В погоне за удачей - Майкл Коннелли

— Да, Генри?

— Никому ни слова о том, что ты летишь сегодня ночью. Разумеется, кроме жены и детей. Договорились?

— Хм-м... а как насчет Чарли? Он собирался позвонить мне сегодня вечером и что-то обсудить...

— Если Чарли позвонит, не говори ему, что улетаешь ночью. Если же он объявится после твоего отъезда, попроси жену сказать, что у тебя срочная встреча с другим клиентом. Чрезвычайная ситуация или что-нибудь в этом роде.

Кац молчал, вероятно, что-то обдумывая.

— Ты все понял, Джейкоб? Больше ничего о Чарли я сейчас говорить не буду. Этого требуют ситуация и соображения безопасности. Ты понял?

— Да, кажется, понял.

— Отлично. Не забудь забронировать билет на самолет. Спасибо, Джейкоб. Жду звонка из Вашингтона.

Закончив разговор, Пирс почувствовал, что невольно посеял в душе Каца сомнение по поводу Чарли Кондона. Но других вариантов у него не оставалось. Немного подумав, он набрал прямой рабочий номер Кондона. Тот был еще в офисе.

— Это Генри.

— Я только что заходил к тебе в кабинет, но не застал тебя.

— Я звоню из дома. А что у тебя случилось?

— Я подумал, что ты захочешь попрощаться с Годдаром. Но вы с ним разминулись. Он уже уехал. Завтра утром возвращается в Нью-Йорк, но хотел поговорить с тобой до отлета. Он позвонит тебе завтра утром.

— Хорошо. Ты обговорил с ним детали?

— Мы пришли к принципиальному соглашению и договорились подписать контракт в конце следующей недели.

— И на чем вы остановились?

— Он дает тринадцать миллионов на три года. Авансовый платеж один миллион и далее по миллиону ежеквартально. Годдар становится председателем совета директоров и получает десять процентов. Свои проценты он получает по графику запланированных инвестиций — по одному проценту за первый внесенный миллион и далее по проценту каждые четыре месяца. Если контракт внезапно прервется, он уходит с теми процентами, которые наберет к тому моменту. И никаких дополнительных вариантов.

— Годится.

— Что значит годится? Ты не рад?

— Отличная сделка, Чарли. И для нас, и для него.

— Лично я очень доволен. И он тоже.

— И когда мы получим этот первый миллион?

— Чек уже у меня на руках. Но деньги на свой счет мы сможем перевести только после подписания контракта. Вероятно, уже в конце следующей недели. И тогда, наверное, все могут рассчитывать на прибавку?

— Пожалуй.

Пирс сознавал, что Кондон надеялся услышать от него выражение не просто удовлетворения, а радости. Но в данный момент ему было не до этого. Он еще не знал наверняка, что с ним будет в конце следующей недели.

— А куда ты так быстро исчез? — поинтересовался Кондон.

— Домой.

— Домой? Что за причина? Я думал, мы...

— У меня есть срочные дела. Послушай, а Морис и Джастин не спрашивали больше обо мне? Ну, по поводу этой аварии?

Кондон ответил не сразу, видимо, раздумывая над ответом.

— Нет. Я тоже ожидал, что они вернутся к этой теме и попросят копию протокола аварии, но они промолчали. Полагаю, их потрясло то, что они увидели в лаборатории, поэтому совсем забыли о твоей физиономии.

Пирс сразу вспомнил бордовое лицо Годдара в линзах инфракрасных очков.

— Надеюсь, что так.

— А ты когда-нибудь расскажешь мне, что с тобой случилось?

Пирс помедлил с ответом. Он ощущал некоторую вину перед Кондоном, но по-прежнему вынужден был соблюдать осторожность.

— Только не сейчас, Чарли. Неподходящее время.

Кондон на несколько секунд замолчал. Пирс почти физически ощущал, насколько тот расстроен охлаждением со стороны партнера и в какой-то степени приятеля. Пирс не был уверен в Кондоне абсолютно, но так и не придумал вопрос, который помог бы это выяснить. Социальная инженерия в данном случае дала осечку, и ему тоже оставалось только молчать.

— Ну ладно, — грустно произнес Кондон. — Я пошел. Прими мои поздравления, Генри. Сегодня был удачный день.

— Спасибо и тебе, Чарли.

Положив трубку, Пирс достал из кармана ключи и кое-что проверил. Слава Богу, ключей от страшного хранилища уже не было. Он оставил их в том ангаре, положив на плафон указателя с надписью «Выход» на третьем этаже. Тут же он убедился, что ключ от его бывшего дома на Эмэлфи-драйв по-прежнему на месте. И даже если Никол не окажется дома, он в любом случае сможет войти внутрь и там подождет ее.

Выехав на прибрежное шоссе, Пирс направился на север от Санта-Моники в сторону каньона. Далее он повернул направо и припарковался, как только увидел свободное место. Потом вышел из «БМВ» и зашагал к пляжу, периодически оглядываясь в поисках слежки. Дойдя до угла, Пирс еще раз посмотрел по сторонам и спустился по лестнице в пешеходный туннель, проложенный под шоссе для выхода на пляж.

Все стены подземного перехода были покрыты надписями и рисунками, некоторые еще остались в его памяти, хотя он и не был здесь уже больше года. А в старые добрые времена они с Никол часто по воскресным утрам прихватывали свежие газеты, кофе, бутерброды и отправлялись на пляж. Однако весь последний год Пирс почти все выходные проводил в лаборатории, и на пляж времени не оставалось.

Из туннеля на пляж вели две лестницы в разных направлениях. Он помнил, что дальняя лестница кончалась сразу за дренажным каналом, через который в океан сбрасывалась вода из ущелья. Именно по ней Пирс выбрался на песок, выискивая местечко посвободнее. Невдалеке он увидел желтую вышку, на которой обычно дежурили спасатели и радом с которой они с Ники чаще всего и располагались, чтобы выпить кофе и почитать утренние газеты. Теперь это место выглядело заброшенным. Но ему просто хотелось еще раз вспомнить те славные деньки перед тем, как отправиться в ее дом на холме. Полюбовавшись знакомым пейзажем, Пирс направился по лестнице назад.

Метрах в пятидесяти от входа в туннель он заметил, как по соседней лестнице параллельно с ним шел какой-то мужчина. Он с ужасом подумал о возможной встрече с детективом Реннером — а вдруг коп следил за ним и захочет арестовать?

Мужчина приближался к Пирсу быстрыми шагами, но толком рассмотреть его пока не удавалось. Он выглядел довольно рослым или по крайней мере грузным. Пирс невольно замедлил шаги, хотя и понимал, что встреча неизбежна. Но попытка развернуться и убежать выглядела бы нелепым признанием собственной вины.

Когда расстояние между ними сократилось метров до десяти, верзила откашлялся, и Пирс разглядел, что это не Реннер. И вообще какой-то незнакомец. Парню было слегка за двадцать, и он сильно загорел, как заядлый серфингист. На голое тело была небрежно накинута незастегнутая куртка, из-под которой выглядывала безволосая грудь.