Секретарь старшего принца 2 - Любовь Свадьбина

Что-то странное было в эмоциях: при упоминании наследника всколыхнулась алая волна гнева с зеленоватыми прожилками презрения. Но Элоранарр этого, конечно, не мог заметить так ясно и тонко, как я, и поэтому не надавил, не задал правильных вопросов, которые могли бы объяснить эту вспышку. Как всегда в таких случаях, мне захотелось иметь возможность полноценно общаться с ним мысленно, подсказать.

– Мы можем очень долго разговаривать, – вкрадчиво рокотал Элоранарр. – Драконы ведь такие выносливые, а бронированная чешуя – отнюдь не абсолютная защита. Но пока мы будем беседовать, Шадары выскажут свою версию случившегося императору.

И снова была вспышка гнева Мэгранов, но эта – уже объяснимая.

– Так что ты выбираешь, Моерр: разговор в ошейнике со своим сюзереном или без ошейника, но со мной – очень горячий разговор, – Элоранарр подул на него раскалённым воздухом с яркими искрами. – Огонь и вода. Всегда интересно посмотреть на их столкновение.

– Это вопрос чести! – оскалился Моерр Мэгран, его зелёные глаза были полны отчаянной ненависти.

Но его брат, по-прежнему облепленный огнём, взмолился:

– Мо, не надо. Нам всё равно придётся отвечать перед императором, лучше сделать это сейчас.

Моерр зарычал. Остальные не имели права сдаваться и надевать ошейники, пока этого не сделает он, глава рода.

Элоранарр навалился лапой на его нос и зарычал громче:

– Довольно испытывать моё терпение! Сдавайся! Или я вытащу тебя из этой скорлупы и разорву! Спалю изнутри! Мне плевать на твою броню и гордость! Ты своей наглостью бросаешь вызов моей семье! И я заставлю тебя и весь твой род ответить за это, если немедленно не наденешь ошейник!

В ответ раздался рык, и Элоранарр оскалился, махнул лапой, сметая державшее Моерра нагромождение камней. Охнули и отшатнулись маги и драконы, я отлетела, борясь с воздушными потоками.

Распахнув крылья, Моерр попытался высвободить морду из-под когтистой лапы, но Элоранарр выдохнул белое пламя на перепонки. Удар с такого близкого расстояния преодолел естественную магическую защиту, а Моерр не успел поставить водяную. Запахло палёным мясом.

Я отлетела ещё дальше, спряталась среди больших драконьих тел военных. Те следили за тремя оставшимися пленными, оставив главу рода Элоранарру.

Когти Моерра скользили по каменной земле, но камень обратился в песок, и лапы увязали в нём. В спину Элоранарра полетела тяжеленная водяная сфера, разбилась о поднятый им каменный щит. Лапы Моерра утопали в зыбучем песке, но морда оставалась на каменной плите, так что он не мог вытащить её из-под навалившегося почти всем весом Элоранарра. Камни вокруг того вставали плитами, закружился вихрь, блокируя попытки швырнуть в него притянутую Моерром воду.

Всё отчаяннее боролся Моерр. Ярость дерущихся была осязаема, давила на меня, будила во мне бешеную звериную сущность, и я скалилась, пальцы сводило от желания вцепиться в кого-нибудь когтями. Три пленника извивались, пытаясь сбросить тиски, тянули к себе воду. Военные поднимали дополнительные щиты, отсекая их от родной стихии, крепче сдавливая в каменных тисках.

– Сдавайся! – рычал Элоранарр и снова выдохнул на опалённые крылья Моерра.

Боль. И гнев. Отчаяние. Безграничная злость. Моерр не собирался сдаваться… Элоранарр – в нём кипело такое бешенство, такая лютая ненависть, что становилось страшно.

– Вы, – его рык напоминал грохот камнепада, – устроили не пойми что! Из-за вас столькие погибли, столькие могли погибнуть, и ты ещё смеешь перечить! Я раздавлю тебя вместе с твоей проклятой бронированной чешуёй! Убью всех, в ком течёт твоя кровь! Вымараю ваше имя из истории! Закопаю ваш родовой артефакт в центре пустыни так глубоко, что никогда ни единая капля воды больше его не коснётся! Ну же, давай, сопротивляйся, дай мне повод вырезать вас всех! – Между зубов Элоранарра полыхало пламя, воздух вокруг вспыхивал огненными протуберанцами, обращённая в песок земля всё глубже засасывала Моерра. – Ну же, ты, кажется, хочешь сдохнуть и утащить с собой весь род. Я окажу тебе такую услугу!

Остальные Мэграны кричали и стенали, умоляли Моерра одуматься. Просили о пощаде, но Элоранарр будто не слышал их, его глаза горели, он в самом деле был в бешенстве:

– Целую роту, вы уничтожили целую роту! А теперь думаете, что всё сойдёт вам с лап? Что можно спорить и упираться? Что мы просто закроем глаза на эту гору трупов? А?

Моерр хрипел, в песок его засосало по самые крылья, на поверхности оставались только опалённые перепонки и стиснутая голова, между зубов и из ноздрей текла кровь. Сквозь ауру выпущенного на волю гнева Элоранарра пробивались всполохи паники Моерра. Он, вероятно, и хотел бы сдаться, но уже не в состоянии был об этом сказать, а если начнёт превращаться, Элоранарр может случайно его убить.

И всё же Моерр рискнул. Он резко уменьшился. Зыбучие пески потянули его в свои смертоносные объятия. Захлёбываясь кровью, Моерр попытался крикнуть. Вдруг движение песка остановилось, он превращался в обычную землю и больше не тянул вниз. Вытаращив глаза, Моерр тяжело дышал. С его длинных светлых кудрей осыпались песчинки.

Хлестнув землю хвостом, Элоранарр склонил голову к человеческой фигурке и прорычал:

– Когда убиваешь подданных империи – будь готов за это отвечать!

Магия вокруг утихала, втягивались в землю каменные щиты Элоранарра. Он презрительно наблюдал, как пытающемуся отдышаться Моерру надели блокирующий магию ошейник и вытащили его из земли.

Остальные старшие драконы рода Мэгран меняли форму быстро и подставляли шеи с такой поспешностью, словно от скорости зависели их жизни.

Элоранарр злился. На себя за эту вспышку гнева в том числе. Взглядом найдя меня между военными, то и дело косился, опять проверяя, не исчезла ли я, не делаю ли глупостей.

Я так много о нём знала, но, если подумать, знала удивительно мало. В поселении, где полегла рота «Белая скала», казалось, Элоранарр почти не обратил внимания на искорёженные, грязные тела павших, ведь ни словом не обмолвился, что это очередное доказательство того, что женщинам, которых в роте было много, не место на войне. А сейчас стало очевидно, что он всё видел, запомнил и переживал.

Он чувствительнее меня. Больше ценит жизнь. Мне жаль только капитана Саториуса и то потому, что я его знала, и он мог быть полезен. А Элоранарру, похоже, жалко всех.

– В подземелье замка их! – рыкнул он, не глядя на Мэгранов.

Мэграны поддерживали своего шатающегося главу рода, помогли ему устроиться в лапе одного из драконов-военных, чтобы тот мог доставить Моерра на Белую скалу.

Через минуту мы с Элоранарром остались одни на пересохшей земле. Он ковырнул её лапой. В земле перемешались водоросли, ракушки и колосья. Снова покосился на меня и, кивком пригласив в небо, распахнул крылья.

Мы направились к группе войск у кромки воды, где мерцали серебристые крылья Ринграна.