У барной стойки. Алкогольные напитки как наука и как искусство - Адам Роджерс

Насколько знакомо? Правительства часто пытаются подсчитать экономические потери из-за алкоголя, включая туда потери производительности в результате похмелья – то есть убытки из-за тех, кто после пьянки оказался не в состоянии прийти на работу. В Соединенных Штатах такие потери оцениваются в 160 миллиардов долларов в год[439].

Даже если мы попытаемся оставаться в рядах разумных выпивающих, потребляя зараз умеренное количество алкоголя, – все равно сложно избежать ошибок. Хотя 23 % людей никогда не испытывают похмелья (по-научному их можно назвать «везунчиками»), миллионы – а может, и миллиарды – людей подвержены этому недугу. А вот и самое замечательное во всем этом: «Что вызывает похмелье? По правде сказать, никто толком не знает, – говорит эпидемиолог Джонатан Холанд, – что же с этим можно сделать? Это никому неведомо». Ученые лишь десяток лет назад смогли прийти к согласию относительно основного определения похмелья, а уж всерьез думать о том, как его лечить, начали и того позже.

Впрочем, несмотря на все это невежество, нам известно небольшое количество веществ, которые действительно могут помочь справиться с симптомами. А некоторые из ученых, занимающихся изучением похмелья, даже начали выдвигать версии объяснения этого механизма.

Холанд, профессор в области экстренной медицинской помощи в Школе общественного здоровья Бостонского университета, в основном занят изучением механизмов падения пожилых людей. Но в середине 2000-х годов он начал изучать последствия употребления чрезмерного количества алкоголя вместе с исследователем злоупотребления алкоголем и наркотиками Брауновского университета Дамарисом Рохсеновым, а также с основателем первого бара-лаборатории Аланом Марлаттом, о котором я писал в предыдущей главе. В основном они интересовались влиянием похмелья на способность выполнять работу. «Нас интересовало не столько само похмелье как набор симптомов, сколько масштаб обесценивания следующего после попойки дня, – говорит Холанд. – Изначально похмелье нас заинтересовало именно как одно из возможных объяснений потери трудоспособности».

Они обнаружили, что, не считая небольшого всплеска интереса со стороны скандинавских ученых в середине XX века, тема похмелья до сих пор науку не интересовала. Ни у кого не было измерительных инструментов, которые бы позволили проводить контролируемые эксперименты и оценивать тяжесть похмелья – того, без чего качественные исследования проводить невозможно.

Любой, кто когда-либо заказывал ту последнюю, совершенно лишнюю рюмку, прежде чем погрузить себя в такси и поехать домой, скорее всего весьма заинтересован в понимании природы похмелья и в поиске средств для облегчения этого состояния. Множество учреждений Ассоциации национальных институтов здравоохранения поглощены исследованиями пьянства и наркомании, однако практически ни одно из этих исследований не затрагивает вопросов похмелья. В 2010 году было подсчитано, что за последние пятьдесят лет в международной базе данных публикаций на тему медицины и биологии PubMed появилось 658 610 работ, посвященных алкоголю, – предположительно, рассматривающих вопросы поведения, зависимости, связанных с ним заболеваний и так далее. Из этих работ только 406 затрагивали вопросы похмелья[440]. Всего-навсего.

Тем не менее несколько ученых интересовались направлением, которым занимались Холанд и Рохсенов. В 2009 году голландский исследователь Йорис Верстер организовал неформальную встречу этих ученых. Они назвали себя Группой исследований алкогольного похмелья (Alcohol Hangover Research Group – AHRG) и даже обзавелись логотипом в форме щита, в верхней части которого красуются буквы AHRG, а внизу изображен опрокинутый винный бокал с пролившимися остатками вина. Позади бокала размещено изображение стакана с пивом[441], на котором – приготовьтесь к шоку – размещен логотип AHRG в миниатюре. Эдакая бесконечная рекурсия – как раз то, что способно вызвать рвоту у страдающего похмельем.

За последние пару лет группе AHRG удалось определить некоторые основы. Показатели варьируются в зависимости от пола и роста, но уровень содержания алкоголя в крови выше 0,10 практически гарантирует проявление на следующий день симптомов похмелья, выраженность которых достигнет пика спустя двенадцать– четырнадцать часов[442]. По сути, наихудшее похмелье мы чувствуем, когда концентрация алкоголя в крови равна нулю или около того. Некоторые исследователи полагают, что похмелье представляет собой ослабленную версию синдрома отмены – ломки, которую испытывают наркоманы в первое время после прекращения приема наркотика; но, похоже, они ошибаются. Некоторые из симптомов совпадают, но, например, синдром отмены сопровождается повышением артериального давления и ускорением сердечного ритма, а при похмелье обычно бывает все наоборот[443]. Впрочем, синдром отмены вполне могут испытать те, кто пил несколько дней, а затем прекратил. Похмелье же возникает всего после одной пьянки[444] и проходит гораздо быстрее. И змеи при этом не мерещатся.

В ходе своих исследований Рохсенов и Холанд вычислили, что около 23 % людей не подвержены похмелью. Это дало надежду на то, что, изучая их, удастся разобраться в генетической подоплеке восприимчивости к похмелью. Предположив, что устойчивость к похмелью связана с полиморфизмом генов, отвечающих за выработку фермента алкогольдегидрогеназы, Рохсенов и Холанд провели эксперимент по уже знакомой нам методике: группа счастливых (или несчастных – как посмотреть) подопытных доводит свой уровень алкоголя в крови до 0,12 г/100 мл. Затем они укладываются спать прямо в лаборатории, где за их состоянием следит специалист по оказанию экстренной помощи. На следующие утро участники опыта заполняют «Анкету оценки интенсивности похмелья», разработанную при помощи Холанда и Рохсенова.

Ученые изучали разновидности генов, отвечающих за выработку алкогольдегидрогеназы, сконцентрированных в хромосоме 4, в поисках однонуклеотидных полиморфизмов – различий генных последовательностей всего в один нуклеотид. И они кое-что нашли. Оказалось, что особая разновидность гена под названием ADH1C, по всей видимости, связана с недостаточной восприимчивостью к симптомам похмелья. Плохая новость заключалась в том, что те же генные модификации связаны и с предрасположенностью к алкоголизму. Это вполне соответствует идее, что те, кто не страдает от последствий приема алкоголя, чаще оказываются в рядах тех, кто впадают в зависимость от него[445]. Но эти результаты – всего лишь первый шаг. «Это исследование имело очень скудное финансирование, поэтому нам удалось изучить лишь четыре гена, – говорит Холанд. – И эти четыре гена мы могли рассмотреть всего у сотни людей». Команда Холанда представила результаты исследования на конференции, но не опубликовала их для оценки научным сообществом.