Мы - Дэвид Николс

— Кейт, мне необходимо увидеть Алби. Он с тобой?

— Не могу сейчас говорить, мистер Пи…

— Нет, успокойся, но я должен знать, что он в порядке. Может, позже.

— Не могу говорить, мистер Пи…

— Ох. Ну ладно. Ладно. Прости, ты исполняешь свое соло, но я только хочу узнать, где…

— Его здесь нет.

— Но он ведь где-то рядом? Да? Да? — Она начала следующий куплет, и мне ничего не оставалось делать, как бросить монетки в ее шляпу-котелок. — Не могла бы ты просто направить меня в нужную сторону? — За монетами последовали бумажки в пять, десять евро — одним словом, вся моя наличность. Я принялся шарить в карманах в поисках мелочи. — Кейт, я сейчас уйду, но я проделал очень долгий путь и…

Песня кончилась, но Кейт же начала «Riders on the Storm»; похоже, она собиралась продолжать до бесконечности.

— Кейт, на самом деле я плачу тебе за то, чтобы ты перестала играть! — завопил я, накрыв рукой мехи аккордеона, что стало уже перебором, теперь я понимаю.

Ну и само собой, Кейт отреагировала достаточно бурно: бросила играть и ткнула пальцем мне в лицо.

— Уберите лапы, мистер Пи! Если ваш сын предпочитает прятаться от вас, значит не ваше дело…

— Ну, это вроде как…

— Я слишком хорошо знаю, каково это — жить с деспотичным, властным отцом…

— Деспотичным? Я вовсе не деспотичный.

— И даже если в данный момент ваш сын и не входит в число моих самых любимых людей, я не собираюсь его закладывать. И не надейтесь.

— Не входит в число твоих самых любимых людей… Но почему? Неужели вы поссорились?

— По-моему, я вполне ясно выразилась.

— Вы что… расстались?

— Да, мы расстались! И пожалуйста, постарайтесь как-нибудь скрыть свою радость, мистер Пи!

— Когда?

— Прошлой ночью, если вам так уж приспичило все знать.

— Итак… Итак, где он сейчас? Куда он направился? Кейт, ради бога, скажи мне. — Я накрыл ее руку своей, что было очередной ошибкой.

— Да отвяжитесь вы от меня! — взвизгнула Кейт, и я почувствовал растущую враждебность небольшой группы почитателей «Sweet Child of Mine». — Я ведь ясно сказала: это не ваше дело, что делает Алби и… Ой, блин! — Она бросила взгляд куда-то через мое плечо. — Ну вот, снова-здорово.

Похоже, наша оживленная дискуссия привлекла внимание carabinieri — направлявшихся прямо к нам двух больших красивых мужчин в голубых рубашках с коротким рукавом. Кейт опустилась на колени и принялась торопливо распихивать выручку по карманам узких обрезанных джинсов.

— Не волнуйся, я с ними поговорю.

— Вы их не интересуете, это за мной.

И действительно, полицейские пришли именно за Кейт: возбужденно переговариваясь, они взяли ее в клещи. Вокруг нас начала собираться толпа, я услышал упоминание о разрешениях, о местных правилах, Кейт что-то им возражала, достаточно дерзко и раздраженно; абсолютно неверный тон, подумал я, для разговора с вооруженными полицейскими.

— Да, я знаю, что нужно разрешение… Нет, у меня его нет, как вам прекрасно известно… Отлично, ну ладно, уговорили, сейчас соберу вещи и свалю… — Она прижала аккордеон к груди, точно ребенка, и, опустив голову, уже собралась было уйти, но один из полицейских, а именно тот, что покрупнее, широкоплечий, с маленькой круглой головой, положил ей руку на плечо и потянулся за блокнотом. — А с чего мне платить штраф, если вы не даете мне заработать вообще никакого?.. Нет, я не выверну карманы! Нет! Катитесь куда подальше, ублюдки! Уберите от меня свои поганые лапы!

Толпа расступилась, пропуская полицейских, эскортирующих Кейт к машине, которая должна была увезти ее прочь, а вместе с ней — и ключи к разгадке местонахождения Алби.

— Нет! — воскликнул я. — Нет, нет и нет, вы не смеете этого делать! — И я поспешил за ними.

Конечно, честно говоря, мною двигали отнюдь не рыцарские чувства, а чисто корыстный интерес, но Кейт была моей последней зацепкой, последним связующим звеном с Алби, и вот я уже вклинился между полицейскими, схватил одного из них за руку, пытаясь ослабить хватку, — нет, нет, ни в коем случае не агрессивно, а скорее искательно. Стороннему наблюдателю это могло показаться вроде как стычкой, и да, мое состояние трудно было назвать спокойным.

— Не лезьте в это дело, мистер Пи! — обернувшись, крикнула Кэт, но поздно, меня уже взяли в оборот.

— Это вовсе не обязательно! — вопил я. — Вы превышаете свои полномочия! Не обязательно, не превышайте полномочия!

Я дергал за руку того самого рослого полицейского, между делом заметив, что у него, как у большинства лысых мужчин, чрезвычайно волосатые предплечья, а еще крайне занятные часы — четыре маленьких циферблата на основном, — такие обычно любят дайверы, и когда он меня развернул и стянул запястья пластиковой штуковиной типа тех, которыми я дома обычно стягиваю провода от телевизора, у меня вдруг возник вопрос: а не занимается ли он, случайно, по уик-эндам дайвингом?

В детстве я иногда спрашивал себя, смог бы я выжить в тюрьме. Эту озабоченность я пронес через всю свою жизнь и наконец пришел к выводу, что вряд ли. Конечно, вероятность возникновения подобной ситуации казалась мне весьма призрачной. Правда, недавно я действительно стащил пакетик мятных пастилок из газетного киоска в Мюнхенском аэропорту, но данное деяние, без сомнения, находится вне юрисдикции итальянской правоохранительной системы, да и вещественные доказательства давным-давно исчезли. Поэтому я сидел перед барьером в главном отделении полиции Сиены, не испытывая особого волнения.

И тем не менее, кажется, я наделал здесь шуму. Кто этот таинственный незнакомец? И что это за турист такой, у которого нет ни паспорта, ни бумажника, ни денег, ни ключей, ни заказанного номера отеля? Отсутствие удостоверения личности, похоже, говорило обо мне как о человеке, доведенном до крайности, что вполне соответствовало действительности, хотя и не в том смысле, в котором они думали. Я объяснил, что все станет на свои места, если мне удастся занять немного денег и быстренько смотаться во Флоренцию, а тогда я с удовольствием заплачу любой штраф и за себя, и за Кейт, но никто не изъявил готовности дать мне взаймы, а тем более отпустить меня восвояси. Они почему-то решили, будто я как-то связан с Кейт. Несмотря на мои бурные протесты, они упорно называли ее моей девушкой. Можно только себе представить, что чувствовала при этом бедная Кейт!

Постепенно персонал за барьером утратил ко мне интерес, меня препроводили в приемную, да там и оставили. Кейт находилась в одном из кабинетов за барьером, похоже, мое наказание и будет состоять в том, чтобы ждать ее, ждать часами, ждать до бесконечности, на жестком пластиковом стуле; тем временем передо мной чередой тянулись туристы — полноправные туристы, с ровным загаром и паспортами в наличии, — заявить об утерянных багаже, бумажниках, камерах и получить справку для страховки. Естественно, я подожду, а что еще мне оставалось делать? По крайней мере, тут я был не на солнце.