Спасти СССР. Адаптация - Михаил Королюк
Шрифт:
Интервал:
- Пять с полтиной за несколько часов? - что-то прикинула про себя и кивнула, - неплохо. А для такого молочного возраста - так очень даже впечатляюще. Мне начинать завидовать?
- Уй... Точно - идиот, - простонал я, опять вставая, - клинический. Ну, ладно... Только, Софи, без глупостей, пожалуйста.
Пальцы ее принялись нервно теребить полу халата.
Я прошел к сумке, что лежала у двери, и стал неловко извлекать оттуда коробку. Спину мне жег настороженный взгляд.
- Вот... - повернулся я и снял крышку, - с новым, ну, и, заодно, старым новым годом. Померь, а то я на глазок взял.
Софья с опаской заглянула в коробку.
- Ты с ума сошел... - ошеломленно выдохнула и отпрянула. Глаза ее лихорадочно заблестели.
- Софи... - с укоризной протянул я.
- Нет, - она вцепилась ладонями в сидение и решительно затрясла головой. - Нет! Мне надо будет с твоей мамой поговорить. Или, лучше, сразу с папой...
Я тихо улыбнулся, представив сцену.
- Ты - точно сумасшедший, - сформулировала она диагноз и с силой потерла правый висок, словно пытаясь прийти в себя.
- Неа, - я поставил коробку с сапожками на стол и сел, закинув ногу на ногу, - папа недавно приводил своего товарища психиатра.
- И? - она недоверчиво наклонила голову к плечу.
- Справку тот не выписал, но уверил всех в моем полном психическом благополучии. Сказал, что это моя особенность - раннее психологическое взросление.
Лицо Софьи приняло то крайне редкое выражение, что возникает у людей, когда желание постучаться головой о стенку становится невыносимым.
- И? - она обхватила себя руками, словно ее зазнобило, - что я, по твоей мысли, должна взамен?
- Да ничего ты не должна, - пожал я плечами. - Слушай, давай поговорим, наконец, как два взрослых разумных человека.
Она хмыкнула с отчетливым скепсисом.
Я доверительно наклонился к ней:
- Смотри, Софи: мы с тобой пересекались за прошлый год четыре раза, - я, кривовато усмехнувшись, повторил, - всего четыре. Может так совпало, но каждый раз было и легко, и весело. Как ты меня в сугроб отправила, помнишь?
На ее губах тенью промелькнула легкая улыбка, промелькнула и исчезла, оставив лишь непреклонную решительность в глазах.
- Поверь, - продолжил я, разводя руками, - это всего лишь несколько часов моей работы. Не так уж и много для подарка одной забавной девушке в белом халате. Пожалуйста, Софи, не лишай меня права совершать поступки.
Брови ее вздернулись, и она посмотрела на меня, как на диковинное животное.
- Сегодня я тебе помог, - продолжил я уговоры, - завтра - ты мне. Ну, или, хотя бы развеселишь при встрече.
Я попытался улыбнуться, но вышло не очень.
«Еще чуть-чуть и губы начнут дрожать от обиды», - с тоской понял я.
Похоже, что пары последних фраз она не услышала, продолжая что-то выглядывать во мне.
- Пойми, - сказала тускло, - я не могу их взять.
Я обреченно помолчал, разглядывая свои носки, не по размеру крупные и мешковатые.
Идея пришла неожиданно:
- О! - дернулся я, - а, давай, ты у меня их купишь? С рассрочкой платежа? Отдашь частями, когда сможешь.
На щеки девушки вернулся легкий румянец, и она с отчетливым интересом покосилась на лоснящуюся в коробке кожу голенища.
Я достал сапожок и завертел в руках, негромко воркуя себе под нос:
- Финские, как раз для нашего климата, - засунул руку внутрь, - у-у-у, какая толстая меховая подкладка! Сами из натуральной кожи, носиться будут долго. А фасон новый, в городе почти ни у кого еще и нет...
- Нет, ты точно псих, - заулыбалась Софья, - ошибся тот товарищ.
- Псих, так псих, - покладисто согласился я, - зато не скучный, верно?
- Эх, Буратино... - протянула она с какой-то непонятной интонацией и взялась за каблучок.
Я не отпускал.
- Э, ты что! - подергала посильней, - лисе не веришь?!
- Лисе верить - себя не уважать!
- Да отдам я, - взглянула серьезно.
- Да знаю я, - откликнулся в тон и отпустил голенище, - меряй, да пойду.
Никогда даже не предполагал, что женщина может влезть в сапоги за восемь секунд (и это с извлечением бумаги из носка), но Софи справилась.
- Так... - с отрешенным взглядом прошлась по комнате взад-вперед. - Так. Чуть тесноваты в пальцах...
Я встревожился:
- Менять надо?
- Нет! - она аж отшатнулась, - нет. Мех утопчется, нормально будет.
Поставила сапожки на стол, окинула их влюбленным взглядом и прищурилась на меня с подозрением:
- Сколько?
- Восемьдесят, - быстро ответил я.
Наверное, сфальшивил, потому что Софья посмотрела с укоризной и поджала губу. Мы поиграли в гляделки, и я победил:
- Ладно, - она выглядела недовольной, и я поразился: «Как?! Ну, вот как им удается нас еще и виноватыми в таких ситуациях оставить?!»
- Ладно, - повторила она, а потом предложила с наигранной угрозой в голосе, - тарелку супа?
- Понял, - кивнул я и поднялся, - не дурак, чай. Здесь добро причинил, пойду, посмотрю, где еще какому ребенку слезинку утереть можно.
Уже когда я занес ногу над порогом, на плечи мне легли две ладошки.
- Спасибо, - тихо-тихо шепнула Софи мне в затылок, и от выдохнутого тепла по спине побежали мурашки.
- Обращайся, - кивнул я, не оборачиваясь, и зашагал в полутьму.
Воскресенье, 15 января 1978 года, вечер,
Ленинград, Измайловский пр.
- Андрей, - папа зашел ко мне в комнату и озадачено помахал в воздухе почтовым конвертом, - ничего не пойму... Это, случайно, не тебе письмо? От... - он бросил преисполненный недоверием взгляд на обратный адрес и с отчетливым сомнением в голосе прочел, - от Канторовича?
- О! - обрадованно подскочил я на стуле, разворачиваясь, - давай!
- Понимаешь, - папа отдал письмо и присел рядом, на кровать, - я подумал, что это мне, просто имя с отчеством перепутали местами, и вскрыл.
- Да ничего страшного, - я великодушно отмахнулся и торопливо вытащил сложенный вчетверо лист.
- Письмо-то я прочел, - папа продолжал внимательно смотреть на меня.
Я с трудом оторвал взор от бумаги:
- Ругает за нахальство?
- Отнюдь, - усмехнулся папа, - и это удивительно. Ты что, в самом деле накопал новое?
Я потеребил кончик носа.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!