Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

Внизу, в свете опустошенного холодильника я рассмотрел, что они дошли до того, чтобы вывернуть из-под раковины сифон. Коробку с чистящими и моющими средствами свалили на пол. От микроволновки оторвали заднюю панель. Две проволочные решетки для гриля лежали на полу перед открытой дверцей духовки. Баночки со специями и майонезом, пакетики из фольги, вскрытые и скомканные, валялись на столике для нарезки мяса. Все ящики остались открытыми: ложки, вилки и битая посуда усеивали пол. И здесь тоже пролилась кровь. Некто с двухдюймовым проколом в организме вложил в свой труд излишки гемоглобина.

В студии они перерыли папки, кисти, краски, вертящуюся подставку для слайдов и книги, которых здесь было порядочно. Обивка мебели вспорота, не забыли и запасную нишу на заду «эксплорера».

Сумей они захватить его живым, Джон, может, и сказал бы посетителям, где искать.

А может и нет.

Губы Джона растянулись, приоткрыв зубы.

«Нет, — словно бы насмехался рот, — они не получили того, за чем пришли. И кое-кого я достал, не дурно для расслабленного пожилого пьянчужки, а, Дэнни?

А?

А, Дэнни?..»

Хотя «Рамми нэйшн» стояла на приколе всего в двадцати кварталах от студии Джона Пленти, их разделял целый мир. Без четверти шесть студию Джона, выходившую на восточный склон холма Портреро, скрывала ночь. А пять обветшалых причалов лодочной гавани Майка смотрели прямо на холмы Окленда за десятью милями залива. По этому гладкому водному пространству скользили лучи показавшегося солнца, отскакивая, как от стекла, от шелушившейся фанерной вывески.

ОБРОСЛО ДНИЩЕ?

ЗВОНИТЕ В «УСЛУГИ МАЙКА»

Мы ныряем

Мы скребем

Мы недорого берем

Винты, днища, течи, буксировка, запчасти, ремонт

ТЕЛ. 1-800 WET-BUTT

ОЦЕНКА БЕСПЛАТНО.

Картинка изображала двух ныряльщиков в масках с трубками, оглаживающих оторопевшую русалку.

У причала Майка в любой день можно было увидеть два десятка лодок, яхт и катеров: полуразобранные, на разных стадиях ремонта и реставрации, лишенные мачт, выпотрошенные, недокрашенные, армированные, фиберглассовые, некоторые уже готовились затонуть. Одни оставались здесь на неделю, другие навсегда. Желтые и оранжевые кабели тянулись вдоль трапов и сходней, перекрещивались над неровной щебенкой. На береговом конце у каждого стояли сварочные и пескоструйные аппараты, механические дрели, заляпанные краской ведра с инструментами и три или четыре пустые длинногорлые пивные бутылки — одна из них превратилась в террариум для сигаретных окурков.

Было шесть утра, но Дэйв уже разложил какие-то детали на ржавом столе из листового железа в тени каретки крана и не скрыл радости при виде двух кварт кофе и коробки с пышками.

— Кха! — только и сказал он, когда я выставил угощение на стол, и тут же добавил две чашки, протерев их края уголком рубахи. Он без церемоний разлил кофе из термоса в обе чашки, не забыв оставить место для порции темного рома.

Мы сделали по глотку. Железный корпус, зажатый в челюстях сварочных тисков, блестел свежей красной краской.

— Чертов насос, — он кивнул в сторону солнца, — вон с той штуковины.

Я взглянул из-под козырька ладони. Несколько «штуковин» покачивалось на утренней зыби. Почти всем явно пригодился хотя бы насос высокого давления.

Дэйв снял с шины крана на уровне своего плеча пачку «Кэмэла» и газовую зажигалку.

— Прикольная штуковина.

Он шумно отхлебнул кофе.

— Почему прикольная?

— Старье хреново. Их перестали выпускать в 1948 году.

Я подумал.

— А это капитальный ремонт?

Он кивнул.

— Чуть ли не все части приходится изготавливать вручную.

— Кому-то придется потрудиться.

— А Дэнни получит хорошую денежку, кха-кха-кха.

— Так в чем дело?

— В реставрации. Требуется воспроизвести все в точности. Иначе нарушится… Кха-кха-кха.

Он изогнул руку с сигаретой — воплощение элегантности.

Астматически просвистел сигнал смены из сухого дока, где все еще стояло госпитальное судно. Крошечные человечки в шлемах собрались под его кормой, задрав головы к полудюжине тросов лебедок, прицепленных под разными углами к одному из двух массивных гребных винтов.

— Этот винт в поперечинке, пожалуй, футов сто, — заметил я.

Дэйв кивнул, добавив:

— Они его снимут еще до того, как мы переключимся на пиво.

— Ясно, — сказал я, понятия не имея, когда это случится. — Они всегда снимают винты?

— Только когда корабль побывал на рифе.

— Кто-то посадил эту штуковину на риф?

— Бывший капитан, — подтвердил Дэйв, — кха-кха-кха.

— И вал погнут?

С места, где мы стояли, вал выглядел куском стали около двадцати футов в диаметре.

Как ему не погнуться? Его ж загнали тому бывшему капитану прямо в зад.

Его смех прервался приступом кашля.

Мы наблюдали, как рабочие верфи следили за работой блоков. Вскоре я созрел для пива. Дэйв просунул руку под крышку пенопластового холодильника под тисками и вытащил ледяную бутылку. Когда крышечку содрали, струнка тумана поднялась над горлышком, как змея из корзины.

На вкус пиво оказалось куда лучше кофе. Через несколько глотков, когда солнце осветило Пьемонтские холмы, я перешел к делу.

— Никогда не пробовал перехитрить сигнализацию «БМВ»?

Дэйв без запинки отозвался:

— Типовую?

— Не знаю. Кажется, теперь они прямо с завода выходят с сигнализацией?

— Обычно. Какая модель?

— Почти новый. Вообще-то, — я прищелкнул пальцами, — ты его видел. Тот, что появлялся на Семидесятом причале.

— Версия «365i», конец девяностых годов. Сигнализация, значит? — он задумался. — А тебе очень надо попасть внутрь?

— В каком смысле?

— Ты не против, если машина пострадает?

— Совершенно не против. Лишь бы она не орала, пока я с ней разбираюсь.

Дэйв думал о своем.

— Где он стоит?

Я описал Гаррис-плейс.

— Ты захочешь его разобрать?

— Не знаю. Я даже не представляю, что ищу.

— Тот проулок, похоже, не самое подходящее место, чтобы это узнать.

— Да, неподходящее соседство.

— Так что сначала нужно перегнать машину;