Заколдованный участок - Алексей Слаповский

Ваучер взялся за гвоздодер, похожий на ломик.

Нестеров отговаривал:

– Зачем, я верю!

– Затем, что обманывать людей не люблю! Меня всю жизнь обманывали, а я – никогда!

Ваучер умело оторвал одну из досок, чтобы показать бревна за обшивкой. Постучал по бревну.

– Слыхал? Аж звенит! Ты попробуй! Нет, ты попробуй, попробуй!

Нестеров взял гвоздодер и постучал по бревну, после чего Ваучер аккуратно приколотил доску на место.

– Теперь дом внутри смотрим! – скомандовал он. Пошли смотреть дом внутри, хотя Нестерову это было не очень интересно.

2

Нестерову это было неинтересно, но он видел, что старику хочется похвастаться. Впрочем, внутри дом, пожалуй, выглядел неказистей, чем снаружи: очень уж всё скудно, голо, неухоженно.

– Вещи вы в город перевезли? – спросил Нестеров.

– Зачем? Что было, то и оставил. Племянник не велел везти: не нужна, говорит, твоя деревенская мебель!.. Маловато, конечно. Зарабатывал-то я ничего, но, сам понимаешь... Вино. Бабы обратно. Потом болезни начались, пролечил шут знает сколько. Ну? Берешь?

– Я сказал же, беру. Вопрос: цена. Я ведь не себе беру, так что от покупателя зависит.

– От Прохорова, что ли? Жулик!

– Может, и жулик, но других покупателей пока нет.

– А мне всё равно. У меня для всех одна цена! Вот!

Ваучер положил на стол тетрадь с расчетами и хлопнул по ней ладонью.

– Считай, что это сразу со скидкой. Поэтому – без торговли! Что, много?

Нестерову цифра показалась не большой, не маленькой. Но сам он решить не мог. И, не откладывая, позвонил Прохорову.

И тот ему сказал, что покупать ни в коем случае не нужно, это пустая трата денег: по его сведениям, дом Бориса Петровича Трошина, то есть Ваучера, фактически ничейный. И можно будет чуть погодя взять его даром.

Нестеров передал это Ваучеру.

Тот долго не мог понять:

– Как ничейный? Он в уме, твой Прохоров?

– Он сказал, что у него сведения от администрации, будто вашего дома и участка фактически нет.

– Как это нет? Какие сведения? Шаров ему их дал? Откуда, с потолка? А ну пошли, сейчас посмотрим, есть дом или нет!

– Может, без меня разберетесь?

– Будешь как свидетель!

3

Как свидетель Нестеров стоял у двери, а Ваучер, ворвавшийся в администрацию, бушевал перед Андреем Ильичом и Юлюкиным:

– Это как понимать, администрация? Как получилось, что моего дома нет?

– Почему нет? – удивился и сам Шаров.

– Прохоров сказал! Будто бы вы ему и сказали!

– Ничего я ему не говорил.

– Он сам мог увидеть, – объяснил Юлюкин. – Он месяц назад все планы смотрел. То есть свой план смотрел, а заодно мог и все посмотреть. Информация не секретная.

– Не секретная, но смотреть было не обязательно! Кто ему дал?

– Насколько я помню, вы и дали.

– Какая разница, кто дал? – кричал Ваучер. – Вы мне суть объясните!

Андрей Ильич открыл один из шкафов, достал папки, планы, кальки, разложил на столе.

– Вот, тут всё как на ладони. Три года назад составили, большие деньги заплатили, между прочим... Так... Вот твоя улица, правильно?

– Откуда я на бумаге увижу?

– А тут написано. Вот Микишин, потом Лыкачева старуха, Рюмины, Ступина пустой дом стоит, Читыркины, Вахрушевы, Дуганов...

– Правильно. А за Дугановым я!

Андрей Ильич, повертев карту, сказал:

– Может быть...

– Что значит – может быть? – возмутился Ваучер.

– На плане не обозначено. На плане тут пустошь.

– Как это пустошь? Вы что, очумели, что ли? Отец мой там жил с матерью, мы с братом, царство ему небесное, и на тебе – пустошь!

– Ты не кричи. Ошибка какая-нибудь вышла, исправим.

Юлюкин вмешался.

– Разрешите? – он взял бумаги и разложил перед собой. – Я в курсе этого дела. Конечно, путаница произошла. Планы двадцать раз чертили, потом контора горела вместе с документами. Опять все планы заново чертить начали... И так получилось, что дом Бориса Петровича физически существует, а фактически и юридически нет. – Тут Юлюкин заметил, что Нестеров улыбнулся, и бросил в его адрес: – Между прочим, я ничего юмористического не говорю.

– Извините...

– Так! Растолковал, спасибо! – окончательно вышел из себя Ваучер. – Ничего! Я живо всё восстановлю! И фактически, и юридически! Ты еще скажи, что и меня тут фактически нет!

– Именно так. Поскольку вы у племянника прописаны. А раньше у третьей жены в Казахстане где-то.

– У второй!

– Неважно. Главное: физически Борис Петрович, возможно, здесь и проживал, но сам факт его жизни в Анисовке юридически не зафиксирован.

– Ты сам-то понимаешь, чего говоришь? Я всю жизнь тут прожил, я родился здесь! У меня метрика сохранилась!

Юлюкин невозмутимо слушал крики Ваучера и отвечал обстоятельно, разумно:

– Человек где угодно родиться может. А жить – другое дело.

Даже Андрей Ильич запутался:

– Постой. Так получается, что человек тут был, а его как бы и не было?

– Так и получается. И в данных случаях требуется свидетельство соседей.

– Это мне что же, ходить по людям и просить, чтобы согласились дать показания, что я тут жил? – возмутился Ваучер. – А дом? Дом по-любому есть! И был! Его мой отец строил!

Юлюкина было не просто сбить:

– Отец строил, но по документам он не зафиксирован. Я бы посоветовал сначала оформить документ, что вы тут жили, а к этому документу уже хлопотать насчет документов о доме. Потому что на данный момент юридически считается, Борис Петрович, что факт вашей жизни в Анисовке не доказан!

Ваучер, поглотав воздух, заявил:

– Ну, оглоеды, ничего! Я сейчас к племяннику поеду, он мне все документы выправит! В один момент! Договорились до чего: факт жизни не доказан! Вы у меня за это оскорбление еще прощения попросите! Через суд!

4

Через суд! – мысленно твердил Ваучер, выходя из администрации, хотя сам понимал, что до суда дело доводить не будет. Пока, по крайней мере. Суд – дело ненадежное. Адвокаты, волокита, бумажки, тот тому дал, этот другому еще больше. Как всякий уроженец нашей страны, он не верил в справедливость и действенность судов. Он знал, что всё решают живые люди в зависимости от их положения. И у него, к счастью, есть человек, который заступится, – родной племянник Трошин Илья Дмитриевич, большой человек в городе Сарайске.