Ловушка для орла - Симона Вилар

Дэвид услышал, как кто-то в дымном зале таверны воскликнул:

– За здоровье славной воительницы Катерины! За нашу королеву!..

И все взорвались громкими криками: «Ура!», «Слава королеве!» и, конечно же, «Покажем этим шотландцам!».

Лорд Стэнли и Майсгрейв тоже опорожнили свои кружки. Дэвид подумал, что с него на сегодня хватит, и так в голове уже гудит. Но Стэнли спросил:

– Говорят, Суррей принял вас более чем приветливо. Старый йоркист рад помощи сына другого верного йоркиста?

Зеленые глаза Стэнли были чуть прищурены, когда он смотрел на Майсгрейва при свете чадящей на столешнице плошки. Дэвид лишь пожал плечами. Пусть Стэнли думает, что пожелает. Но тот опять стал говорить, что не только понимает Суррея, но и уверен, что он не подведет.

– Это отца нашего старины Суррея казнили сразу после битвы при Босуорте, а его самого просто отправили в Тауэр. Говорят, что на Генри Тюдора, только что взошедшего на трон, произвели впечатление его слова: «Я служил и сражался за короля Англии. Для Говардов защищать венценосца – дело чести. И я не вижу своей вины в том, что стоял за короля до конца», – продекламировал Стэнли, подражая неспешному говору Суррея. – Ну а после того, как во время очередного мятежа против Тюдоров Томас Говард отказался бежать из Тауэра, чтобы примкнуть к восставшим, вера в него у короля только укрепилась. И хотя Говарда лишили герцогского титула, зато ему оставили графский – Суррей, принадлежавший его супруге. Ну и вы, сэр Дэвид, вероятно, знаете, что с тех пор наш командующий всегда был в милости при дворе, выполнял различные дипломатические поручения, в том числе несколько лет назад провожал в Шотландию невесту Якова IV Маргариту Тюдор.

Стэнли говорил немного развязно, как выпивший человек, но глаза его оставались серьезными. И он накрыл ладонью свою кружку, когда Дэвид намеревался ее наполнить.

– С меня довольно. Я пьян, как свинья Давида, – покачал он головой. – Но тем не менее я не забыл, что во время вояжа посольства в Шотландию старина Суррей понравился Якову Стюарту. И кое-кто поговаривает, что, если Стюарт обратится к нему и предложит службу, старик, возможно, и прислушается к речам шотландца. Но ведь мы с вами в это не верим, Майсгрейв?

В зале опять поднялся шум. Пользующиеся вынужденным бездельем солдаты напивались, не сдерживая себя. Их страшили слухи об огромной армии, пришедшей из-за Твида, и этот страх было так приятно залить элем или местными настойками.

Дэвид не обращал внимания на стоявший гвалт. Он склонился к собеседнику и сказал:

– Давайте расставим все по местам, милорд. Суррею нужно выслужиться, чтобы упрочить свое положение при Тюдорах. Я же нужен ему как человек, хорошо знающий силы Стюарта, не более того. А вот то, что вы проявляете к моей персоне такой интерес, несколько озадачивает. Думаете, я в душе йоркист и предам англичан? О, не перебивайте, ради всех святых! – поднял он руку. – Вы долго говорили, я слушал. И теперь я скажу, что не испытываю симпатии к старой династии, а к Ричарду III и подавно. Есть у меня на то причины.

– Я даже в курсе, что это за причины, – произнес Стэнли. – Ведь я был со своим отцом до самой его смерти, и он мне многое рассказал о вас. Вернее, о вашей матери.

Дэвид побледнел.

– Моя мать была из рода Невилей, – произнес он негромко.

– Я знаю, – неожиданно ответил ему Стэнли. – Невили – сильный северный род. Это сейчас они обмельчали, зато много их благородной крови течет в жилах нынешней знати. Моя мать была сестрой Делателя королей[58], а ваша мать…

Он сделал паузу, уставившись на собеседника.

– Уорвик был мне дедом, – тихо произнес Дэвид, хорошо памятуя наставления своего покровителя Перси, что ему следует скрывать все о своей матери, дабы сохранить ее доброе имя. И все же Стэнли удалось настолько подпоить его, что он упомянул о ее родстве с графом Уорвиком!

Но Стэнли как будто успокоился.

– Мы родня, Дэвид Майсгрейв. И зеленые глаза Невилей достались как вам, так и мне. А родственники не предают друг друга, так водилось исстари. И если понадобится, вы даже замолвите за меня словечко перед этим ворчуном Сурреем, разве не так?

Дэвиду впору было расхохотаться. Вельможный лорд Стэнли просит рыцаря из Пограничья похлопотать за него!

Из таверны они вышли почти в обнимку. Сильный порыв ветра заставил их накинуть плащи и отправиться каждый в свою ставку.

В небольшом Ньюкасле все дома были заняты командирами войск, так что местным жителям пришлось потесниться. Это вызывало неудобства, как и неудовольствие, поэтому многие командиры обосновались в лагерных палатках у реки Тайн. Когда Дэвид шел к своей палатке, к нему пробились какие-то люди, жаловавшиеся, что подконтрольные ему риверы из Нортумберленда увели у них козу.

– Они ведут себя как дикие шотландцы, сэр. Вы должны разобраться!..

Дэвид молча прошел мимо. Он не мог вернуть украденное – солдатам не хватало снабжения, а питаться им чем-то нужно. Война всегда кормит тех, кто воюет, за счет ни в чем не повинных мирных жителей, а Дэвид был временным командиром этих лихих вояк и не желал с ними ссориться, дабы не вызвать неудовольствие, а может, и мятеж. И все же на душе было скверно. Мирная пирушка с лордом Стэнли, так поднявшая ему настроение, закончилась слезами и проклятиями просителей, которым он не мог помочь. Разве что пообещать, что он сообщит об усилившемся мародерстве лорду командующему. Но если армия останется тут еще на какое-то время… Крест честной! Чего они медлят? И он стал думать о том, что если замок Итал не сдержит армию завоевателей – что вполне возможно, – то следующим укрепленным пунктом по пути их следования окажется Форд-Касл. А в Форде сейчас Мойра…

Эта мысль не давала ему уснуть, несмотря на мерный стук капель по натянутому тенту палатки. Он переживал за нее, и – о небо! – как же он скучал по своей фейри! По ее отзывчивому на ласки телу, по их разговорам о всяких пустяках… Дэвиду было бы спокойнее, если бы она осталась в Нейуорте, который располагался в стороне и в более недоступной местности, чем Форд-Касл. Но тогда бы Мойра, возможно, была уже мертва, учитывая последние события в Гнезде Орла. Пока Дэвид никому не сообщал, что его жена умерла. Не до того было, да и сам он, к своему удивлению, почти не думал об этом. А вот о Мойре он вспоминал непрестанно. И все время терзался мыслью, что будет, если Форд падет… И сколько времени это займет?

Он резко сел на лежанке. А ведь силы Якова уже не те, что прежде! Он и ранее слышал, что в армии Стюарта имеет место дезертирство. Вот и выходит, что они не знают, сколько у него сейчас сил.

На следующий день Дэвид говорил Суррею:

– Милорд, немалую силу в армии Стюарта составляют шотландские дворяне. Существует шотландский парламентский акт, который требует от каждого лэрда явиться на службу на сорок дней, однако с момента созыва войска прошло уже гораздо больше времени. Исходя из этого, мы можем предположить, что многие воины Стюарта, выполнив свою службу, поспешат с награбленным в свои владения. Их не смогут удерживать по закону. Так что сил у Якова уже меньше, чем мы считали изначально. Я уже не говорю о многочисленных отрядах горцев, призванных под знамена короля. Их привлекли обещаниями хорошей поживы, и я уверен, что Нортумберленд ограблен до основания, хотя горцам это может показаться недостаточным. Жители Хайленда преданы монарху на свой дикарский лад, но при этом отличаются гордым и вспыльчивым нравом и на всякое оскорбление, действительное или воображаемое, отвечают сталью. Так что дисциплина у Стюарта сейчас более чем проблемная. И армия его должна заметно сократиться из-за дезертирства.