Белая масаи. Когда любовь сильнее разума - Коринна Хофманн

от остального. Мы договариваемся, что они приедут за мной через неделю.

Ночью у меня начинаются сильные боли в желудке. Внутренности как в огне. Через полчаса, не в силах больше терпеть, звоню медсестре. Она застает меня, свернувшуюся калачиком в постели, и зовет врача. Тот строго смотрит на меня и спрашивает, что я ела. Мне очень стыдно, но приходится признаться в преступлении. Врач злится и называет меня глупой коровой. Зачем тогда я пришла сюда, если не хочу следовать предписаниям?! Врачи уже достаточно наигрались в спасателей, ведь они несут ответственность не только за меня!

Если бы в палату не вошла женщина-врач, мне пришлось бы выслушать еще больше упреков. В любом случае, я шокирована этой вспышкой гнева – до сих пор врачи были очень милыми. Напираи кричит, я тоже плачу. Мужчина выходит, и швейцарская врач успокаивает меня, извиняясь за него – он слишком загружен работой. У него не было отпуска уже много лет, он каждый день борется за человеческие жизни, часто напрасно. Корчась от боли, я извиняюсь, чувствуя себя преступницей. Скоро меня оставляют одну, и я мучаюсь всю ночь.

Я с нетерпением жду выписки. Наконец это происходит. С большинством сестер мы уже попрощались и ждем Лкетингу. Лишь после полудня он появляется в сопровождении Джеймса, но не сияет, как я ожидала. В пути случилась беда с машиной. Снова проблемы с трансмиссией. Он несколько раз не мог переключить передачу, и сейчас лендровер в миссионерской мастерской в Вамбе.

Найроби

Наконец-то свобода! На стойке регистрации я оплачиваю пребывание и лечение, и мы отправляемся к миссионерам. Джеймс несет Напираи, Лкетинга – мою сумку. Механик лежит под лендровером и что-то ремонтирует. Весь в масле, он выползает и говорит, что коробка передач долго не протянет. Мы больше не сможем использовать вторую передачу.

Все, с меня хватит. Мне столько сил стоило поправиться, и я больше не хочу рисковать ни собой, ни ребенком. Я предлагаю мужу отправиться сначала в Маралал, а завтра в Найроби, чтобы купить новую машину. Джеймс на седьмом небе.

Мы прибываем в Маралал до темноты. Всю дорогу нас беспокоит стук в коробке передач, но мы все-таки добираемся до отеля. Здесь мы оставляем машину и отправляемся в Найроби.

Джеймс настоял на том, чтобы взять с собой друга, так как он не хочет оставаться один в комнате в Найроби. У нас двенадцать тысяч франков – это все, что мы смогли найти в магазине и снять с моего счета в Швейцарии. Как мы купим новую машину, мне пока непонятно, потому что в Кении нет дилеров по продаже подержанных авто, у которых можно было бы просто выбрать машину. Автомобили здесь в дефиците.

Около четырех мы уже в городе и весь остаток дня занимаемся поиском жилья для всех нас. В отеле Igbol свободных мест нет. Нужно попробовать найти дешевое жилье, поскольку я предполагаю, что ночлег нам нужен на ночь или, самое большее, на две. Нам везет: досталось целых два номера. Сначала я должна искупать и перепеленать Напираи. В тазу я наконец-то могу освободить свою девочку от пыли и грязи. Конечно, половина подгузников уже израсходована, а возможности для стирки нет. Перекусив, мы рано ложимся спать.

Утром думаем, с чего начать. Я ищу в телефонной книге возможных продавцов подержанных автомобилей, но все тщетно. Останавливаю таксиста и спрашиваю его. Он тут же интересуется, есть ли у нас деньги, на что я благоразумно отвечаю, что нет, так как хочу сначала найти подходящую машину. Он обещает поспрашивать. Встречаемся завтра здесь же в это самое время. Чтобы не сидеть сложа руки, обращаюсь еще к трем водителям такси, но они только насмешливо смотрят на нас. На этом мое рвение заканчивается. Остается ждать завтрашней встречи.

Водитель ждет нас и говорит, что знает человека, у которого может быть лендровер. Мы проезжаем пол-Найроби и останавливаемся перед небольшим магазином. Я переговариваю с хозяином-африканцем. На самом деле у него целых три машины, но ни одной с полным приводом. Но и ее мы, к сожалению, не увидели, потому что машин в данный момент здесь нет. Если мы действительно заинтересованы в сделке, то он позвонит нынешнему владельцу, чтобы тот пригнал машину сюда. Я понимаю, что вряд ли мы еще где-нибудь найдем подержанное авто, но отказываюсь. В отчаянии спрашиваю, действительно ли он больше никого не знает. Он делает несколько звонков и дает адрес.

Мы отправляемся в другой район и останавливаемся перед магазином в центре города. Нас встречает индиец в тюрбане и спрашивает, не мы ли ищем машину. Отвечаем утвердительно. Он приглашает в свой кабинет. Нам подают чай, и он говорит, что есть два варианта. Первый – лендровер, но такой дорогой, что я снова теряю всякую надежду. Затем он рассказывает о пятилетнем Datsun с двойной кабиной, который можно было бы купить примерно за четырнадцать тысяч. Это тоже далеко за пределами моих возможностей. Кроме того, я даже не знаю, как выглядит этот автомобиль. Индиец упирает на то, что машину здесь найти очень трудно. Тем не менее нам вновь приходится уйти ни с чем.

Когда мы выходим на улицу, хозяин выходит за нами говорит, что если мы придем завтра, он подгонит Datsun. Мы не пожалеем. В итоге мы договариваемся о встрече, хотя я в любом случае не готова потратить такую сумму.

Остаток дня мы снова проводим в ожидании. Я покупаю гору подгузников, потому что все, что были, уже использованы. Грязные подгузники теперь накапливаются в гостиничном номере, что отрицательно влияет на атмосферу.

В очередной раз мы отправляемся к индийцу, хотя покупать автомобиль я не собираюсь. Он радостно приветствует нас и показывает Datsun. Когда я смотрю на машину, я понимаю, что хочу купить ее. Автомобиль выглядит аккуратным и удобным. Индиец предлагает мне тест-драйв, от которого я в ужасе отказываюсь, так как с трехполосным левосторонним движением не чувствую себя в безопасности и боюсь потерять обзор. Мы ограничиваемся тем, что заводим двигатель. Все в восторге от машины, но меня все еще беспокоит цена. Мы идем в кабинет. Когда я рассказываю индийцу о своем лендровере в Маралале, он готов купить его за две тысячи франков, что само по себе хорошая сделка. Я все еще не решаюсь выложить двенадцать тысяч, потому что это все наши деньги, и нам снова нужно ехать домой. Индиец говорит, что даст мне водителя, который отвезет нас в Маралал и заберет оттуда нашу развалюху. Я все еще колеблюсь. Индиец добавляет, что сейчас я плачу ему десять тысяч, а водителю должна