Ямочка. Роман - Олег Павлович Белоусов

часов. После второго пробуждения Валерий взглянул на себя в зеркало и остался недоволен опухшим лицом, но то, что он выспался, сказалось на его самочувствии положительно. Как нормальный человек, он должен бы быть в тревожном расположении духа после очень рискованного кровавого дела накануне в Горьком, но Бурцев, напротив, теперь ощущал полную защищенность от возможных неприятностей. Валерий с удовлетворением начал осознавать свою неуязвимость. Шестая жертва, погибшая от его рук, подтвердила его уверенность в применении оружия против людей настолько, что он начал замечать, что не только удивительно спокойно убивает человека, но и с неким азартом делает это. Теперь желание выстрелить человеку в затылок переросло в приятную потребность. Теперь Бурцев нажимал на курок с улыбкой, как иногда в театре и кино это делают фальшиво актёры.

Незначительное неудовольствие приносил ему только тот факт, что милиция может найти пули и гильзы от его пистолета около двух жертв в разных местах страны: в Горьком, возле Николая и, возможно, возле башкирки Зои на берегу уральской речки в лесу. Отпечатки пальцев на патронах отсутствовали (Бурцев давно об этом позаботился), но то что пули выпущены из одного оружия, которое всегда являлось смертельной уликой, легко доказуемый факт.

Бурцев достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и, вытащив обойму, без удивления обнаружил, что она пуста. Последние два заряда достались Николаю. Бурцев до того был уверен, что легко пристрелит приятеля двумя выстрелами, что опрометчиво не потрудился добавить в обойму патронов. Все серийные убийцы со временем начинают проявлять небрежность и неосторожность, чтобы испытать вновь остроту чувств. Убийцам нескольких человек становится уже неинтересно убивать жертву, хорошо продумав все до мелочей, чтобы не быть изобличённым. Им уже хочется совершать убийства мимоходом и легко, не думая особенно о последствиях, и потом с упоением говорить себе, что они неуловимы, и Бурцев сейчас испытывал что-то подобное.

Валерий отыскал в пиджаке полную последнюю обойму и вставил её в рукоятку. Он был уверен, что больше на мужчин не потратит ни одного патрона и не выстрелит дважды.

Спустившись в вестибюль гостиницы, Бурцев купил газету «Из рук в руки» и ушёл в ресторан. После позднего завтрака Валерий вернулся в номер и стал изучать междугородние предложения по обмену квартир. Из длинного списка с указанием его города имелось только одно объявление, но вариант казался невыгодным. Чуть поразмыслив, Бурцеву все же единственный вариант начал казаться интересным: двухкомнатную квартиру в Замоскворечье предлагали обменять на четырёхкомнатную квартиру в его городе в центре, но с доплатой. Бурцев, позвонил по указанному в объявлении номеру и договорился о встрече на месте, чтобы тотчас можно было оценить квартиру. Встречу ему назначили на шесть вечера, и Бурцев записал точный адрес, куда подъехать. До вечера ещё было много времени, и Валерий пошёл спросить у администратора, где можно платно припарковать машину на два дня. Ему объяснили, что в районе станции метро «Киевская» есть небольшая стоянка, и Валерий отправился пешком на поиски. К обеду Бурцев перегнал автомобиль на платную парковку и отправился побродить по городу. В Москве казалось не холодно, и Валерий оставил неуместную для Москвы соболью шапку ушанку в номере гостиницы. Бурцев пошёл неспешно с непокрытой головой в сторону центра. Сотни прохожих на Калининском проспекте шли намного быстрее Бурцева, и он с удовольствием наблюдал за пешеходами, идущими навстречу и в одном с ним направлении. «Как прекрасно иметь возможность никуда не торопиться, – подумал он. – Какое всё-таки благо иметь достаточно денег, чтобы не думать ежедневно о хлебе насущном, о том, как обеспечить и выучить детей, о том, чтобы ты с женой мог покупать достойную и качественную одежду…» – впервые эта мысль пришла Валерию в голову, и он в полной мере осознал большое благо от достаточного количества денег именно среди этих быстро идущих по каким-то делам москвичей. Многие из них не успевают в жизни хорошенько осознать, что живут в большом городе, где можно намного интереснее провести свободное время, чем в его маленьком городе. «Здесь огромный выбор молодых и красивых женщин, которые из-за вечной советской нужды обязаны занижать самооценку и которых при деньгах в кармане можно всех недорого „перелюбить“… – подумал Бурцев и вспомнил свой изуверский, но сладостный промысел. – Здесь я буду иметь свою жертву значительно чаще, чем в своём городе, и это можно будет делать намного безопаснее. Я неслучайно захотел квартиру в этом городе, но не мог признаться себе, что именно эти возможности подспудно заставили меня навязать Анне квартиру в Москве».

В назначенное время Бурцев приехал на метро по адресу предлагаемой на обмен квартиры. Единственный подъезд в четырёхэтажном сталинском доме был на удивление чист. На окнах стояли цветы, но всё-таки Бурцев унюхал слабый запах кошачьей мочи. Поднявшись на второй этаж, Валерий позвонил в высокую дверь, обитую дерматином. Бурцева долго изучали в глазок, потом женский голос спросил:

– Кто?

– Я – Валерий! Мы с вами днём по телефону договаривались о встрече. – Дверь отворилась, и невысокая женщина лет семидесяти с крашеными рыжими волосами, седые корни которых уже нуждались в прокраске, запустила гостя. Валерий всегда находил лишённым логики и потому забавным то, что старые женщины красили свои седые волосы в яркие, немыслимые цвета. Женщины, несомненно, делали это ради привлекательности, но те мужчины, внимание которых они намеревались привлечь, часто не способны были оказать сексуальные услуги не только своим ровесницам, но и молодым девушкам.

На плечи женщины была накинута шаль. Хозяйка улыбнулась и сказала:

– Проходите, молодой человек. Можете снять свою верхнюю одежду и повесить сюда. – Хозяйка указала на вешалку, прибитую к стене в прихожей. – Тапочки возьмите вот эти. Их редко надевает сын, когда иногда приезжает ко мне, – пожилая женщина указала на большие кожаные тапочки без задников. – Валерий, а как вас по батюшке величают?

– Валерий Николаевич, но можно просто Валерий, – ответил Бурцев и последовал за женщиной в комнату.

– Валерий, меня зовут Лидия Ивановна. Будете пить чай?

– Нет, спасибо, – сказал Бурцев, оглядывая большую комнату с высокими потолками и с узорчатой гипсовой розеткой под тусклой и маленькой хрустальной люстрой.

– Тогда перейдём к делу. У меня два года назад умер муж, а единственный взрослый сын окончил нефтяной институт Губкина и уехал работать к вам, в Сибирь. Там мой дорогой сыночек женился и получил квартиру. После смерти отца сын все время меня зовёт к себе, но я никак не могу согласиться переехать в его двухкомнатную квартиру. Здесь в Москве у меня никого не осталось из родных, поэтому я решила, что не стоит мне после смерти мужа держаться за Москву. Сын взялся помочь мне обменять эту квартиру на большее по площади жилье в вашем городе. Эту квартиру можете посмотреть – она вся на виду. Если моя квартира вас устроит, то вашу квартиру я пошлю посмотреть сына, и если она ему понравится, то можно будет приступить к документальной процедуре обмена.

– Лидия Ивановна, сколько бы вы хотели получить доплаты за эту квартиру?

– Если ваша квартира четырёхкомнатная и тоже в центре, то я хотела бы дополнительно получить тридцать тысяч рублей… – высказала своё предложение женщина и провела рукой по скатерти на круглом столе. – Все зависит от того, какова ваша квартира. При хорошем её состоянии возможно небольшое уменьшение доплаты, но небольшое… – Женщине казалось, что сумма, которую ей рекомендовал запросить сын, завышена. Бурцев же считал, что сумма доплаты просто смешная. Он ликовал в душе, но на лице сохранял печать маленькой грусти и небольшого разочарования, что, видимо, и подвигло пожилую женщину сказать, что возможно уменьшение суммы доплаты.

– Могу я посмотреть из окон вашей квартиры? – спросил Валерий и после приглашающего жеста хозяйки встал и подошёл к зашторенному окну. – Мне понятны ваши условия. Это, конечно, для нас большая сумма, но с помощью наших родителей мы сможем собрать её. Запишите наш домашний телефон и адрес квартиры, куда вашему сыну следует прийти на осмотр. Я через два дня вернусь из Москвы, и он сможет прийти к нам. Да, чуть не забыл!