Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

Вот теперь Драшер, несмотря на страх, все-таки почувствовал себя оскорбленным. Давняя несправедливость снова кольнула его душу.

— Уважаемый, когда я прибыл на эту планету, у меня была нормально оплачиваемая работа. Сам лорд-губернатор поручил мне составить полную классификацию местной фауны. На это ушло семь лет, но в самом конце возникли кое-какие осложнения…

— Осложнения?

— Юридического характера. Мне пришлось задержаться на два года в качестве свидетеля по одному делу. К тому моменту как оно закрылось, я истратил весь свой гонорар и уже не мог позволить себе билет на другую планету. С тех пор я живу здесь, зарабатывая как умею.

Фалькена это, похоже, не очень интересовало. По опыту Драшер знал, что его история вообще никому не интересна. На пограничной захолустной планете под названием Гершом у каждого была своя грустная история.

Внезапно гость сменил тему:

— Магос, почему вы постоянно смотрите на свою сумку?

Драшер снова шумно сглотнул. Он никогда не умёл врать.

— Сударь, скажите… будет ли лучше, если я сам во всём сознаюсь прямо сейчас?

Фалькен моргнул, словно от удивления, и улыбнулся:

— Было бы неплохо. — Он уселся напротив магоса за низкий столик, на котором лежала упомянутая сумка. — Почему бы и нет?

— Я не горжусь своим поступком, — начал Драшер. — Это ведь было глупо. Я ведь понимал, что рано или поздно Магистратум все узнает. Но… все было так непросто.

— Продолжайте.

— Администратум выплачивает мне стипендию за мои услуги, а также предоставляет определенные льготы на питание в соответствии с приказом о военном положении. Это, конечно, при условии, что я не буду… не буду использовать другие источники дохода.

— Разумеется, — кивнул Фалькен. — При нарушении условий возможны санкции. Вплоть до весьма суровых.

Драшер вздохнул и продемонстрировал Фалькену содержимое сумки.

— Один человек, местный бизнесмен, оплачивает мне два вечера в неделю. Это частная договоренность. Он платит наличными и не задает вопросов.

— Сколько?

— Две кроны за вечер. У него есть дочь. Он оплачивает мои услуги для нее…

Фалькен заглянул в сумку.

— И вы делаете это вместе с его дочерью?

— Да. Иногда он наблюдает.

— Понятно, — Фалькен поднялся на ноги. — Вот, значит, как обстоят дела, да? — Казалось, будто его невероятно забавляет происходящее и он пытается сдержать ухмылку.

— Насколько все плохо? — спросил Драшер.

— Вам придется проехать со мной, — ответил офицер. — В Тихо.

— В Тихо?

— Маршал хочет с вами побеседовать.

— Ох, Трон святый! — выдохнул Драшер. — Я надеялся обойтись штрафом…

— Пакуйте вещи, магос. Все, что есть. У вас пять минут.

Пожитки Драшера уместились в две небольшие сумки. Фалькен не предложил помочь донести их до транспорта.

На улице стемнело. Ночь окончательно вступила в свои права. Когда двигатель завелся, свет мощных фар залил окутанную мраком улицу Амона.

Драшер сидел на переднем сиденье, рядом с офицером Магистратума. Они выехали из города на шоссе, идущее вдоль побережья, и двинулись на юг.

Города Южного Полуострова, в том числе и Тихо, стали полями битвы в жестокой гражданской войне, длившейся десять лет. Популярное в народе сепаратистское движение, окончательно разгромленное правительственными силами два года назад, успело серьезно навредить и без того хромающей экономике Гершома. Был издан приказ о введении строгого военного положения, распространявшийся на весь полуостров, Костяное побережье и восточные провинции.

Гражданская война пропитала все вокруг дымной вонью и отравила прибрежные воды, сделав рыболовство невозможным. Города на полуострове превратились в развалины, в которых подразделения военной полиции пытались восстановить верховенство Имперского закона и помочь обнищавшему населению выжить.

Фалькен за несколько часов дороги не произнес ни слова. Вокс-станция под приборной панелью потрескивала и периодически бормотала какие-то фразы из эфира канала связи Магистратума, приглушенно, будто разговаривая во сне. Драшер пялился в темноту за окном. Иногда там мелькали покрытые копотью руины — по его мнению, наглядно символизировавшие саму суть этой планеты. Он считал Гершом своим смертельным врагом, он чувствовал себя мухой в янтаре. Эта планета заманила его, многообещающего молодого человека с прекрасными перспективами, в ловушку, высосала досуха, иссушила душу, сделала нищим. А теперь, после всех усилий, потраченных на то, чтобы заработать на кусок хлеба, не говоря уже о билете, она решила его добить. Унизить. Опозорить. Возможно, его посадят в тюрьму.

— Я этого не заслужил, — пробормотал магос.

— Чего? — спросил Фалькен, не отвлекаясь от дороги.

— Ничего.

Сейчас они проезжали через укрепленные посты, укомплектованные отрядами бойцов Магистратума с оранжевыми лентами подразделений военной полиции на форме. Заметив Фалькена, они жестом позволяли машине проехать. Здесь начиналась территория полуострова, в недавнем прошлом — зона боевых действий. Города-призраки, покинутые и забытые, подсвеченные лучами прожекторов и армейских маячков, проносились мимо один за другим. Темнота за окном транспорта сменилась мерцающими пустырями, посреди которых торчали обломки стен и зданий с выбитыми окнами.

Тихо был столицей региона, и, проезжая по его улицам спустя четыре часа после отбытия из Калостера, Драшер видел жалкие руины: гнутую арматуру, груды обломков и почерневшие от копоти здания. Его лицо, освещенное приборами, отражалось в оконном стекле на фоне развалин: бледное, исхудавшее, обрамленное тонкими седыми волосами. Драшер не мог с уверенностью сказать: он ли похож на развалины Тихо, или они — на него.

Они остановились в центре города, около рассыпающегося здания, построенного из монолитного оуслита.

— Сумки можете оставить, — сказал Фалькен, выходя из машины. — Я распоряжусь, чтобы их занесли внутрь.

Вслед за офицером Драшер миновал высокие двери. По гулкому залу сновали работники Магистратума, С потолка свисали знамена Империума. Пахло антисептиком.

— Сюда, — позвал Фалькен.

Он проводил Драшера до кабинета на пятом этаже. Лифты не работали, пришлось воспользоваться лестницей. Офицер заставил его ждать снаружи, у тяжелых двойных дверей.

В коридоре было холодно, ночной воздух просачивался внутрь здания сквозь трещины в оконных стеклах. Драшер расхаживал из стороны в сторону, слушая перестук и щелчки когитаторов, доносящиеся из соседних помещений. Иногда откуда-то снизу раздавался крик. Вдруг за двойными дверями кто-то рассмеялся.

Фалькен вышел в коридор, по-прежнему улыбаясь: