Стрелок - Игорь Шабельников

Ледяная вода обожгла лицо, я непроизвольно отпустил шею волка. Волка ледяная купель, видать, тоже не обрадовала, он отпустил запястье моей левой руки. Я извернулся и, нащупав дно, встал на ноги. Вода доходила мне до груди. Огляделся. Волк оказался очень шустрым, он уже подплыл к краю полыньи и пытался выбраться на лед. Я кинулся к волку.

– Нет, дружок, так дело не пойдет, иди-ка сюда, – сказал я, стаскивая за загривок волка в воду.

Волк попытался извернуться и тяпнуть меня, но я его притопил и подсунул под лёд. Волк бился головой об лёд, молотил в воде лапами, пытался выбраться за кромку льда, но я раз за разом запихивал его обратно. Наконец волк затих, и течение его медленно потащило прочь от полыньи.

А как там Матис с Доком? Сколько минут прошло с момента нападения волков – пять, пятнадцать? Я попытался выбраться на лёд, но он каждый раз обламывался. Ничего, берег уже близко.

– Давай руку, ихтияндр, – услышал я голос Матиса.

Я поднял голову, Матис протягивал мне с берега руку. Я ужаснулся – лицо и грудь Матиса были залиты кровью.

– Матис, ты ранен, ты весь в крови? – спросил я.

– Это не его кровь, – ответил за Матиса Док, – Это кровь волка, Матис отгрыз волку нос. Волк умер от болевого шока.

Я подал руку Матису.

– Вот, а говорят, что художника каждый обидеть может. Однако есть такие, на которых только оскалься – пасть порвут, нос откусят и глаз высосут, – сказал я, выбравшись на берег.

– Не высасывал я глаз волку, волк издох раньше, от страха, когда Док дёрнул его за хвост, – сказал Матис.

– Ладно, волкодавы, два волка – это ещё не стая, а мы безоружны, я думаю, нам надо отсюда сваливать, – сказал я.

– Согласен, держи свой рюкзак. Делай как я, – сказал Матис.

Матис лёг на живот и, толкая перед собой свой рюкзак, переполз по льду по самому краю полыньи на другой берег. Мы с Доком последовали его примеру. Забравшись на пригорок, мы подошли к колючей проволоке Матиса. Хотя мороз был небольшой, от силы градусов пять, мои штаны и куртка начали дубеть.

– Ну, что, с ходу проскочим поганку? – спросил я Матиса.

– Мокрым дефилировать перед поганкой – плохая идея. Давай разведем костерок здесь, просушим твои шмотки, тогда и двинем дальше.

– Хорошо, – согласился я.

Матис занялся костром, док стал подтаскивать валежник. Я вынул из своего рюкзака запасные тельник и трико. Снял с себя всю одежду и переоделся. Развесив свои мокрые вещи на колышках перед костром и завернувшись в свой спальник, уселся возле костра.

– Матис, так что это за аномалия – «Пердюмонокль»? – спросил я.

– Что это была за аномалия – я не знаю. А «Пердюмонокль» – это состояние, состояние крайнего удивления. В переводе с французского – выпал монокль, – ответил Матис.

– Парни я, кажется, догадываюсь, что это была за аномалия. Вернее, никакой аномалии вовсе не было, – сказал Док, подсаживаясь к костру.

– Как это, вы хотите сказать, что это нам всё померещилось, и мы зря побросали своё оружие? – спросил я.

– Нет. Помните, вы рассказывали, что Мишель говорил, что его «ассистенты» для поиска летающих тарелок устанавливали датчики полей Хачкисона? Мишель ошибался, таких полей нет, можете мне поверить, в электромагнитных полях я немного разбираюсь. Зато есть такое понятие как эффекты Хатчисона. В число этих эффектов входят: холодная плавка металлов; сплав разнородных материалов таких, как металл и дерево; самопроизвольный разрыв металлических предметов, которые растрескиваются, расползаясь в разные стороны; и даже левитация тяжелых объектов. Эффекты Хатчисона происходят в результате интерференции продольных волн в некоторой области пространства, создаваемых источниками высокого напряжения, например, двумя или более катушками Тесла, – сказал Док.

– Вы хотите сказать, что поблизости есть ещё не одна «Электрическая поганка»? – спросил Матис.

– Док хочет сказать, что где-то тут поблизости лежит летающая тарелка, которая для своей защиты выставила вокруг себя «Катушки Теслы», – сказал я.

– Правильно, Меченый. Посудите сами, какая эффективная защита – ни Механоиды, ни люди с оружием подобраться к тарелке не смогут, – сказал Док.

– Пожалуй, вы правы, Док. Леоподы знают о тарелке, но волки им подойти к ней не дают. И, я думаю, волки тоже знают или, по крайней мере, догадываются об этих эффектах. Именно поэтому они устроили своё логово где-то вблизи тарелки и чувствуют себя там в полной безопасности, – сказал Матис.

– Всё верно. Вот для чего леоподам понадобились керамические пистолеты, эффекты Хатчисона на эти пистолеты не действуют, в них нет ни единой металлической детали. Леоподы хотят перебить волков и добраться до летающей тарелки. Представляю, что станется с Зоной, если леоподы завладеют оружием инопланетян, – добавил я.

– Однако и у нас таких пистолетов нет, нам этот участок Пьяного леса не пройти. У нас вообще никакого оружия нет, я даже не представляю, как мы сможем вернуться на станцию, – сказал Док.

– Ничего, Док, прорвёмся. Обожжем колья, изготовим каменные топоры. Кроме того у нас есть боеприпасы, добудем из патронов порох, сделаем взрывпакеты, – постарался успокоить я Дока.

– Что ж, как я понимаю, спасательная часть операции провалилась. Но карательная часть не отменяется. Я всё равно пойду через два дня на встречу с леоподами, – упрямо сказал Матис.

– Ничего не отменяется, я выйду к санаторию леоподов через болота, как ты и предлагал, – ответил я.

– Ничего не выйдет, лёд действительно тонкий, ты меня сегодня в этом убедил, – сказал Матис.

– А я и не пойду по льду. Я пойду там, где леоподы вообще никого не ждут – по открытой воде. Набьём два спальника пустыми пластиковыми бутылками, свяжем спальники в катамаран. Вот на нём я к вам навстречу и поплыву, – сказал я.

– А это мысль, пожалуй, это может сработать, – согласился Матис.

– На этом и порешили. Всё, вещи уже просохли, давайте трогаться в обратный путь, – сказал я.

– Самурай, а ты заметил, что пищевой рацион нам заметно увеличили? Кормят, как на убой, – сказал я после ужина.

Гуманоид в клетке напротив ничего не ответил. Он, как обычно, сидел неподвижно на нарах, накрывшись фуфайкой и привалившись спиной к стене. Тонкие четырёхпалые руки неподвижно лежат на коленях. Каменное выражение лица, большие раскосые глаза полуприкрыты. Именно поэтому я и окрестил его Самураем.

– Хотя это вряд ли относится к тебе. Я думаю, что в кулинарном смысле ты для леоподов интереса не представляешь – субтильный рост, бараний вес, зелёный, нездоровый цвет кожи, – продолжил я.

Ни единый мускул на лице Самурая не дрогнул. Только на мгновение, из-под прикрытых век сверкнули зрачки. По-моему, он меня не только слышит, но и понимает. Вот уже неделю, как я попал в этот каземат. До этого я сидел в одиночке, а после неудачной попытки вырваться, меня на пять дней бросили в зиндан – открытую яму в земле глубиной метра четыре и два метра диаметром. Думал, окочурюсь от холода. А уж оттуда я попал в этот застенок.