Под напряжением - Джеффри Дивер

Ее прозвищем — которое по понятным причинам никогда не использовалось в ее присутствии — было Всемогущая. Оно явно характеризовало как жесткий до жестокости стиль руководства, так и честолюбивые замыслы относительно подчиненной ей компании.

Свое, мягко говоря, сдержанное отношение к возможностям использования экологически чистых видов энергии Энди без всяких околичностей продемонстрировала в одном из интервью.

— Прежде всего я хотела бы заявить, что мы в «Алгонкин» не имеем ничего против возобновляемых источников энергии. Но, с другой стороны, я полагаю, что нам всем следует быть реалистами. Земля существовала миллиарды лет до того, как мы избавились от жабр и хвостов и начали жечь уголь и водить машины на двигателях внутреннего сгорания, и она будет прекрасно существовать еще очень долго после того, как мы уйдем в историю. Когда некоторые говорят, что хотят спасти Землю, на самом деле они имеют в виду, что хотят спасти тот стиль жизни, к которому привыкли. Мы должны признать, что нам необходимо огромное количество энергии для дальнейшего развития цивилизации, для того, чтобы мы могли кормить наших детей, давать им образование, иметь возможность пользоваться сверхсложным оборудованием для слежки за людьми, способными уничтожить наш мир и прячущимися в самых разных его уголках; наконец, для того, чтобы страны «третьего мира» присоединились к странам мира первого. И самыми лучшими источниками энергии на сегодняшний день остаются нефть, уголь, природный газ и ядерная энергия.

Отрывок из интервью закончился, и тут же появились несколько аналитиков, которые сразу поделились на две группы — сторонников и противников Йессен. Однако бросалось в глаза, что критические нападки на нее производили почему-то более приятное впечатление и казались более политкорректными.

Но вот камера переместилась в мэрию. На помосте четверо: Йессен, мэр, шеф городской полиции и Гэри Ноубл из Агентства национальной безопасности.

Мэр сделал небольшое вступление, после чего передал микрофон Энди Йессен. Она, стараясь одновременно выглядеть непреклонно и вселять в зрителей надежду, заявила, что «Алгонкин» делает все, что в ее силах, чтобы держать ситуацию под контролем. По ее словам, приняты весьма эффективные меры предосторожности. Однако Энди не уточнила, в чем они заключаются.

К удивлению Райма и всех присутствующих в лаборатории, четверка на подиуме в мэрии приняла решение обнародовать второе письмо Гальта с требованиями. Райм предположил, что они исходили из того, что если им не удастся остановить Гальта и в результате нового теракта будут человеческие жертвы, последствия для «Алгонкин» могут стать поистине катастрофическими — как в юридическом, так и в финансовом смысле.

Репортеры сразу же ухватились за это и забросали вопросами исполнительного директора. Йессен высокомерно и холодно прервала их и пояснила, что удовлетворить требования террориста невозможно. Требуемое им сокращение в подаче электроэнергии приведет к убыткам в сотни миллионов долларов и не исключено, что станет причиной новых многочисленных человеческих жертв.

Кроме того, добавила она, это поставит под удар национальную безопасность Соединенных Штатов, так как затруднит или сделает полностью невозможным проведение многих военных и других правительственных операций.

— «Алгонкин» — один из главных гарантов безопасности нашего государства, и, как вы понимаете, мы не можем поставить ее под угрозу ни при каких обстоятельствах.

Хитро, подумал Райм. Умеет все ставить с ног на голову и при этом производить нужное впечатление.

Выступление Йессен завершилось ее личным обращением к Гальту с просьбой сдаться властям. С ним поступят по справедливости, сказала она.

— Не дайте вашей семье и другим людям стать жертвами из-за той трагедии, которая произошла с вами. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы облегчить ваши страдания. Но прошу вас, примите правильное решение и придите в полицию.

Йессен не стала отвечать ни на какие вопросы, и через несколько секунд после завершения речи ее высокие каблуки уже громко стучали по помосту — она уходила.

Райм обратил внимание на то, что, хотя ее личное сочувствие вполне могло быть искренним, Энди ни одним словом не признала того, что ее компания хоть в чем-то виновата и что высоковольтные линии действительно могли стать причиной заболевания Гальта или кого-то еще.

После нее слово взял начальник полиции и попытался как мог успокоить публику. В настоящее время, сказал он, полиция и агенты ФБР ведут активный поиск Гальта, а вооруженные силы готовы прийти на помощь в случае новых терактов или каких-то серьезных поломок энергосистемы.

Он закончил призывом к гражданам сообщать обо всех необычных явлениях.

Ну хотя бы что-то разумное, подумал Райм. Именно «необычное» стало главным словом для Нью-Йорка за последние два дня.

И он повернулся от телеэкрана к жалким уликам, лежащим перед ним.

Без четверти шесть вечера Сьюзан Стрингер заперла свой кабинет на девятом этаже старого здания в Мидтауне на Манхэттене.

Она приветствовала двух сотрудников других компаний, которые так же, как и она, направлялись к лифту. Одного из них она знала немного лучше, поскольку иногда встречала его в здании, где располагалась их организация. Ларри уходил с работы примерно в одно и то же время каждый день, однако сегодня собирался вернуться в свой кабинет, чтобы работать всю ночь.

Сьюзан, напротив, направлялась домой.

Привлекательная тридцатипятилетняя женщина работала редактором журнала, специализировавшегося на реставрации произведений искусства, главным образом восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Иногда она писала стихи и некоторые из них публиковала. Эти увлечения приносили более чем скромный доход, но если у нее когда-нибудь и возникали сомнения по поводу выбранной профессии, то стоило ей послушать, о чем говорил Ларри со своим коллегой, как Сьюзан мгновенно понимала, что ничем подобным — юридическими вопросами, финансированием, банковскими операциями, бухгалтерией — она никогда в жизни не смогла бы заниматься.

На мужчинах были дорогие костюмы, шикарные часы и элегантная обувь, тем не менее что-то в них было не так. Какая-то опустошенность в лицах. Нервозность. Они совсем не производили впечатления людей, которым очень нравится их работа. Знакомый Ларри жаловался ему, что босс контролирует буквально каждый его шаг. А Ларри, со своей стороны, жаловался на аудит, который чуть не до смерти задолбал его.

Постоянные стрессы и полная неудовлетворенность жизнью.

И ужасный язык, на котором они общаются…

Сьюзан была рада, что ей не приходится ни с чем подобным сталкиваться. Ее жизнь была заполнена шедеврами эпохи рококо, неоклассики и великих мастеров от Чиппендейла до Хепплуайта и Шератона.

Практичная красота — так она характеризовала их творения.

— Ты выглядишь очень усталым, — сказал, обращаясь к Ларри, его знакомый.