Это по-настоящему - Эрин Уатт

– А петь никто не будет? – спрашивает Окли, забираясь на пассажирское сиденье.

– Друг Джастина Мэтт считает себя музыкантом. Мне кажется, Кики и Кэрри придется его связать, иначе он набросится на тебя и будет показывать свои ролики на YouTube.

– Вообще-то довольно много исполнителей прославились именно таким образом. Не стоит недооценивать эту онлайн-машину по производству хитов! – Окли максимально отодвигает сиденье назад, прежде чем пристегнуться, и это напоминает мне об отце с его длинными ногами.

– А я и не про Ютуб. Я про Мэтта. Он занимается этим не потому, что увлечен музыкой. Просто считает, что от этого девушки выпрыгивают из штанов.

Ну, в случае с Окли это, пожалуй, действительно часто работает.

– А если мне захочется что-нибудь спеть?

– Да хоть обпойся, неудачник, – я закатываю глаза.

Он ухмыляется и умолкает, барабаня пальцами по коленке. Джастин живет недалеко, примерно в паре километров. Подъезжая, мы замечаем возле дома каких-то людей. Ок надевает капюшон и поглубже надвигает бейсболку, но на нас никто даже не смотрит.

Я не успеваю постучать, как дверь распахивается сама.

– О боже мой, это ты! В доме у моего парня! – вопит Кики. – Я стараюсь вести себя нормально. Максимально нормально. А можно потрогать твою татуировку?

– Нет, – резко говорю я и протискиваюсь мимо нее в дом. – Никаких «потрогать», никаких «о боже мой». И перестань пялиться.

– Я не могу перестать пялиться, он же такой красивый. – Кики тащится за нами, пока я веду Окли внутрь.

– Ок, это Кэрри, Джастин и Кики, их ты уже видел. А это Колин, Мэтт и Трейси, – представляю я остальных.

Окли перехватывает инициативу и здоровается со всеми – жмет руки или дает пять. Все некоторое время суетятся, но потом кто-то – возможно, Кэрри – включает музыку и вручает Окли стакан с пивом.

– Красные стаканы. – Окли расплывается в улыбке.

– Максимально нормально, насколько это возможно, – говорю я и беру из рук Кэрри бутылку воды. После того, что случилось в тот раз у Окли, пить спиртное я не собираюсь.

Мы стоим, прислонившись к обеденному столу, в самом конце кухни со стороны гостиной. Окли делает осторожный глоток, затем еще один. Выпив полстакана, наклоняется ко мне:

– Отвратительное пиво.

Я беру стакан у него из рук и делаю крошечный глоток разливного пива из кеги.

– Ого! И правда отвратительное!

– Отличная вечеринка.

– Окли, так ты теперь болеешь за «Рэмс»? – говорит Джастин.

– Господи, понятия не имею. Я еще ни разу не ходил на стадион. А ты?

– Мы с братом и отцом ходили на игру перед сезоном, но на стадион билеты так и не купили. Чертовски дорого.

Окли кивает, как будто понимает, каково это. Рукой он обнимает меня за талию.

– Мой отец был страшным фанатом «Рэмс», но они переехали еще до того, как я родился. И он так на них разозлился, что перестал за них болеть.

– И с моим отцом та же история, – встревает Мэтт. – Когда им разрешили вернуться в Лос-Анджелес, я думал, он обрадуется – а он сказал, что станет снова за них болеть не раньше, чем в аду похолодает.

Еще несколько человек подтягиваются и вступают в разговор о футболе. Но поскольку спорт наводит на меня тоску, я выхожу во двор и вижу на террасе Кики и Кэрри.

– Прямой вопрос: каково это – встречаться с Окли Фордом? – Кики предлагает мне свою сигарету.

Я мотаю головой и сажусь на перила.

– Поначалу было странно, но теперь… это же просто Ок.

– Просто Ок, надо же. – Кики многозначительно двигает бровями. – А ты не боишься, что когда он поедет в тур, у него не будет отбоя от фанаток?

Честно говоря, я не думала об этом, но у меня возникает ощущение, что не стоит волноваться.

– Ок не такой человек. Он не будет меня обманывать. Если ему понравится кто-то другой, он просто скажет об этом.

Окли терпеть не может, когда посторонние его трогают, и за все время, что мы вместе, я ни разу не видела рядом с ним ни одной девушки.

– Правда? Мне кажется, я бы такого не вынесла, – Кэрри тушит сигарету. – Я бы постоянно нервничала и жутко переживала.

– Вонн всегда спокойно к такому относилась, – говорит Кики.

– Дело не во мне, – смеюсь я. – Это все Ок. Просто он не такой.

Да уж, он не УУ – я никогда не видела посторонних девушек у него дома или в студии. А ведь если бы он захотел, мог бы пригласить целую сотню. И он даже не отпускает комментариев по поводу знаменитостей – какие они красотки или как бы он хотел им вставить. УУ постоянно об этом говорил.

– А как же Пятница? – возражает Кики. – Когда он с ней встречался, его постоянно заставали с другими девушками.

Я закусываю нижнюю губу. Как бы им объяснить, но при этом не сказать ничего лишнего?

– В прессе не всегда пишут правду, – говорит Окли, появляясь в дверях.

Мои подруги заливаются краской. Он подходит ко мне и снова обнимает, словно хочет лишний раз подчеркнуть, что мы вместе.

– Мы с Пятницей были друзьями. Между нами кое-что происходило, но ничего толком не вышло. А журналы и сайты часто раздувают из мухи слона ради продаж и просмотров. Да и в туре не так уж весело. Это тяжелая работа, а выходные ты чаще всего проводишь в пути из одной точки в другую. Скучаешь по семье, по друзьям, даже по своей собственной кровати!

– На самом деле, звучит очень здорово, – говорю я.

Мы смотрим друг другу в глаза.

– Возможно, в следующий раз тебе стоит поехать со мной.

– Может, и поеду, – улыбаюсь я, но тут же понимаю, что он говорит серьезно. Поехать с ним в тур? Путешествовать по всему свету? Это было бы потрясающе.

– И на этой радостной ноте я пойду внутрь, – объявляет Кэрри. – Ты тоже, кстати, Кики, – она стаскивает подругу с перил.

– Я хотела посмотреть, что будет дальше, – возмущается та.

Ок невольно улыбается.

– Это тебе не реалити-шоу, – сердится Кэрри и уводит Кики в дом.

– Конечно, они интереснее.

Не удержавшись, я начинаю смеяться, потом говорю:

– Пойдем тоже внутрь.

Окли обнимает меня крепче:

– А это обязательно?

У меня такое чувство, что моя кожа стала мне мала. Все чувства обострились. Его руки у меня на бедрах кажутся слишком тяжелыми. Прохладный воздух щекочет нервы.

– А как у вас это было? С Пятницей? – негромко спрашиваю я.

Он тут же отвечает, сразу понимая, что я имею в виду.

– На самом деле, мы не были даже друзьями, несмотря на то что я только что говорил. Мы были просто избалованными детьми, которые считали, что достойны большего, чем у них уже есть, хотя, если разобраться, мир лежал перед нами на тарелочке. Я считал, что она должна делать все, что я ей скажу, и она считала так же, только наоборот. Я не слишком хорошо с ней обходился. – Он корчит гримасу. – Ты меня за это осуждаешь?