Тайна испанского манускрипта - Нина Запольская

Капитан собрался с силами, чтобы побороть волнение, и спросил:

– А что я должен про это знать?

Коммодор Грант растерялся и стал поворачиваться к сидящему за спиной человеку, потом замер, широко улыбнулся и проговорил ласково, опять положив подбородок на кисть руки:

– Ну, ну, ну… Сейчас вы будете изображать героя из дрянного романа: сначала его пытают, он молчит, а в самый последний момент его спасает друг… Но когда я вас начну пытать – вы станете мне отвечать, поверьте. Мне все отвечают. И это не роман. И друг вас не спасёт.

Капитан опять глянул на незнакомца, сидящего ко всем спиной, всё ещё пытаясь различить в этой бесформенной фигуре знакомые приметы доктора и уже собираясь позвать его по имени. Незнакомец не шевелился. И тогда капитан, не спуская глаз с незнакомца, сказал с вызовом и болью:

– Хорошо, я расскажу вам о сокровищах. Что вас интересует?

На лице коммодора отразилась сначала радость, потом замешательство, и он проговорил, убирая руку от подбородка:

– Координаты, конечно.

– Какие именно координаты? – спросил капитан уже с недоумением, он по-прежнему не спускал глаз с незнакомца.

– Сокровищ, конечно! Да вы что, смеётесь надо мной? – коммодор почти что закричал, он выпрямился на стуле, готовый вскочить. – Или вы и сейчас будете меня уверять, что пришли на Тортугу на поиски родственницы?

– Нет, не буду, – ответил капитан. – Мы пришли на поиски сокровищ.

– Ну, так и говорите же, чёрт вас возьми! – воскликнул коммодор. – Что вы ломаетесь, как абгалдырь!

Он замолчал и перевёл дыхание, ожидая ответа, потом тигриные глаза его вспыхнули, он вытащил из-за пояса наваху, раскрыл её и положил на стол.

– Каждые четверть часа я буду отрубать вам по пальцу! Подумайте, стоят ли какие-то там сокровища этого! – крикнул он.

Капитан молчал. Коммодор подождал немного, потом опять сладко улыбнулся и сказал, явно для того, чтобы смягчить напряжённость:

– Кстати, называйте меня теперь снова капитаном Санчес. И я теперь единственный счастливый обладатель каперского патента на это имя… И мы с вами отлично поладим, капитан Веласко. Я жду вашего ответа.

И коммодор постучал навахой по столу.

Капитан оторвал взгляд от навахи и опять впился взглядом в спину непонятного незнакомца, который всё это время сидел без движения. Затем капитан с вызовом прокричал в эту спину, рванувшись всем телом на стуле:

– 73 градуса западной долготы и 19 градусов северной широты!

– Вы лжёте! – Коммодор вскочил на ноги.

Тут непонятный человек вдруг вскочил с места, развернулся, и в его высоко поднятой руке блеснул нож. И в следующее мгновение ничего не подозревающий коммодор рухнул животом на стол с ножом в затылке, тело его дёрнулось, и через мгновение, так и не поняв ничего, коммодор Дональд Грант умер.

– Наш к-капитан никогда не лжёт! – сказал человек знакомым голосом и, сняв шляпу, отшвырнул её от себя.

И капитан с ужасом узнал в нём своего корабельного плотника Рона Шелтона. Левшу Рона Шелтона. С минуту капитан дико смотрел на плотника, потом перевёл взгляд на нож, потом глаза его затуманились, сузились и вдруг распахнулись в немом озарении. Рот гадливо дёрнулся.

– А, догадался, п-паскуда, – заикаясь, произнёс плотник: он вытер руку о грудь, с усилием потянул скользкий от крови нож из затылка коммодора, поднял глаза на капитана и добавил медленно: – А теперь… Т-ты назовёшь мне минуты… И с-секунды к-координат.

Капитан потрясённо молчал, всё также глядя на плотника.

– Что, это самое, ты с-смотришь на меня? Да, это я убил, это самое, п-прежнего хозяина, – сказал плотник и ощерился. – Сквайр! Ха! Только он ручонками – раз… Это с-самое.

Невнятное лицо Шелтона затряслось от беззвучного смеха, губы сложились в трубочку, неопределённого цвета глаза забегали по комнате, словно высматривая что-то. Он вышел из-за стола, сделал шаг к капитану, неподвижно сидящему на стуле, и вдруг сказал, потянувшись к нему всем телом:

– И дамочку твою… Меган.

Капитана ударило, как огнём, и словно всё съёжилось, скорчилось у него внутри, так остро он почувствовал ту вину, которую было не исправить и не забыть, и то раскаяние, с которым ему всё время вспоминалась бедная Меган Белью. Он застонал и закрыл глаза.

– Я её только с-спросил, – словно жалуясь, удивлённо протянул плотник. – Только спросил ведь.

– Меган ничего не знала. Ничего, – выдохнул капитан, открывая глаза: он попробовал освободить руки – верёвка держалась прочно.

– А она – с-совсем как с-служанка, – Плотник, казалось, не слышал капитана, он повернул голову и уставился в дальний угол комнаты невидящими глазами, потом сделал ножом, зажатым в левой руке, плавное рубящее движение от себя и добавил: – И кровь…

Он опять повернулся к капитану и глянул на него стеклянными глазами. Капитан ответил ему твёрдым, ненавидящим взглядом в упор.

– Не смотри на меня так! – вдруг заорал плотник и резко шагнул вперёд.

Капитан опустил глаза и стал смотреть на ноги плотника, который принялся невнятно бормотать, грязно и страшно ругаясь, а ноги его топтались, дёргались и елозили в шаге от капитана, наступая и отступая на него, и были эти ноги обуты в подкованные сапоги с квадратными носами. Запоздалое сожаление ударило капитана при виде этих сапог, он опять застонал, как от боли, и безуспешно дёрнулся на стуле, пытаясь вырваться.

– Всё, это самое, я устал от т-тебя! Ты мне надоел! Надоел!.. Дьявол, к-как же ты мне надоел! – Шелтон подскочил к капитану и замахал руками, и эти руки, казалось, жили своей жизнью, словно они были сами по себе и уже не могли остановиться.

Перед лицом капитана замелькал окровавленный нож.

– Я тебя ненавижу! – зарычал плотник сквозь стиснутые зубы, он словно совсем обезумел, он даже заикаться перестал. – Ах, как я тебя ненавижу! Красив, удачлив! Всегда при деньгах!.. Бабы к нему липнут! Сами на шею вешаются!.. А что в тебе хорошего? Такой же, как я! Такой же, как все!.. Даже кровь такая же!

Капитан застыл. Шелтон навис над ним, одной рукой схватив за ворот, другой – приставив нож к горлу.

И тут вдруг раздался выстрел, и лицо капитана обдало чем-то тёплым, мокрым и страшным, и плотник с простреленной, развороченной выстрелом головой с глухим ватным стуком свалился к его ногам, чуть не опрокинув вместе со стулом, и сквозь гул в ушах до капитана донёсся испуганный вскрик:

– Дэниэл, вы целы?

И в комнату, вместе с пороховым дымом, вбежал мистер Трелони, который, отшвырнув от себя разряженный пистолет, подскочил к капитану и стал его лихорадочно ощупывать, что-то приговаривая бессвязное, жалкое и размазывая руками, всё больше и больше, на его лице и груди кровь и мозг плотника.