Ты обещала не убегать - Алиса Гордеева

Время остановилось, когда прозвучал выстрел. Так громко, так неистово страшно. Успела зажмуриться и заметить, что было совершенно не больно. И только, когда услышала голос Ермолаева, поняла, что стрелял он не в меня.

Именно тогда и появился страх. Липкий, всепоглощающий, неотступный. В кого стрелял Ермолаев? И почему голос Тимура так не кстати затих?

Именно этот страх сковал все мое тело. Именно он заставил сердце стучать с такой силой и громкостью, которая перекрывала все остальные звуки. Этот страх не позволял мне открыть глаза, чтобы заглянуть в жуткую реальность.

— Чего ты добиваешься? — родной голос Тимура вернул меня к жизни. Мои опасения остались лишь мерзкими картинками запуганного воображения. Все хорошо. Правда надолго или нет все также зависело от ополоумевшего старика.

Страх, разлившийся по телу от выстрела, не спешил исчезать. Выстрелив раз, Ермолаев с легкостью мог нажать на курок и второй.

Резкий удар, толчок и мир в одно мгновение перевернулся. Открыла глаза и перед собой увидела широкую спину Тимура. Забыв о себе, он пытался спасти меня от собственного деда.

Все произошло слишком быстро! Настолько, что мозг лишь урывками успевал фиксировать события. В одно чертово мгновение Тимур изменил весь ход не только моей истории, но и планов Ермолаева.

Обхватив твердую, напряжённую спину Тимура, прижалась к ней щекой, явно ощущая неровный ритм его сердца и частое, прерывистое дыхание. Он был на грани, как и все мы в этом кабинете. На время забыв про угрозу, все также исходившую от деда, пыталась вложить в свои объятия всю любовь, нежность и благодарность.

— Я так люблю тебя, — тихо, почти невесомо прошептала в мужскую спину. Глупо, но я так боялась, что он услышит…

Немного приподняв голову, выглянула за плечо парня и ужаснулась. Ермолаев, который до этого момента сидел и пытался закурить, теперь стоял и двумя подрагивающими руками держал пистолет, направляя его на Тимура!

Сжав челюсть и просверливая черным, нечитаемым взглядом дыру во внуке, старик метался в своих желаниях: добраться до меня и не навредить Тимуру.

Но больше меня пугало другое.

Сигарета, так не вовремя подкуренная дедом и вылетевшая из его рук в момент, когда Тимур закрыл меня собой, приземлилась на пол и касалась тлеющим концом низа посеревшего тюля, грозясь вот-вот загореться.

— Сукин, ты, сын! — взвыл старик, не понимая, что делать: стрелять резко расхотелось, но и отпустить нас он не мог. — Неужели готов получить пулю за эту дрянь?

— А ты, дед, готов выстрелить в собственного внука? — парировал Тимур.

Я же смотрела за Ермолаева, в сторону окна, на все же загоревшуюся и дымящуюся занавеску.

— Тимур, там огонь, — сильнее прижалась к парню и пыталась обратить его внимание на случившееся. Еще было не поздно все исправить, вот только никто из нас не мог пошевелиться.

Стоило деду отвернуться к окну, как мы тут же могли убежать. Если бы Тимур решил справиться с огнем, старик мог бы запросто выстрелить в меня. Это была ловушка. Изрядно дымящаяся и опасная.

— Дед, обернись! — твердо произнес Черниговский, но старик лишь ухмыльнулся в ответ.

— Я и забыл, что ты с детства не переносишь запаха дыма, внучок. Ну, ничего, потерпишь! — не отводя от нас взгляда, заметил дед.

Огонь, казалось бы только-только зародившийся внизу шторы, с адской силой набирал обороты, распространяясь все выше и выше, пугая красными языками и постепенно отравляя воздух.

Понимая, что в своей ненависти Ермолаев окончательно сошел с ума, Тимур понемногу начал пятиться назад, все также прикрывая своим телом мое.

— Тимур, еще шаг и я выстрелю! Не вынуждай меня это делать!

— Стреляй, — уверенно ответил парень, делая еще пару шагов в сторону выхода.

Едкий дым разъедал глаза и щипал горло. Огонь медленно, но уверенно расширял свои владения. В его власти помимо шторы оказались уже и обои на стене, и книги на полке, висевшей неподалеку.

Еще шаг и до выхода можно было достать рукой. Но сделать его нам было не суждено. Все тот же дым, клубами настигающий нас, заставил Тимура закашляться и в приступе на долю секунду отклониться от меня вперед.

Казалось, именно этого момента и ждал Ермолаев, стоящий в непосредственной близости от огня, но совершенно не ощущающий на себе его дыхания.

Второй выстрел прозвучал еще громче первого и намного страшнее. Все потому, что на сей раз Ермолаев не промазал.

Целясь в меня, старик явно не ожидал, что Тимур успеет подняться. Пуля мгновенно пронзила тело Черниговского и за одним мою душу.

Мы упали вместе: Тимур истекая кровью, а я слезами.

Задыхаясь, судорожно трогала его лицо руками, умоляя открыть глаза, посмотреть на меня, не умирать. Только все зря. Он был не здесь, не со мной. Пытаясь нащупать пульс, коснулась его шеи, но вместо биения сердца, ощутила лишь булькающие звуки и заметила струйку крови в уголках родных губ.

— Нет, прошу тебя, нет! — рыдая навзрыд, не могла поверить в случившееся. — Пожалуйста, не покидай меня!

В полной растерянности подняла взгляд в сторону деда. Ожидал ли он подобной развязки? Однозначно, нет! Белее снега он стоял все там же, за столом, объятым языками пламени и монотонно смотрел на неподвижное тело Тимура.

Дышать с каждой секундой становилось все тяжелее и тяжелее. Огонь нещадно отвоевывал для себя новые площади, лишая кислорода и надежды.

Еще несколько минут промедления могли стать губительными и для меня. Вот только уйти без Тимура не могла, не хотела, а вынести парня не хватало сил.

— Помогите! — закашливаясь, проорала Ермолаеву. — Его нужно вынести! Пожалуйста, помогите!

Старик в ответ смерил меня пустым взглядом и опустился в свое кресло, даже не пытаясь помочь внуку.

— Умоляю вас, помогите! — хватаясь за куртку, тащила Тимура к выходу в коридор, но получалось паршиво.

Проклиная свою слабость, дергала его все дальше и дальше от огня, от чертова старика, до последнего веря, что Тимуру все еще можно было помочь. Дед же продолжал сидеть и, не моргая, смотреть на внука и на мои ничтожные попытки спасти его до тех пор, пока его образ полностью не поглотил огонь.

Воздуха не хватало, перед глазами давно плыли пятна, горло саднило, а руки не слушались, но останавливаться было нельзя. Вытащив тело Тимура в коридор, обессилевши рухнула рядом. Это был конец! Наш с ним один на двоих!

Склонившись к до боли любимому лицу, тихо шептала "прости" и медленно отключалась сама, лишь изредка приходя в сознание, чтобы затем вновь провалиться в пустоту.

Лерой