Офицер. Слово чести - Владимир Поселягин

* * *

Кайзер оказался не сильно интересным собеседником, то мямлил, то так тараторил, что не поймёшь, чего он хочет, но общался я с ним охотно. Я читал на палубе миноносца «Капитал» Маркса в оригинале, когда тот подошёл в сопровождении двух конвоиров.

Честно сказать, уйти с территорий Германии оказалось не так просто. Нет, до побережья мы добрались нормально, но искали нас везде. Пришлось продумать, как сделать ложный след. На берегу, ближе к городу-порту Росток, в одной бухточке разгрузили машины, оба пулемёта там оставили и двадцать казаков с Берёзовым, а сами на грузовиках ушли в глубь страны и стали совершать диверсии: мосты, железнодорожные пути, шлюзы и дамбы. Там взорвали все машины, кроме легковушки и одной грузовой, и рванули обратно к Балтике. С этим миноносцем нам повезло, патрулировал побережье и подошёл к деревушке, что на берегу расположилась, мы там себе рыбацкое судно присматривали. Захватили корабль, хотя без двух убитых не обошлось, плюс пятеро ранены, ну и перегнали миноносец к бухте. Причём днём, под германским флагом, изображая своих. Погрузились, шлюпку погоняли, корабль так близко подойти не мог. А как рассвело, на максимальном ходу ушли к нашим. В рубке я нашел карты с минными полями, в том числе с нашими – но только примерные прикидки. Одна надежда наших встретить, я на мине подорваться не хотел. На кон многое поставлено.

Кайзер был слегка пришибленным после пленения, хотя содержали его неплохо, уже никакой грубости. Ему ещё рассказали об охоте на людей, которую его граждане проводили, и показания полковника дали почитать, и с очевидцем пообщаться, Берёзов немецкий знал, и фотографии удачной «охоты» тоже предъявили. Видимо, оттого он и погрустнел. Сейчас же кайзер поинтересовался, что ему ожидать от будущего.

– Конца войны и капитуляции. Не знаю, что наш император решит. Честно признаться, я с нетерпением ожидаю окончания войны. Как я уже понял, военная служба не для меня, путешествовать хочу, поэтому сразу подам в отставку.

Кайзер ещё немного со мной поговорил, взял «Капитал» почитать и ушёл, а я пошёл в каюту. Столько бумаги нужно на рапорты перевести, не передать, но желательно, чтобы к встрече с нашими всё на руках было. А к вечеру раздался крик дозорного: дымы впереди по курсу. Много. Наш отряд миноносцев по своим делам шёл, а не Колчак, как я было подумал.

Когда в комнату зашёл адъютант императора, я покосился на него и поинтересовался:

– Не подскажете, это кто?

Я находился в небольшой зале, красиво обставленной венецианской мебелью, а на стенах висели портреты разных людей, как я понял, императорской семьи. Заинтересовала меня одна девушка, внизу лишь небольшая табличка с именем – Анна.

– Странно не знать детей государя, майор. Это графиня Костромская, приёмная дочь Николая Александровича.

– Ну я примерно так и понял, – задумчиво потирая пальцами подбородок, кивнул я своим мыслям. – Графиня сейчас во дворце?

– Да, императорская семья вся тут. Прошу за мной, государь не любит, когда опаздывают.

Повернувшись, я последовал за адъютантом, прикидывая, чего мне ожидать от Николая. В последнее время тот стал преподносить мне разные сюрпризы. Были приятные или наоборот. Имение обменял на мои заводы, фабрики и пароходы. Последних не было, но не суть. Я вот миноносец пригнал. Хотя моряки его исхаяли, в отличие от эсминца: древность, только и годная для сторожевой или пограничной службы, браконьеров гонять. После той встречи с моряками нам выделили десять профессиональных матросов и одного офицера как перегонную команду, и в сопровождении всей группы, которая ради такого дела прервала боевую операцию, доставили в Питер. Запасов угля как раз хватило. Пришли уже ночью, нас встретили, все были извещены по радио, так что кайзера посадили в автомобиль и с почётным караулом отвезли во дворец. С нами было сложнее, я три часа передавал казначейству трофеи, золото из банка и добровольные пожертвования с того бала, где мы кайзера встретили. Как я и говорил, казаков пытались подмять, проверить на трофеи из банка, и тут узнал, как они планировали этого избежать. Да хай подняли, крик, что грабят, и местные казаки, столичные, что несли тут службу, сразу встали на их сторону, добыча с похода – это святое. Оградили от отцепления, дали снять с корабля добро, и моя группа растворилась в улочках столицы. Спрятав добро, они через сутки должны вернуться: если будет награждение, все желали участвовать, даже те, кого в госпиталь увезли, а мы всех раненых вывезли. Кстати, Сашку они тоже забрали, я ему ключ от своей столичной квартиры дал, он там пока переночует, а потом, если будет необходимо, заберу. Он свою долю прихватил и нашего журналиста, который, пока я золотом занимался, купался в лучах славы, общаясь с коллегами. Что дальше было, я не знаю, меня вместе с моей поклажей, состоявшей из саквояжа, офицерской сумки и трофейного германского армейского ранца, отвезли во дворец и заселили в одну из гостевых спален. Я душ принял, сдал форму в чистку и утром, в десять часов, когда мне принесли завтрак и форму доставили – как новенькая, все награды на месте, надеть приятно, – вызвали к государю.

Когда меня привели к его кабинету, то выяснилось, что государь пока занят, так что опять завели в другую комнату, подождать. Даже дежавю испытал, но другого входа в ней не было. Зато картинами полюбовался.

Когда меня провели в кабинет, там кроме самого императора больше никого не было, что странно, даже адъютант вышел. Значит, разговор не для чужих ушей. Николай Александрович стоял у окна, похоже, общение пройдет в неформальной обстановке.

– Добрый день, ваше императорское величество, – склонив голову, поздоровался я.

Тот лишь кивнул, не оборачиваясь, и не сразу, о чём-то размышляя, поинтересовался:

– Скажите, майор, чем мне вас отблагодарить?

– Простите, ваше императорское величество, если расстрою вас или обижу, но мне благодарности не нужны, за Отечество радею, чтобы все мужики домой вернулись живыми и баб обездоленными не оставили. У меня есть только одна просьба, ваше императорское величество. С захватом правителя Германской империи, скорее всего, пойдет дело к окончанию войны. Прошу вас удовлетворить моё прошение об отставке. Я понял, что военная служба – это не моё. Война – одно дело, а мирное время – другое… не смогу я, простите. Война меняет людей, и для меня мирная жизнь теперь пресна, путешествовать отправлюсь, в имении побываю, я ведь там так и не был. Планов много.

– Хм, неожиданно. Ваше прошение будет удовлетворено, но без наград вы не останетесь, получите звание полковника гвардии… Скажите, полковник, не желаете ли вы отужинать в кругу моей семьи?

– Почту за честь, ваше императорское величество.

– Хорошо. Пройдёмте в зал для награждения.

Дальше мне вручили погоны полковника, пока армейские, с двумя просветами и без звёздочек, и наградили тремя орденами, за рейд дали орден Александра Невского, за сданное золото и другие трофеи с того бала – Георгия первой степени, и за захват кайзера – орден Андрея Первозванного. Да уж, наградами осыпан. По пути на квартиру я заказал себе парадную форму полковника лейб-гвардии. В ателье были заготовки, с меня сняли мерки и обещали через час закончить. Так же и с сапогами сделал.