Любовь без репетиции - Тина Ребер

– Это тут ни при чем. Ни одна женщина не хочет видеть ту, которая ее заменила, Тэмми. Ни за что и никогда.

– Что ж, рано или поздно привыкнет. Я могу теперь с тем же успехом сказать тебе, что Пит и его брат Джим не разговаривают и Пит стоит на своем. Он хочет, чтобы шафером был Гэри, а это значит, что я остаюсь без подружки невесты, потому что ею должна была стать моя невестка Деб. Вот я и попросила Эми заменить ее, так что Мэри может быть свободна.

– Невероятно…

– Что невероятно? Она заявила, что не придет, если там будет Гэри, и я не вижу больше никакой проблемы.

Мой гнев вознесся на совершенно новую высоту.

– Я считала, что этим только облегчу жизнь Мэри, поскольку она занимается баром, а тебя здесь нет, – заявила Тэмми. – Ей все равно некогда помогать мне. У тебя тоже нет времени. Ты вообще дома не бываешь.

Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, из-за чего она бесится, но ее выпад пропал втуне.

– Это немножко несправедливо, Тэмми.

Я услышала, как об пол ударилось что-то металлическое, вероятно поднос.

– Вот зараза… – ругнулась Тэмми. – Мэри, погоди минутку…

Голос Мэри прозвучал громко и четко:

– Вопрос проще некуда. Я хочу знать, как давно ты трахала моего мужа, – только и всего.

«Да, „зараза“ пришлась кстати».

– Тэмми, убери отсюда свою подружку.

Я услышала, как где-то вдалеке Эми, запинаясь, лепечет, будто не знала, что Гэри женат.

– Мэри, он не говорил ей, что женат…

– Тэмми, мать твою, закрыла бы ты рот. Хочешь сказать, что ничего не знала? По-твоему, я так наивна, что поверю, будто ты не приложила к этому руку?

– Я не прикладывала! – взмолилась Тэмми. – Я ни о чем понятия не имела, пока они не сошлись.

– Мы ездили в Лос-Анджелес, и ты не позаботилась сказать мне, что он кобелятничает?

Я ощутила себя в гуще битвы, которая транслировалась посредством мобильной связи. Сражаться за истину у меня не было никакой возможности.

– Это было не мое дело.

«Что? Вот дерьмо!»

– Не твое дело?!! – Голос Мэри стал еще громче. – Я думала, мы друзья, Тэмми. Друзья, которые подставляют друг другу плечо в горе и радости. Но я, похоже, жестоко ошибалась.

– Я тебе друг! Ты гонишь…

– Уже нет! – заорала Мэри. – Попробуй только сунься в мой паб, и я из тебя душу выну! Поняла?

Я услышала, как девица что-то промямлила.

– Отлично! Надеюсь, вы будете счастливы. Он вероломный урод, вшивый подонок и весь целиком в твоем распоряжении.

И в эту секунду Тэмми отключилась, оставив меня в полной растерянности за три тысячи миль от дома.

– Этого я и боялся, – проговорил Райан, глядя в ноутбук в ожидании, когда ему позвонят.

Я сжимала мобильник и покусывала его край, гадая, когда же все начало разваливаться.

Райан глянул поверх экрана, затем вернулся к своему занятию.

– Друзья. Склоки. Злоба. Ревность. Полный комплект паскудства.

Я почесала в затылке, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Но я не думал, что это случится. Я хочу сказать, что одной из причин, по которым я тебя домогался и втягивал в свою безумную жизнь, была твоя теснейшая связь с друзьями. Я и представить не мог, что они разорвут ее, как только между нами все станет серьезно. Очевидно, ошибся.

Либо он нес тарабарщину, либо я оставалась в ошеломлении от беседы и упустила суть.

– А? Что?

– Ссоры. Они начались. У меня была масса друзей, но едва вышел первый фильм, они откололись один за другим. Все накрылось. То же происходит с тобой.

Райан присел передо мной на корточки и заглянул в глаза:

– Прости.

– За что? Райан, это мои друзья ссорятся, а не мы. Не знаю, что ты понял из нашего разговора, но я только что выяснила, что девица, с которой спутался Гэри, – подружка Тэмми и в данный момент помогает ей в моей кухне. Мэри столкнулась с ней, когда спустилась туда по делам.

Райан нахмурился:

– Я подумал, что, может быть… Друзья портятся, когда у тебя вдруг появляются деньги, а у них – нет; ты путешествуешь, а они сидят дома. Я просто знаю, что начинает всплывать разное мелкое дерьмо, а потом и оглянуться не успеешь, как вы вцепляетесь друг другу в глотку. Слишком многим хочется богатства и славы, но одного им не понять: такие вещи сопровождаются неимоверными страданиями.

Я утомленно подперла рукой голову.

– Все равно не понимаю, при чем здесь ты. Мои друзья поругались…

– И ты не знаешь, на чью сторону встать.

– В известной степени – да. Особенно когда одна нарочно обижает другую. Мне всяко придется определиться, и слава моего будущего мужа не имеет к этому отношения.

– Да, но…

– Но что? Я предпочла быть с тобой. Если моим друзьям трудно это принять, хотя я не думаю, что это так… В общем, если они не могут смириться с моим счастьем и осуждают мой выбор, это в первую очередь означает, что они плохие друзья. И если они завидуют, то пусть держат это при себе, потому что я ни в коей мере не пускаю им пыль в глаза. Тэмми вся извелась, она на грани. Я это понимаю. Мы, девочки, постоянно психуем. Я даже готова простить ей наплевательское отношение к чужим супружеским проблемам. Но я не могу допустить, чтобы она знала о романе одной подруги с мужем другой и приволокла эту пакость в мой дом.

Райан положил руки мне на бедра.

– Я люблю тебя.

– Знаю, – улыбнулась я. – И я тебя люблю.

За это я удостоилась фирменной гримасы: потешно наморщенного носа.

– По-твоему, это Тэмми свела их?

Я терпеть не могла думать о людях плохо, особенно о близких друзьях, но за годы увидела изнанку столь многих, что ныне знала: даже милейшие и добрейшие способны обернуться чудовищами.

* * *

Если говорить о чудовищах, то я была готова захлопнуть ноутбук Райана, если в ходе онлайновой видеоконференции его менеджер еще хотя бы минуту продолжит нести бредятину.

Сама же я завела с нашей пиарщицей Триш разговор о некоторых изменениях в графике Райана, и в этот момент тот хватил кулаком по столу.

– За последние полгода я потерял сорок пять штук, а потому завязывай со своим «оставь дерьмо „Мерсер“ [9], они разгребут»! Напомнить, что ли, этим идиотам, что я худо-бедно слежу за моими финансами! Если они не в состоянии защитить меня от потерь, я найду другую контору!

Я обновляла календарь, когда локти Райана со стуком уперлись в стол. Он завершил разговор и сидел, обхватив руками голову. Столь многие совали носы в его дела и учили жить, что я поражалась его долготерпению под таким прессингом.