Три последних дня - Анна и Сергей Литвиновы

«Да о чем мне с тобой говорить?» – Таня искоса взглянула в его пусть ухоженное, загорелое, но тертое временем лицо. Вздохнула:

– Я вас внимательно слушаю.

– Позвольте представиться. – Мужчина протянул ей визитную карточку.

Строго, солидно: Джереми Доктороу, университет Джорджии, заведующий кафедрой, профессор.

«Все как положено. Собственный дом, взрослые дети, практичный «Форд», отпуск на Карибах в бюджетном отеле, – предположила Татьяна. – Но я-то ему зачем сдалась? Неужели клеиться надумал?..»

Однако ошиблась.

Мистер Доктороу смущенно потупил взор, потеребил салфетку, секунду помолчал… потом вскинул на нее ярко-голубые, все в морщинках глаза южанина. Несколько принужденно рассмеялся, молвил:

– Уф, что, право, за нелепая ситуация. Смущаюсь, будто школьник.

– Да ладно, говорите! – подбодрила его Таня.

– Я… – Пожилой мужчина смотрел на нее почти жалобно. – Я по поводу мамы вашей.

«О, господи!» – Садовникова еле удержалась, чтоб не расхохотаться.

– И что с моей мамой? – постаралась, чтобы голос прозвучал строго.

– Я понимаю… с моей стороны это невоспитанно, даже нагло – обращаться за помощью к вам. Но что мне остается? Передайте, пожалуйста, вашей маме, что я восхищен ее достоинством, ее грацией. И мне очень бы хотелось, чтоб столь прекрасная леди обратила на меня свое внимание.

– Вы шутите?

– Я просто использую свой последний шанс, – печально вздохнул профессор. – Я сказал бы все это ей сам, но она не желает меня слушать! Прячется, даже на пляж выходить перестала…

– Боюсь, господин Доктороу, я не смогу вам помочь, – пожала плечами Таня.

– Неужели вы сейчас скажете, что ваша мама давно и счастливо замужем?..

– Нет, но…

– Она говорила вам, что я ей неприятен? – расстроенно перебил старик.

«Вот, блин, мамуля! – даже с оттенком зависти подумала Садовникова. – Кружит мужикам головы!!»

Улыбнулась профессору:

– Мама просто полагает, что курортные романы не для нее.

– Но я и не собирался ей предлагать… ничего неподобающего! – с жаром откликнулся профессор. – Мы могли бы просто погулять вечером по набережной. Обсудить фильмы, книги. Ваша мама наверняка хотя бы чуть-чуть понимает английский, я тоже начал учить русские слова.

– Но мы уезжаем! Совсем скоро!

– Я тоже, а в чем проблема? – удивился американец. – Есть же телефоны, Интернет, скайп. Мне почему-то кажется, что мы с ней – несмотря на языковой барьер – найдем, о чем поговорить.

– А вы-то сами не женаты? – строго поинтересовалась Садовникова.

– Нет, что вы, нет – я бы не посмел! Я разведен уже много лет. Дети взрослые. Живу в собственном доме. Материально независим, – поспешно докладывал старичок.

– Ладно, господин Доктороу. – Таня взяла визитку, пообещала: – Я попробую за вас походатайствовать. Но предупреждаю сразу – шансов немного. Мамуля моя к новым знакомствам относится крайне настороженно.

– Уверяю вас, я ее не обижу! – Профессор прижал руки к груди.

«Вот чудеса! Прежде всегда маман меня опекать пыталась, а теперь я у нее дуэнья!» – весело подумала Таня.

Тепло улыбнулась смущенному старичку, еще раз внимательно окинула его взором. Выглядел он – в отличие от скользкого Мирослава – пусть скучноватым, слишком обыкновенным, зато надежным. Можно не сомневаться: ни в какой криминал мамулю не втянет.

Значит, надо заставить ее с ним познакомиться.

Лучше уж к маме в гости она в Америку будет ездить, чем на Рязанский проспект.

Вместо послесловия

Нас часто спрашивают читатели: выдумываем ли мы все, о чем пишем? Или наши романы основаны на реальных событиях?

Раньше мы отвечали: да, придумываем все, от первого до последнего слова. И видели: люди разочаровываются. Типа, вы не писатели-фантасты, чтобы сочинять напропалую.

К тому же нельзя ведь на деле утверждать, что мы измышляем все-все-все. Вот, к примеру, в только что прочитанном вами романе Таня Садовникова – она ведь как живая, правда? У нее действительно есть прототип – тоже Таня, блондинка, умница. Кстати, работает творческим директором в рекламном агентстве. Больше того: свои работы на Каннский фестиваль рекламы отправляет под псевдонимом: «Татьяна Садовникова».

И Юлию Николаевну мы тоже из жизни взяли. Конечно, что-то изменили, добавили-убавили, но – она живой ведь человек, не дурилка картонная. А образ отчима? Пока мы не можем назвать имена ВСЕХ, кто для него послужил прототипом. Иные, даже будучи в отставке, по роду своей службы чураются гласности. Но об одном из прообразов можно рассказать: это наш друг, ушедший от нас прекрасный человек и журналист Валерий Леонидович Гуринович, вечная ему память. К тому же в последней реинкарнации отчима в данном романе мы часто на его месте воображали Сергея Шакурова, сыгравшего Ходасевича в телесериале – большое ему за роль человеческое спасибо. Кстати, в том фильме («Частный сыск полковника в отставке») Ирина Алферова также оказалась чрезвычайно органична – она играет старшую Садовникову. Воистину: нет маленьких ролей, есть лишь маленькие артисты.

Не будет также правдой утверждать, что в наших романах происходят некие совсем уж невероятные события. Вряд ли все они, конечно, бывают сконцентрированы вокруг одного человека, в данном случае Тани Садовниковой. Однако это допущение, без которого детективной и авантюрной литературы не существовало бы. А в нашей жизни, увы, хватает и мерзавцев, и преступлений. Но, к счастью, встречаются и люди благородные, и необыкновенные истории о чудесных спасениях и человеческой взаимопомощи.

К примеру, в прочитанном вами романе: случалось ли ограбление бостонской галереи? Да. Сумма похищенного составила более ста миллионов долларов? Да, это так. Преступники переоделись в форму полицейских и пользовались рациями, настроенными на волну стражей порядка? Да. А теперь: грабителями были Майк и Джулия Робинсон-Хэйл? Тоже возможно.

А кражи из российских музеев в начале и в середине девяностых? Происходили ли они? Да – и примерно по той же схеме, что описана в романе. Но опять-таки виновны ли в том Глэдис и Мирослав? Кто знает…

Похоже дело обстоит и с угоном самолета из Чехословакии: имелись подобные прецеденты? Да – и не один, в СССР и странах так называемой «народной демократии». Совершили угон, убили человека Мирослав и Карл Крассы с подручными? Решать читателю.

Знаете, как определял академик Сеченов сон? Небывалые комбинации бывалых впечатлений. Хорошо сказано, не правда ли? И представляется нам, что сие определение подходит к нашим книгам. Недаром по-английски слово «сон» и «мечта» пишутся и произносятся одинаково. Да, каждое событие в романах по отдельности может случиться – и случается. Но, когда они взяты и сконцентрированы все вместе, получается выдумка, фикция, роман, кино, сон!..