Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - Астрид Холледер

А: Да нет, с чего бы.

В: Так, Ас, сама-то ты уверена, что бабки у нее есть?

А: Ну, гм, как-никак, ты же мне сам…

В: Деньги у нее точно есть. Она просто не признается. Слушай, она отнекивалась, даже когда у Кора тырила, так что это она умеет. Ладно, что делать, понятно. А что она сказала по поводу Поу и Витмана?[12]

А: Да ничего хорошего, естественно.

В: Ей правда настолько по фиг?

А: Правда, ей совершенно не понравилось. Но она говорит «Я же не виновата, я-то здесь при чем? Сами взяли и поехали туда».

В: Могла бы просто денег дать, и они бы все путем сделали, правильно? Вопроса и в помине бы не было. Весь базар, потому что они еще с Питером поговорили, интересовались, не выведет ли он их на наследство.

А: Да.

В: Люди видят — вот наследство, все сразу понятно, вопросов нет.

А: Нет.

В: Странно, да? Понятно, что будут проблемы. Она как будто специально нарывается. Стоит на своем, ну свое и получит. Я больше не обязан ее защищать. И не буду. Скажу всем: за деньгами — к ней, у нее хватает. А она-то одна-одинешенька. Сунется в полицию — кранты. Кранты, понимаешь. Печально все это, да, Ас?

А: Да, ну ладно, ты-то что собираешься делать?

В: Я знаю, что делать, так что мне плевать. Я подожду. А в один прекрасный момент — все, крышка. Мне все равно. Сейчас ей безразлично, а потом прибежит как миленькая. Ох, наживет она себе проблем-то, вот увидишь… (делает «пистолетный» жест). Ладно, мне это все надоело. Правда надоело, честное слово. Все, я с этим заканчиваю. Будешь еще борзеть у меня? Ну нет, малыш, не получится. Скажу еще и всем остальным. Скажу, вы правы. Идите и берите деньги, потому что у нее есть. И все. Кранты ей тогда… Я же ей шанс дал, Ас, как она может так с деньгами-то? Смотри, там с Питером ей всего-то нужно было сказать — это так и так, мол. Так нет ведь, не стала.

А: Нет.

В: А знаешь почему? Думает, что крутая. Вот ведь пожалеет об этом, точно пожалеет (жест).

А: Понятно.

В: Так, в глаза мне посмотрела.

А: Да знаю я тебя, правда знаю.

В: Она пожалеет.

А: Да.

В: Дура она.

А: Да, Вим, но я с этим ничего поделать не могу.

В: Я тоже, так что с этим все.

А: Да, но я, в смысле…

В: Вот что я тебе скажу, Ас (шепотом перечисляет всех, кто его раздражал и кого он приказал убить)…

А: Да, я знаю об этом.

В: Но, хм…

А: Да, их больше нет.

В: Врубаешься?

А: Да.

В: Если она вот этого хочет, то дура, значит.

А: Кому лучше знать-то, как не ей, вот поэтому я тоже не врубаюсь.

В: Она жесткач включает, как при Коре.

А: Ну да, но она что, тебя не знает, что ли?

В: Может, думает, что пронесет. Вот и ошибается. Эти все тоже ведь так думали, да?

А: Да.

В: Все равно у меня это в голове не умещается. Все эти люди, зачем они так?

А: Может, считали, типа, сейчас все тихо, и потом тоже ничего не будет.

В: Ага, а потом это случается. Все тихо-спокойно, а потом… раз, и это случилось. И думают ведь, боже, не надо было мне так. Но уже поздно.

А: Ну в этот момент они думают уже совсем по-другому.

В: Ага, ага, правильно, наступает тот момент, когда они думают, черт, не надо было мне так.

А: Я вот тоже этого никогда не понимала.

В: Чего?

А: Ради денег-то.

В: Все из-за денег, Ас, все из-за денег.

По пути домой я молилась, чтобы все записалось. Трясущимися от волнения руками я достала свое записывающее устройство. Прекрасный вышел разговор. Да, было тяжко слушать разговоры об устраненных жертвах вымогательств, но для моих целей это было как раз то, что нужно.

Получилось! Но моя радость быстро сменилась тревогой. Он ведь намекал на убийство Сони. Надо увидеться с ней и рассказать, что он задумывает.

— Ас, я уже перестала реагировать на все эти угрозы. Ну убьют. Как про него вспомню, меня прямо трясет. Думала, если отдам деньги Департаменту юстиции, он отстанет. Какое там. Невероятно.

— Он поступает так только потому, что считает, будто фильм принесет кучу денег. В его представлении, это миллионы. Поэтому он хочет заграбастать все, что ты получишь. То есть деньгами от фильма ты должна компенсировать ему то, что он не смог утащить у Кора. В этом его план, и поэтому он все время смешивает эти вещи. Он тебя шантажирует, и ты будешь жива, пока он будет считать, что с тебя еще есть что получить. Так что мы еще можем потянуть, фильм-то только начали снимать. Я бы не стала сейчас чересчур волноваться, пока ты для него весьма ценна.

— Как приятно это слышать, — цинично ответила Соня.

— И не забывай, мы получаем время, чтобы сделать побольше записей. Так что я смотрю на это с позитивной стороны.

— Тогда и я тоже, — рассмеялась Соня. Она, как всегда, была на той же стороне, что и я.

В: Пошла отсюда сейчас же. Вали. Пошла отсюда со своей болтливой пастью. Вон отсюда!

С: Так ты же сам сказал…

В: Пошла на хер отсюда, ясно? Или я тебя вышибу. Отвалила.

С: Не уйду.

В: Нет? Слушай, Боксер, не нарывайся. Вот ни хера ты меня не обдуришь. Тварь подзаборная!

С: Я тебя и не собираюсь дурить.

В: Еще раз на меня пасть откроешь, увидишь, что я с тобой сделаю. Шлюха гребаная! Хлебало закрыла, ясно? Ты знаешь, что я сделаю, если не понравится. Знаешь. Все знают. Все ведь очень просто. И так оно и будет.

С: Вим, если мы просто все это обсудим, проблема отпадет.

В: Ты грязная хитрожопая чертова сука, больше никто. Документ подпишешь, шлюха рваная?

С: Что, прямо сейчас?

В: Так, сука драная, значит, мы с тобой бумагу подпишем. Ты чего на себя напускаешь-то, а? Тебе придется заплатить за то, что ты наделала. Не просто так. Я накидаю бумагу для полиции. Или ты, дура, думаешь, тебе на слово поверят?

С: Нет. Но если меня не будет, не будет и кое-кого еще.

В: Да ну? Это как?

С: А я не знаю и знать не хочу.

В: Это что, угроза? Угроза?