Цыганское гадание - Сьюзен Фрейзер Кинг

– Я знаю тебя всего несколько дней, а ты уже пылаешь огнем в моей душе.

Она недоверчиво покачала головой. Казалось, он просто высказывает ее сокровенные мысли. Она вдруг почувствовала себя так, будто ее жизнь опять сдвинулась со своей оси и завертелась уже совсем в другом направлении. Слова Уильяма о том, что она так желанна для него, вернули ей веру в жизнь и в любовь, которую она ощущала несколько минут назад. И неважно, что движет им – простое вожделение или нечто большее.

Внезапно Тамсин осознала, насколько опасно их взаимное притяжение, их страсть. Она только сейчас поняла то, о чем говорил ей Уильям несколько минут назад. Она увидела, к чему это могло привести, и печально склонила голову.

– Я тоже это чувствую, – прошептала она. – Что же нам теперь делать?

Уильям наклонился, коснувшись лбом ее лба, и прикрыл глаза.

– Мы оба воспламеняемся, как факел, стоит только одному из нас оказаться поблизости. Некоторым это приносит счастье, но других уничтожает. Огонь, вспыхнувший между нами, так горяч и безжалостен… – Он замолчал.

– И ты думаешь, мы быстро сгорим в нем… дотла? – закончила за него Тамсин.

Уильям вздохнул и отстранился. Его руки по-прежнему сжимали ее плечи, но теперь между ним и Тамсин был спасительный слой воздуха.

– Я научился остерегаться страсти, подобной этой, – попытался объяснить он. – Я чувствовал однажды нечто подобное, и я был… слишком поглощен этим чувством, чтобы рассуждать здраво…

Тамсин опустила взгляд.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Ты любил Джен, мать Кэтрин. С этим ничто не может сравниться. Я… Я прошу прощения. – Она сделала шаг назад, и Уильям не стал ее удерживать.

Тамсин решила, что он до сих пор хранит память о своей любви. Его молчание и то, что он так легко отказался от нее, служили для нее лучшим подтверждением. Он отдал свою любовь другой женщине, и она родила ему ребенка. Сердце Тамсин сжалось от боли. Она хотела спросить его о Джен, но поняла, что не хочет услышать ответ. Ей хватит на сегодня боли. Да и зачем? И так ясно. «Ничто не в силах лишить его любви, которую он испытывает к матери своего ребенка», – подумала девушка, чувствуя болезненный укол ревности.

– Тамсин, – окликнул он ее и снова вздохнул. – Мы поклялись друг другу в верности и дружбе. Я не нарушу эту клятву. Я дал слово чести.

Девушка смотрела на затухающий огонь в камине. Редкие языки пламени лизали красные угли, присыпанные толстым слоем пепла.

– А поддаться чувству, которое возникло между нами, – это честь или бесчестье? – спросила она.

– Хороший вопрос, моя красавица. Но как раз на него у меня нет ответа.

– Ты хотел меня, – безжизненным голосом произнесла Тамсин. Она просто констатировала факт.

– И все еще хочу. – Он обнял ее, спокойно, по-дружески. – Но продолжения не будет. Ради тебя и ради меня.

– И еще потому, что мы решили покончить с нашей притворной женитьбой.

Уильям долгое время молчал. Его руки продолжали согревать своим теплом ее спину. Наконец он сказал:

– Слишком сильное, слишком стремительное чувство может причинить боль нам обоим, а возможно, и другим людям. Мы не знаем природу пламени, вспыхнувшего между нами, как не знаем и того, что уготовила нам судьба. Но иногда не стоит подчиняться велению рока.

– Ты думаешь, будет лучше, если мы станем противостоять ему?

– Да, – тихо ответил он, – пока. До тех пор, пока не узнаем, чего он хочет от нас. Я не хочу заставлять тебя страдать, – произнес Уильям. В его голосе звучали искренние нотки. – Я этого не хочу…

Но он уже заставил ее страдать, причинив почти невыносимую боль. Тамсин только кивнула в ответ. Он был мудрым и терпеливым, он сумел подавить свою страсть, отказаться от нее. А ее импульсивность не позволяла ей действовать разумно, ибо слишком нетерпеливой оказалась вспыхнувшая в ней страсть. В чем-то Уильям был очень похож на нее, но он мог многому научить ее.

Девушка вздохнула, чувствуя себя полностью опустошенной. Ее жизнь, ее чувства изменились с тех пор, как она встретила Уильяма Скотта. Она ощущала, как в ней расцветают новые ощущения, подобно тому, как раскрываются бутоны подснежников после долгой зимней стужи. Но на это цветение ушли ее последние силы, и теперь ей хотелось только спать, спать много часов или даже дней, чтобы привыкнуть и принять все, что произошло с ней.

Тамсин устало откинула волосы за спину.

– Я признательна тебе, – пробормотала девушка.

– Признательна? – Уильям издал легкий, скептический смешок. – За что?

– Я благодарю тебя за то, что ты хотел меня, даже если это была просто похоть, – тихо ответила она. – И я благодарна тебе за твою доброту и терпение, которые ты проявил по отношению к моим… недостаткам. – Она повернулась и направилась к постели. – Пусть эта ночь будет счастливой в твоей жизни.

Тамсин принялась убирать вещи, разбросанные по покрывалу. Уильям пересек комнату и, задержавшись возле узкой двери в переднюю, обернулся. Тамсин чувствовала его взгляд, слышала, как он вздохнул, и почти ощутила сердцем, как тянется к ней его сердце. Но она не повернулась, не взглянула в его сторону.

Уильям вышел, и комната сразу стала пустой и холодной. Но пустота и холод были не только снаружи, они были внутри ее. И теперь она знала, что эту пустоту может заполнить только он один.

Ведомые тонкими полосками лунного света, тихие и быстрые, как вороны, они скакали по холмам и заросшим вереском долинам, пока не достигли спокойной реки. Уильям остановил коня на покрытом травой берегу, укрывшись под кронами берез. Приученные к ночным набегам животные вели себя тихо, слышно было только их дыхание. Сэнди и Джок остановились рядом с ним. Все безмолвно ждали.

Из темноты леса, росшего на другом берегу реки, вынырнула легкая фигурка и подошла к подернутой рябью воде. Это была девушка, одетая в платье и плащ с капюшоном. Она остановилась, огляделась, а потом бросила в воду три камешка. Ночную тишину нарушили три мягких всплеска.

Услышав условленный сигнал, Джок повернулся к своим кузенам, в молчаливом салюте приложил руку к шлему и тронул поводья. Животное послушно вошло в воду и быстро поплыло, рассекая грудью спокойную гладь на две блестящие волны. Наконец конь достиг противоположного берега, и Джок вывел его на сушу.

Девушка бегом устремилась к мужчине. Капюшон слетел с ее головы, открывая рыжие волосы, заплетенные в косы и уложенные короной. Джок спешился и снял с головы шлем. В лунном свете его светлые волосы казались серебряными. Он шагнул вперед, раскрывая объятия, и девушка приникла к нему, обвив руками его стан. Их фигуры слились в один нежно покачивающийся силуэт, будто они никогда и не были двумя отдельными существами.

Уильям отвернулся, почувствовав, как его сердце переворачивается при виде двоих влюбленных. Его одиночество стало для него еще невыносимее.