Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

он планировал задержаться на полигоне до полудня. Но у пункта уже толпились сарматы в лёгких белых скафандрах — судя по нашивкам, из Химблока. Среди них был один в чёрной массивной броне, и Гедимин, оживившись, посигналил ему фонарём — этого сармата он видел впервые. Тот, заметив световое пятно на своём скафандре, повернулся к ремонтнику и покачал головой, указывая на большой грузовик у пирса. Гедимин слегка расстроился, но настаивать не стал — мешать чужой работе он не хотел. Отойдя к стене, он стал разглядывать грузовой глайдер и окруживших его экзоскелетчиков.

Химики собирались вывезти на полигон что-то громоздкое, привезённое на погрузчике и теперь осторожно перемещаемое на гусеничные тележки. Охранники под присмотром сармата в чёрной броне снимали с платформы контейнеры, сплошь покрытые предупреждающими знаками. Гедимин прочитал знаки и отошёл от грузовика ещё на пять метров — если верить предостережениям, в ящиках был как минимум активный сольвент.

Платформа опустела, грузовик закрыл люки, и предводитель химиков забрался на его крышу и, пристегнувшись, жестом отправил оставшихся сарматов к свободным глайдерам. Минуту спустя у раздаточного пункта уже никого не было; транспорты, выстроившись клином, приближались к горизонту. Гедимин запоздало вспомнил, что зря переводит кислород, и развернулся к пункту раздачи. Там снова собрались сарматы; в этот раз их было меньше — семеро экзоскелетчиков и двое в специальной броне. Увидев их, Гедимин вздрогнул.

— Атомщик! — один из них уже заметил его и быстро к нему направился. — Ну, как ты? Что с рукой? Мы неделю сидели без связи. Лиск даже успел вломиться в какой-то медотсек… Ну, больше нас никуда не пускали.

— Даже так? — Гедимин недоверчиво хмыкнул. — Он взорвал медотсек? Вот псих…

Осторожно потрепав Хольгера по плечу, он перевёл взгляд на другого сармата. Это был Исгельт, и он близко не подходил, но смотрел на встретившихся товарищей пристально и нетерпеливо.

— Не весь отсек, только двери, — успокоил Гедимина Хольгер и повернулся к бывшему адмиралу. — Он с нами? Я думал, он ещё не готов…

— Я не против, — отозвался Исгельт, разглядывая груз на плече ремонтника. — Гедимин, ты прочитал сообщение в лаборатории? На твой передатчик было не выйти, но предупреждение мы оставили… Да, вижу, что не прочитал.

— Что? — Гедимин мигнул.

Исгельт указал на аккуратные свёртки в «клешнях» «Фенрира», караулящего на пустом пирсе. С полигона возвращался одинокий глайдер, и экзоскелетчик сигналил ему, приказывая остановиться и забрать новых испытателей.

— Ты работал со стационарными прожигателями. Они неплохи, но громоздки, — он кивнул на пучок излучателей на плече Гедимина. — Мы с Хольгером доработали твою установку. Это мобильный прожигатель. Что-то вроде резака-по-пространству.

Гедимин мигнул ещё раз. «Мобильный прожигатель? Точно же… почему я сам не додумался⁈» — ему было очень досадно.

— Так эта штука вам больше не нужна? — он повёл плечом, стараясь не слишком сильно встряхивать излучатели. Хольгер кивнул. Он смотрел в сторону и выглядел очень смущённым.

— Я вообще думал, что тебя перевели на другой участок, — сказал Исгельт. — Но Ассархаддон сейчас весь в делах… Наверное, забыл. Можешь возвращаться в жилой блок и отдыхать. Давно хотел, верно?

Гедимин кивнул.

— Покажешь потом, как работает, — буркнул он Хольгеру и нехотя развернулся к закрытому шлюзу. «Подумаю над реактором,» — пытался он найти себе осмысленное занятие. «Или зайду в цех синтеза, проверю оборудование. Жаль, склады сейчас пустуют…»

— Ты с нами не полетишь? — растерянно спросил Хольгер. — Сразу бы посмотрел, как работает. Может быть, нужно что-то переделать…

Гедимин остановился. Исгельт уже стоял у глайдера и ждал сарматов, излучатель занесли внутрь корабля. Хольгер поднял вверх прихваченные запасные баллоны и кивнул на транспорт.

— Проку там от меня… — пробормотал сармат, забираясь в люк. «У них была неделя, и у них уже всё готово. Может, даже запущено в производство,» — угрюмо думал он. «Почему им с самого начала было не работать вдвоём⁈»

…Прожигающая установка оказалась мощнее, чем думал Гедимин, — на неё ушло двести граммов ирренция. В этой модели мощность нарастили за счёт источника излучения — усиливающих линз было всего четыре, и из-за этого сопло излучателя получилось коротким, резко сужающимся. Сивертсеново поле было свёрнуто внутри конусом, направляющим все кванты в батарею линз, — интенсивности итогового луча было достаточно, чтобы кусок железа, попавший под него, в считанные секунды рассыпался пылью. Пока Исгельт и Хольгер собирали установку и направляли пробный луч, Гедимина так и тянуло подставить под него руку, но он лишь досадливо щурился и думал, что его мозг пострадал от перегрузки во время работы над «Прожигом» — больше ничем такие приступы идиотизма он объяснить не мог.

— Видишь? Излучатель практически не отличается от твоего, — обратился к нему Хольгер. — Все различия в станине.

Гедимин без интереса посмотрел на неё — ничего сложного там не было, разве что требовалось поддерживать высокую скорость движения излучателя и при этом не перегреваться от трения.

— Какие пульсации вы задаёте? — спросил он.

— Ты сам открыл их свойства, — отозвался Хольгер. — Всё то же самое, Гедимин. Мы нарастили интенсивность и… выяснилось, что четырёх линз достаточно. Они толще твоих, и я поднял процент естественного обсидиана. Всё-таки он чем-то отличается от искусственных аналогов.

Его глаза на секунду затуманились — отогнать мысли о так и не разгаданной загадке было нелегко. Гедимин понимающе кивнул.

— И ещё одна пульсация. Очень простая, на два такта, — дополнил слова химика Исгельт. — Для неразрывности разреза. Ну что, все готовы?

Гедимин посмотрел на установку, прикинул, где именно произойдёт прожиг, и отошёл на пару шагов. Атмосферы на Луне по-прежнему не было, нейтронностойкий фрил надёжно защищал от радиационной вспышки, — вполне можно было бы остаться на месте…

— Поле! — рявкнул на него Исгельт и прикоснулся пальцем к виску. — И пластины. Где они? У тебя что, шлем сломался?

Гедимин нехотя поднял руку к лицевому щитку. Пластины легли на место — четыре на виски, одна, затемнённая, на глаза. Сарматы отошли ещё дальше, и между