Доктор Кто против Криккитян - Джеймс Госс

– Вот и все, – сказала она. – Проблема решена.

Нараси еще не знала, как сильно ошибается – будучи, в общем-то, права.

Пока Доктор гостил в мусорном скоплении, Романа бороздила космос в криккитском павильоне. Кругом нее царили хаос и разрушение – флотилии криккитцев сметали с пути солнечные системы и целые галактики. Она сделала все, что могла, и понимала, что не все пройдет гладко. От флотилии отделилась малая фаланга и отправилась в погоню за ней. Она оглядела рубку в поисках чего-нибудь, чем можно было открыть ответный огонь (или хотя бы прикрыться), но ничего нужного не наблюдалось.

– Поспеши, Доктор! – взмолилась она – уже не первый раз за все время.

Криккитец, отправленный Нараси, вошел в контрольный зал.

Он не рассчитывал найти там кого-либо. Зал взаправду пустовал: ни единого намека на каких-нибудь злоумышленников. На всякий случай криккитец подошел к рубильнику. Тот должен был быть в положении «вкл.» – будь оно иначе, робота бы здесь не было.

Криккитец оглядел рубильник.

Тот был переведен на «выкл.».

Будь у робота способность думать, он бы подумал – но не стал. Если бы он получше пригляделся, то понял бы, что надписи «вкл.» и «выкл.» были написаны на полосочках изоленты. Не медля, криккитец подался вперед, ухватился за рубильник и рванул его на себя, исправляя ошибку.

Разбросанные по всей Вселенной криккитцы тут же выключились.

С ними было покончено раз и навсегда.

Вот только мертвый вес робота, повалившегося с ног, но не ослабившего хватку на рычаге, вытянул рычаг обратно на «вкл.» – и зловещие флотилии снова ожили.

Ожил и солдат, посланный Нараси. Он уставился на рычаг. «Выкл.». Непорядок.

И он снова рванул его.

В тот момент степень хитроумия Доктора стала предельно очевидной.

Будучи в мусорном скоплении, Доктор швырял золоченую гальку в воображаемый ручей. Хактар настороженно следил за ним из своего шезлонга.

– В основе искусства побеждать лежит умение заставить своего оппонента сделать всю работу за тебя, – молвил Доктор. – Для этого, разумеется, нужен ум.

– Вот как, Доктор? – Хактар с любопытством подался вперед. – Ну так научи меня…

Тем временем в контрольном зале криккитец то включал, то выключал зловещие армады. Существует теория, согласно которой идеальная задержка между выполнением роботом команды и осуществлением действия, вызываемого командой, должна равняться нулю. А еще некоторые исследования отметили, что со временем робот, получая одну и ту же команду раз за разом, ускоряется в ее выполнении.

Вообще, так не должно быть. Подобное умение пригодилось бы живым существам – спросите любого начальника бригады по очистке картофеля или хотя бы по укладке стены из кирпичей. С опытом к живым существам приходит желание сделать работу поскорее и заняться чем-нибудь более интересным и менее утомительным.

Роботам такое определенно ни к чему. Но, тем не менее, исследования выявили, что при монотонных задачах робот исполняет их все быстрее и быстрее. Одна теория средней паршивости объяснила это тем, что даже для роботов близкое знакомство чревато потерей уважения. Иными словами, сила привычки – страшная сила.

Криккитец в контрольном зале служил тому наглядной иллюстрацией. Его движения ускорялись, его силуэт делался все размытее. По всей Вселенной криккитцы то падали без движения, то вскакивали, преисполненные разрушительной энергии.

Вот только любой подросток скажет вам, что продолжительное повторение одного и того же действия с бесконечным наращиванием темпа ничем хорошим не кончится и рано или поздно вызовет проблему. Так и в данном случае – скорость росла и росла, и вскоре сигналы, приказывающие роботам то упасть, то подняться, стали перекрывать сами себя.

Роботом нравятся бинарные команды. Включиться? Замечательно. Выключиться? Тоже хорошо. Включать и выключать самого себя продолжительный отрезок времени? У любого уважающего себя робота должны возникнуть трудности с обработкой такого вот диковинного задания.

Перегруженные сигналами из командной залы криккитцы попытались создать мини-алгоритм для критического анализа ситуации – и ситуация сделалась еще хуже. Система была безнадежно перегружена. И…

Надо думать, вы ожидаете, что все кончится грандиозным взрывом? Увы, вынужден вас разочаровать.

Скажите человеку сделать что-то одно, потом что-то другое, противоположное, и затем – снова вернуться в исходную точку, и он просто сочтет, что вы идиот, а в качестве отдушины стянет у вас пару карандашей или не погасит, уходя, свет, взвинтив счета за электричество до небес.

Роботам незнакомы отдушины. Столкнувшись с конфликтующими запросами, они, неспособные решить, какой линии придерживаться (равно как и отрешиться от запросов в принципе) испытывают жуткий перегрев систем.

Но перегрев – не обязательно взрыв. По всей Вселенной криккитцы просто сначала покраснели, потом задымились, а потом начали дружно плавиться и сгорать.

Отчаянные команды космических гонзо-журналистов были вознаграждены за удаль замечательными кадрами – самые зловещие за всю историю бытия армады теряли вместе с пилотами управление и падали на поверхность солнц, врезались в астероиды, сгорали в верхних слоях планетарных атмосфер. Ну или, при должном везении, просто обращались в космический мусор.

Романа сморгнула. Преследовавшая ее фаланга рассредоточилась и снялась с хвоста.

– Ты очень вовремя, Доктор, – выдохнула она. Конечно, иначе быть не могло. Ему она доверяла. Может, кредит доверия и был великоват – но кто сказал, что мы порой не заслуживаем большего?

– Значит, я проигрываю? Нет, меня это не особо волнует, – заметил Хактар. – Если я уже не выполнил свое предназначение, значит, слишком поздно. – Он чуть содрогнулся в своем шезлонге, но Повелитель Времени этого не заметил.

– Я, наверное, тебе наскучил? – спросил старик-суперкомпьютер.

Доктор уклонился от прямого ответа:

– Я просто слушаю музыку сфер. – Он улыбнулся. – Сегодня она играет для меня.

Великий Хан смотрел, как остатки флотилии сыпятся с небес с апокалипсическим апломбом, вспыхивая и превращаясь в смертоносные огненные шары. Первые из них уже касались земли, а один угодил аккурат в то место, где стоял визирь Бастрабон.

Прежде чем обратиться в пепел, Бастрабон раскрыл рот, намереваясь пожаловаться на свою горькую судьбу – но так ничего и не успел сказать.

Следующий шар уже летел навстречу самому Хану. Вздохнув, тиран смиренно, с достоинством мудреца, знающего, что путь его пройден до последней точки, сбросил со своих когтистых дланей латные перчатки и раскрыл объятия огненной смерти.

– Говорил же я, – произнес он напоследок. – На сегодня встреч не запланировано.