. Ничем хорошим не закончилось.

— Это настойка, — поправляет она. — Совершенно безвредная.

— Расскажи, что еще говорят духи предков? — осушив половину, я возвращаю кружку Асе. Она одаривает меня своим магическим взглядом.

— Что морить себя голодом вредно для здоровья, — сообщает таинственным тоном. — А вот очищение организма полезно и для души, и для тела.

— Ну тебя, я же серьезно! — натягиваю шапку на уши и прячу озябшие ладони в карманы. — Ты сама их слышишь?

— Мне всего двадцать шесть. Если дар отца и перейдёт ко мне, то это случится гораздо позже, но я бы не хотела, — честно признается Ассель. — Только между нами — в прошлом году я встречалась с парнем буддистом, мы с ним много общались о его религии и медитировали. И, знаешь, мне понравилось.

— Потому что нравился парень? — проницательно подмечаю я.

— Скорее всего так и есть, — непринужденно пожимает плечами Ася.

— А духи не сдадут тебя отцу?

— Я их успела подговорить, — хохочет она.

Я тоже смеюсь, в венах разливается тепло, голова становится легкой и, как ни странно, ясной. Что Аська нашаманила в своей настойке?

— Как, если ты их не слышишь?

— У тебя серые глаза, — неожиданно серьезно произносит она, хотя в этот момент даже не смотрит на меня. — И ты блондинка.

— Это духи тебе поведали? — улыбка медленно сползает с моих губ.

Легкость и игривость улетучиваются, остается только врожденная насторожённость. Даже здесь я круглосуточно ношу линзы и подкрашиваю волосы, как только появляются светлые корни. Ася не может знать того, что только что озвучила.

— Я могу сказать, что видела тебя во сне еще до того, как ты появилась, — повернув голову, Ассель пристально смотрит мне в глаза. — Но ты же не поверишь.

— Почему ты так говоришь? — напряжено спрашиваю я, ощущая, как согревающее тепло сменяется парализующим онемением в конечностях.

— Потому что ты солгала и не веришь ни в наших духов, ни в вещие сны, — на ее лице появляется незнакомое отчужденное выражение, губы сжимаются в тонкую линию. — Ты привела Эрлен-Хана на наши священные земли.

— Кто это? — с трудом выговариваю я. Язык распухает во рту, дыхание замедляется, как перед сном. Не могу пошевелиться, мысли путаются. Что она со мной сделала?

— Владыка нижнего мира. Вы называете его Дьяволом. Но ты права, Диана, — холодная улыбка неестественно растягивает ее рот. — Я тоже не верю во весь этот бред, что несут религиозные фанатики. Шаман — не мой отец, но он знает тех, кто послал меня за тобой.

— Что ты… — остальное договорить не выходит. Потеряв контроль над своим телом, я падаю на спину и изумленно смотрю в склонившееся надо мной лицо.

— Ты же помнишь, кто такие охотники Улья? — сквозь нарастающий шум я слышу удаляющийся шепот.

Внутри расползается леденящий холод, веки тяжелеют. Я больше не вижу ни черного неба, ни мерцающих звезд, ни хищного оскала той, что казалась мне самым чистым и искренним человеком в этом продажном лживом мире. Но ее голос… он все еще здесь.

— Мы