Крылатый - Анна Тьма

Наблюдая все это, я успел вырубить трех из девяти охранников, увлеченных неожиданным веселым зрелищем, еще с двумя в те же мгновения разобрались дядя и Кацу, а Маньячка с невероятной скоростью просто перерезала кабель, к которому должна была быть подключена сирена.

Тут в мою голову пришла еще одна безумная идея, которую я поспешил реализовать. Безоружный, шагнул вперед, так, чтобы меня все видели, включил все свое обаяние на сто основных и двести запасных процентов и сладким до тошноты, пробирающим до костей голосом, отчетливо, дабы все слышали, сказал:

— Никому не двигаться.

О да, я знаю, как парализовать волю неподготовленных людишек! Сейчас здравый смысл из мозгов этой неискушенной публики вышибло напрочь, и они могут только смотреть на меня, не думая ни о чем больше. Знаем, плавали, моего очарования хватит минут на десять-пятнадцать, потом они начнут понемногу отходить и минут через двадцать приобретут способность мыслить. Если смогут отвести взгляд.

— Господа, не соблаговолите ли вы сдать оружие? Прошу вас, мне очень неприятно, когда в меня целятся, еще неприятней, когда мои нервные спутники начинают стрелять. Вы уж простите, обычно они очень мирные, просто не выспались…

Дядю так перекосило, что я всерьез о нем забеспокоился.

Так-так, оглянуться, сохраняя робкую и едва обозначенную улыбку, изобразить взгляд ангела и едва-едва обрисовать контур крыльев за спиной. Незаметно мимолетом глянуть на свое отражение в стекле… Ух, ну ангел во плоти, аж тошнит от собственной непогрешимой светлости! Вот такая притягательная, обворожительная, невинная до невозможности внешность всегда служит неистребимым источником проблем. Картина маслом на холсте: «Посланец Господень с охраной спустился в чистилище»! И все поверили. Я выспался, полон сил, можно и полную выкладку сделать!

— Прошу вас, пожалуйста, сдайте оружие! И свяжите, пожалуйста, друг друга.

Маня и Кацу, словно всю жизнь только этим и занимались, обошли людей по кругу, собирая оружие, которое те безропотно отдавали. И так же безропотно, стараясь не отрывать от меня стеклянных взглядов, связали друг друга. Даже белохалатники дернулись было друг друга связывать, да нечем было. Свалив автоматно-пистолетную кучу у моих ног, «почетный, вооруженный и особо опасный эскорт» занял позиции по бокам. Тронуть кучу ногой, опасливо шагнуть в сторонку.

— К сожалению, это не единственная моя просьба… — Руки за спину, носком ковырнуть пол, нарисовать на лице сожаление о том, что отвлекаю своими делами этих важных и очень занятых людей, сожаление, что вообще придется озвучить следующее предложение. Покоситься на стеклянную перегородку, за которой клубится воронка мрака. Полный немого укора и всепрощения взгляд в сторону стеклянной клетки, в которой гордо стоят возле поверженных и отправленных в глубокий нокаут противников два злобных психа…

Не догнал… Ой, то есть что-то я выпадаю из реальности! Там определенно стояли Маньяк и Апокалипсис, но вот только… я, кажется, окончательно сошел с ума… мой светлый брат был человеком! «Рожу кирпичом! — прервал мое секундное замешательство отчетливый возглас брата. — Потом объясню!»

— Я вынужден просить вас отпустить этих двух… пленников. — Я так горестно вздохнул, чтобы даже до самого тупого дошло, как мне не хотелось озвучивать эту мысль. Очень полезно иногда уметь играть не только своим телом и лицом, но и добавлять в голос частоты, воздействующие на окружающих нужным образом…

Дядю перекосило еще сильнее, хотя, казалось, дальше уже просто некуда. Ух, и зверская у него рожа! Отличный антураж!

— Мы просим прощения, — выступила вперед женщина в докторском халате. Японка, лет сорока, высокая и ухоженная, чисто говорит по-русски. Она с болью взглянула на меня и продолжила: — Мы не можем отдать их вам! Понимаете, за этих двоих с нас очень строго спросят…

— Полагаю, не строже, чем с меня, — очень-очень печально ответил я. — Вернувшись без них, я не проживу больше часа… — Скорбный, но мужественный лик. — И смерть моя не будет легкой.

— Ох… — Она прижала ладонь к губам, опасливо покосилась на пленников. Эк ее проняло-то! Ирдес — великий артист!

— Тебе, сволочь, я первой башку отверну! — Если в моем светлом брате и жил когда-то артист, то давно и безвозвратно помер, даже некроманты не помогут. Ван продолжал беситься: — А тебе, шваль пузатая, да-да, тебе, боров жирный, я тебя живьем поджарю, тварь!

— А ос-с-стальные — моя добыча… — прошипел Маньяк столь проникновенно, что все тут же представили в красках, что может их ждать.

Двойняшки даже не смотрят друг на друга, словно и не знакомы вовсе.

Судя по бледным лицам людей, эти двое психов сбегали как минимум пару раз и устроили своим мучителям «сладкую» жизнь. Оставшиеся в сознании охранники притворились ветошью. Бело- и синехалатникам, стоящим посреди зала, повторить маневр охраны не удалось.

— Если бы меня не послали за ними, то через семь дней эти двое оставили бы от острова одни воспоминания. Прошу вас, отдайте их мне, не заставляйте моих спутников нервничать. — Уф, весь этот спектакль кажется мне бесконечным! Хотя на деле прошло не более трех минут…

— Может, вы сами их тогда выпустите? — нервно поинтересовался больше всех побледневший тощий парень.

Он сам подошел ко мне, отдал магнитно-молекулярный ключ, и никто не возразил его действиям. С дядей, кажется, сейчас припадок случится…

А я взял ключ, поблагодарил парня за столь «отважный, благородный и благоразумный поступок». Сказав так, гордо прошествовал к клетке и выпустил пленников. Тем же ключом отомкнул браслеты на руках и ногах и ошейники. Небо великое, да что же это за дрянь?! Брат мой, друг мой! На месте тонких, но прочных ошейников остались кровоточащие раны, запястья были сожжены до мяса электрическими разрядами!

— Да что ж вы за нелюди?! — вырвалось у меня прежде, чем я успел прикусить язык. Вошел в образ! Полная выкладка… — Они, конечно, не подарок, но не до такой же степени!

Не обращая на меня внимания (хотя брат дернулся, как от удара, и перекосило его не хуже дяди), бывшие пленники вооружились из лежащей кучки по самое некуда. Живой! Все-таки живой, Маньяк! Я тебя сам убью, сволочь! Подойдя к дяде, я одними губами произнес:

— Уходите. Сделай все тихо, доверься Маньякам. Выводи близнецов и человека. — Просить забрать с собой Вана бесполезно, все равно не пойдет. — Уходи, не мешай мне!

Дядя Дарий посмотрел на меня долгим, оценивающим взглядом, и я, позволив маске на миг убраться, показал истинное свое лицо. Император едва заметно кивнул и властно бросил тем, кого предстояло защитить:

— Идите.

Взяв из кучки все оружие до последнего патрона, мои спутники тенями выскользнули в незакрытую дверь. То есть она-то как раз смотрелась закрытой, да и была бы таковой, не поколдуй с ней Маня.

— Разойдитесь и не мешайте, — потребовал я, и уже никто не посмел мне отказать.