Красота внутри - Мария Игоревна Власова

а кому-то и сотня нипочем. От чего именно зависела величина дара, никто не знал, но чем сильнее ведьма, тем больше за нее цена. Иногда их даже убивали, как несущих в себе угрозу. Возможно, поэтому со временем отношения к ведьмам поменялось, и поступки тех, кто пользовался силой ведьм, начали считать деяниями самих ведьм. Все равно, что ненавидеть Спасителя за то, что он создал твоего врага. Глупо.

Когда Клара опоила меня зельем подчинения, боль за неповиновение раздавалась волнами, начиная с кончиков пальцев на ногах. С каждым мгновением боль становилась сильнее, а если долго сопротивляться, можно было и умереть. Но тогда у меня был выбор, сопротивляться или сдаться, сейчас же у меня не было никакого выбора.

– К эльфам, – ответил ему тут же и чертыхнулся.

Не боль заставила меня ответить, ее не было, я словно сам захотел. Эта сила совсем не похожа на зелье подчинения Клары, под ним был какой-никакой выбор, здесь же нет. Так вот какая сила ведьмы, действительно невероятная. Неудивительно, что в старину многие пытались понять ее природу, почему она передается таким странным образом.

На лице Вальтера не отразилось ни одной эмоции, но горящие глаза сдали его с головой. Он внезапно подошёл, но в последний момент обогнул меня и подошёл к краю пирса. Мне показалось, что он сейчас сиганёт в море за своей благоверной, но он просто остановился, смотря вдаль. Что он собрался высмотреть в черной мгле непонятно, но я бы был не я, если бы не поиздевался над ним. Подошёл, еле уловимо наклонился, чтобы рассмотреть его взволнованное лицо и потухшие глаза. Вальтер теряет хватку, стареет, что тут сказать.

– Так чего же ты не летишь следом за своей благоверной на крыльях любви? – издеваюсь с ироничной ухмылкой.

Он меня просто так отсюда не отпустит, это и без слов понятно. Вот только не в моих планах трепаться с ним целую вечность. Да и тех, кому он голову запудрил жалко по-своему. Вальтер поднял на меня тяжелый взгляд не сулящий ничего хорошего. Задел за живое, не так ли? А все потому, что этот дурак никогда не мог разобраться в своих чувствах, мне его даже жаль немного.

– Ударь себя, – приказал он, глядя на меня как на падаль под ногами.

Бить себя в живот кулаком так, что сдохнуть хочется не только больно, но и неудобно. Меня и сильнее били, конечно, особенно моя великанша, но в этот раз как-то особенно неприятно. Я в красках описал бывшему другу, что о нем думаю и припомнил, почему я считал его врагом.

– Правда глаза колет? – разогнувшись, спрашиваю у него.

Вальтер снова одним взглядом пообещал прибить к чертям.

– Какая ещё правда, министр? – бесстрастно переспрашивает он, поворачиваясь ко мне корпусом. – Одна пустая болтовня.

– Болтовня? Ну, конечно! – смеюсь, наблюдая, как он все ещё смотрит вдаль.

На что он надеется, что жена передумает и вернется? Правда, что ли? Вот, дурак!

– Эй, Вальтер, она не вернется, – ухмыляюсь, замечая, как от этих слов он злится ещё больше.

– Неужели ты думал, что хотя бы одна женщина останется с таким, как ты?

– Разбей себе лицо, – дан мне приказ в ответ.

Ладно, один удар в нос, но затем парочку в висок, после которых встретился лицом со старыми прогнившими досками. Я продолжал бить себя, даже прекрасно зная, как это бессмысленно. Сила некроманта не дает навредить себе серьёзно, так что разбить лицо надолго точно не получится.

– Хватит, – крикнул Вальтер, поворачиваясь к морю спиной и смотря на меня сверху вниз.

Какая же у него надоедливая сила, он так может приказать мне все что угодно, даже убить себя. Не это ли приказала тем девушкам в лесу та странная ведьма, которую чета Скот испепелила? Впрочем нет, там приказ был другим, поубивать друг друга. Жестоко, они не могли сопротивляться, как и я. Тот, кто создал закон, заставляющий всех слуг ведьмы уничтожать, явно никогда не был сам под этой силой. Ты просто должен повиноваться, по сути, являешься марионеткой, которая осознает все что делает, но ничего противопоставить не может.

– Отдай мне то, что забрал у меня, – потребовал он уже без своей новой силы.

Я хотел было послать его куда следует, но зубы, которые вырастают заново не дали. Поднялся снова и попытался ударить его стихийной магией, но в этот раз меня скрутило обещание, данное наглой зельеварке.

– Что? Чувство гордости? – хмуро улыбаюсь, чувствуя, как болит лицо.

– Магию, – потребовал он, как-то страшно протягивая мне руку.

– Магию? – протягиваю это слово задумчиво, затем игнорируя его конечность, плюю кровь.

Этой паузы мне показалось мало, так что вытираю ладонью лицо, стирая с него кровь. Раны там уже зажили, осталась только грязь от крови и пирса.

– Ты уверен, что магия именно то, что тебе сейчас нужно? – слащаво обращаюсь к нему. – Уверен, тебе бы не помешало чувство собственного достоинства. Пользоваться даром женщины для государственного переворота – это поступок, недостойный настоящего мага.

Он посмотрел на меня многообещающим взглядом, и ему не пришлось даже командовать, чтобы я снова себя ударил. В этот раз я даже не упал, только пошатнулся и обменялся со своим врагом взглядами.

– Ты очень самоуверен для человека, который оказался во власти своего врага, – немного заинтересованно оглядел он меня.

– Предпочитаю всегда оставаться оптимистом, – язвлю, уже чувствуя раздражение от встречи с другом.

– Серж не мог послать тебя убить только меня. Он приказал зачистить территорию, и Пенелопу он бы точно не пощадил. А это означает, что…

– Твоя жена умеет договариваться, куда лучше тебя, – иронизирую, отмечая как нервно реагирует бывший архимаг на упоминания своей жены.

– Что же она пообещала тебе такого, что ты предал свою марионетку? – очень заинтересовался этим вопросом Вальтер.

Слегка ухмыляюсь, замечая в его голосе еле уловимые ревнивые нотки. Все же не понимаю, что с ним не так? Его явно привлекает хладнокровная зельеварка, но он даже не попытался ее догнать и остановить. Допустим, он не знает о ребёнке, все же магия запечатана, а по ауре не увидишь. Но все же так просто отпустить ту, что является твоей самой большой слабостью – верх глупости. Вальтер же никогда не казался мне глупым человеком. Хотя откуда мне знать? Я вот вообще женился на великанше, которая убежала от меня при первой