Жемчужина дракона - Ната Лакомка

он хочет благословить ее за то, что показалась, отпуская грехи, но раздался странный звук — то ли всхлип, то ли влажный хруст. Дракон убрал руку, а герцогиня повалилась на подлокотник, как тряпичная кукла, странно вывернув шею.

Я зажала рот ладонью, прижимаясь к Милдрют. Она тихонько похлопывала меня по плечу, но тоже была впечатлена.

— Небеса святые, — прошептала она.

— Какая жестокость… — прошептала я, боясь говорить громко.

— Сломал шею, только повернув за макушку — ну и силища, — Милдрют еле слышно присвистнула.

— Уберите падаль, — сказал король, отряхивая ладони. — Ее, так и быть, похороните. А этого бросьте собакам.

Люди словно окаменели, и повисла такая тишина, что стали слышны крики чаек на побережье.

— Расходимся, — приказал король, направляясь ко дворцу, и люди разбежались перед ним, как тараканы, давая дорогу. — На сегодня закончили.

Глава 23. Битва драконов

— Нет, не закончили, — сказал Тристан громко, и все посмотрели на него.

Король Рихард тоже посмотрел и крякнул, засунув большие пальцы рук за поясной ремень.

— Что еще? — спросил король грозно. — Не хватит разоблачений на сегодня?

— Последнее, ваше величество, — Тристан, расправляя плечи, и сразу стало заметно, насколько он выше и крепче Ланчетто.

— Здесь и сейчас, — продолжал Тристан, и его голос зычно разлетелся по площади, — я заявляю свои права на титул герцога ди Амато. Только я могу быть наследником моего отца, отец хотел этого.

— Лжешь! — выдохнул Ланчетто. — Ты — бастард! Я — законный сын!

— Я — единственный, кто может наследовать герцогу Парсифалю, — отрезал Тристан. — Потому что во мне — кровь дракона!

Мне показалось, что я ослышалась. Но Ланчетто выскочил вперед, сжимая кулаки, и крикнул:

— А я — сам дракон! Дядя подтвердил мой титул! И ты не смеешь…

Но я видела, что король наблюдает за перепалкой братьев с интересом, и вмешиваться не спешит.

— Что он делает?! — спросила я у Милдрют шепотом.

— Молчи, — ответила она сквозь зубы и стиснула мою руку, так что косточки хрустнули.

Ланчетто выкрикивал еще что-то, но Тристан вдруг засмеялся.

Это был странный смех, я никогда такого не слышала — гортанный, булькающий, нечеловеческий…

— Да-да, — сказал Тристан презрительно, — все знают, что мой братец по субботам превращается в чудовище. Это закон драконьего племени. Но еще драконы могут превратиться по собственному желанию. Покажешь нам свой истинный облик, братец? Сможешь сделать так, как я?

Сегодня Анжер ожидали одни потрясения. Я и сама потеряла дар речи, когда Тристан вдруг изогнулся всем телом, мгновение — и вместо человека на площади появился дракон. Одежда треснула на золотистом чешуйчатом теле, и дракон смахнул ее, расправив крылья и повернув к Ланчетто плоскую голову.

Люди на площади бросились врассыпную, солдаты побросали алебарды, обращаясь в бегство, а король Рихард наслаждался всеобщим смятением, хохоча во все горло и хлопая себя по ляжкам. К чести Ланчетто — хотя он и побледнел, но не убежал. Попятился, но сразу остановился. Зато герцогиня Анна умчалась под прикрытие портика едва ли не быстрее своих фрейлин.

Хоть я и видела Тристана в драконьем облике раньше, но сейчас все казалось мне другим. Не было той гармонии, что я наблюдала на песчаном острове посреди моря, был только животный страх, был панический ужас и… недоумение. Зачем? Зачем он выдал себя? Ведь он просил молчать…

По золотистой чешуе волной прошла судорога, и вот вместо крылатого змея на площади опять появился человек. Тристан стоял голый и не стеснялся своей наготы.

Теперь на его глазах не было повязки, и когда он посмотрел на Ланчетто, тот с проклятьем ткнул в его сторону пальцем:

— Ты… ты не слепой! Ты обманывал нас!

— Я — дракон, — сказал Тристан, гордо вскидывая голову. — А ты — обманщик.

Сбежавшие люди постепенно возвращались. Анна тоже вернулась, робко выглядывая из-за спин придворных дам, которых сама же толкала вперед. Я заметила, как загорелись ее глаза, когда она рассматривала Тристана, и в сердце словно вонзился короткий тупой кинжал.

Уже никто не обращал внимания на трупы, и король Рихард поинтересовался у Ланчетто

— Чего же ты ждешь, племянник? Превратись и ты.

Ланчетто проблеял в ответ что-то непонятное и оттянул ворот рубашки, как будто он душил его.

— Не можешь? — король вскинул брови. — Значит, ты все это время лгал мне. А мать покрывала твою ложь. Прекрасная семейка. Решили выставить меня дураком? — он задумчиво почесал подбородок. — И что теперь с вами делать?

Из толпы сначала робко, в потом громче выкрикнули осанну новому герцогу — Тристану ди Амато. Ланчетто дернулся, будто его ударили палкой. Злость придала ему смелости, и он сказал, выпятив грудь колесом:

— Так ты провернул все это, чтобы лишить меня титула? Мерзавец. Я вызываю тебя на поединок, брат-предатель.

— Похвальная смелость, — сказал язвительно король Рихард. — Только ты уверен, что сможешь победить дракона?

Ланчетто приосанился и выкрикнул громко, явно стараясь для зрителей:

— Победит тот, кто прав! А правда на моей стороне!

«Он глупец, — подумала я, наблюдая за этой сценой и не в силах найти ей объяснение. — Но если Ланчетто — глупец, то получается, что Тристан…».

Милдрют наклонилась к самому моему уху и прошептала, словно прочитав мои мысли:

— Думаешь, что Ланчетто — глупец? Ну нет. Это ты глупа, как самая последняя курица. Посмотри, что произойдет дальше.

Она обняла меня — будто дружески поддерживая, но на самом деле схватила драконовской хваткой, до боли стиснув плечо.

— Поединок с тобой? — сказал тем временем Тристан, и сказал так же язвительно, как король Рихард. — Я не стану драться с человеком. Я выберу равного, — он вытянул руку, указывая на короля, и произнес: — Вызываю на поединок тебя. Ты допустил, чтобы кровь моего отца осталась неотмщенной, допустил убийство моей матери, даже не потрудился как следует провести дознание. Тебя волновала не справедливость, а потомство. Но даже здесь ты оказался недальновиден. Мой брат — вовсе не дракон. Так что все твои попытки оказались напрасными. Твой суд ничто. И сам ты — старая развалина. Я вызываю тебя, и я убью тебя, а потом займу твое место на троне.

Мне казалось, слух обманывает меня.

Место на троне? Но ведь Тристан хотел улететь? На пустынные острова, вместе со мной…

— Ах ты сопливый мальчишка, — процедил король сквозь зубы, — вот значит, что ты затеял. Далеко бьешь, да только все равно не попадешь в цель.

— Ты принимаешь вызов? — спросил Тристан, и на его губах появилась холодная, страшная улыбка.

Передо мной был не человек, а дракон — жестокосердый, алчный, жаждущий власти.

— Конечно, принимаю! — король расхохотался