Испить до дна - Елена Ласкарева

— Говори! Ну! Я жду... — шепчет она.

Но в ответ лишь волны бормочут:

— Тш-ш...

И они накрывают ее с головой...

Вот и хорошо... Покой... Ничего больше ей не надо...

Пусть уснет память.

Но чьи-то руки тянут ее вверх, поднимают в воздух...

И она несется сквозь тучи, протыкает их насквозь и вырывается в ослепительный белый простор.

Там нет ничего. И ее тоже больше нет.

Не существует тела. Душа отлетела от него, грешного и страстного...

И надо бы радоваться, что земные тяготы, боли и обиды остались позади... Но радости нет.

Печаль. Меркнет яркое сияние, туманится дождем... Или это слезы?

Но если нет тела, кто же тогда плачет?

Как одиноко...

Что он крадется, как вор? Он вполне имеет право приехать сюда. Это его дом!

Алексей остановил машину и заглушил мотор. Поневоле бросил взгляд на соседнюю дачу.

В окнах темно. Она спит.

Нет, о ней думать не следует. Ему безразлично, чем она занимается.

Впрочем, на крыльце шевельнулась чья-то фигура. Тяжелые, неженские шаги проскрипели по шатким ступеням. Отброшенный окурок прочертил в воздухе огненный полукруг.

Алексей напряженно замер, вглядываясь в темноту.

По Алениному участку навстречу ему шел Григорий.

— Явился, не запылился, — буркнул он вместо приветствия, поравнявшись с Алексеем.

Тот не ответил, молча смотрел, как Григорий обогнул машину и направился по пустому поселку в сторону станции.

У соперника был отнюдь не торжествующий вид. Плечи опущены, походка нарочито шаркающая...

Алексей развернул машину и нагнал его.

— Садись.

— Спасибо, — неприязненно отозвался тот. — Я привык ножками.

— Электрички уже не ходят.

— Ничего, к утру дотопаю.

Новенький «мерседес» медленно катил рядом, и Григорий ненавидел и эту роскошную машину, и ее загорелого самоуверенного владельца.

— Брось ломаться, — не выдержал Алексей. — Мне не трудно подвезти.

— А мне не хочется.

— Что ж ты ночевать не остался? — напряженно поинтересовался Алексей.

— Не обучен замки взламывать.

Замки? Значит, Алены нет на даче?

Непонятно почему с души камень свалился.

— А где же хозяйка? — как можно небрежнее спросил он.

Григорий мрачно покосился на него:

— Тебе лучше знать.

— Я только что из экспедиции. — Алексей перегнулся и распахнул дверцу. — Садись.

Григорий помедлил и все-таки принял приглашение.

— А тебе обязательно надо вернуться в Москву? — быстро глянул на него Алексей.

— Все равно.

— Тогда, может, у меня заночуешь?

— Чего ради? — с подозрением уточнил Григорий.

— Просто так. Я привез кубинский ром. И сигары.

Григорий задумался и решительно кивнул:

— Ром подойдет:

Огромный трехэтажный дом имел уже вполне законченный вид. Вот только внутри сиротливо темнели неоштукатуренные стены. И паркет еще ершился неотциклеванными планками.

Алексей достал фонарик и спустился в подвал. Осмотрел газовый титан, одобрительно хмыкнул, покрутил вентили и пошарил в карманах.

— Зажигалка есть?

— Не знаю.

— Ты же курил, — напомнил он.

— Ах да... — Григорий протянул зажигалку.

От тонкого язычка фитиля на горелках занялось ровное голубоватое пламя.

Слышно было, как зашумела в трубах вода, с бульканьем наполняя батареи.

— Сейчас тепло будет, — пообещал Алексей, поднимаясь наверх по узкой лестнице.

В пустой, слишком просторной комнате под потолком сиротливо качалась на шнуре одинокая лампочка.

Алексей бросил на пол походный спальник, уселся на него и принялся распаковывать сумку.

Григорий опустился на корточки рядом, с интересом наблюдая, как его счастливый соперник орудует складным универсальным ножом.

Сначала он тонким длинным лезвием нарезал хлеб, потом угловатым краешком ловко вскрыл консервные банки, выщелкнул штопор и аккуратно вывернул пробку и наконец выдвинул ногтем небольшую вилочку.

— Извини, только одна. Давай по очереди, — предложил он.

Григорий пожал плечами.

Он не мог понять, зачем принял приглашение этого типа. И почему ему нравятся его уверенные движения...

Зато складных стаканчиков оказалось два, и Алексей с верхом наполнил их ромом.

— Мой друг Мигель любит смаковать по капельке. Я этого не понимаю.

— Я тоже.

Они посмотрели друг на друга и выпили, не чокаясь. Подцепили из банки по шпротине и положили на хлеб.

— Тебе интересно, где Алена? — напрямик спросил Григорий.

— Нет. Неинтересно, — отрезал Алексей.

— Тогда давай еще по одной.

Снова налили. Выпили.

— А где она? — стараясь не смотреть на него, выдавил Алексей.

— Понятия не имею. Ни дома, ни здесь нет.

— Может...

— Жива-здорова, — отрезал Григорий. — Ребята видели ее на вернисаже.

— А... — без выражения протянул Алексей. — Ну, тогда еще по одной?

— Можно.

— Тьфу, черт! Ананас забыл! — Он опять порылся в сумке. — У меня еще авокадо и манго...

— Не люблю авокадо. Вяжет.

— Здесь незрелые продают. Эти с Мадагаскара.

— Это ты на экваторе так загорел? У богатых свои причуды... Все отдых да развлечения...

— Я работал, — усмехнулся Алексей. — Загорать некогда было. Это на палубе прихватило.

— На яхте? — ядовито поинтересовался Григорий.

Его соперник так ловко разрезал фрукты, что поневоле слюнки потекли при виде аппетитной спелой мякоти.

Алексей демонстративно отправил в рот огромный кусок ананаса, одним движением чудо-ножичка отделив его от шершавой кожуры.

— Я все детство мечтал попробовать... И сейчас никак не наемся...

— А мне мать покупала, — припомнил Григорий. — Мы в очереди стояли... долго... А домой принесли — кислятина.

— Мне некому было покупать, — коротко бросил Алексей. Он обвел взглядом комнату и вздохнул: — Смешно устроен человек... Когда нет ничего, то хочется, аж до зуда... А когда можешь себе позволить, уже неинтересно.