Две судьбы. Книга 5. Похищение - Семен Малков

То, чего больше всего опасалась Даша Юсупова, — случилось! Ночью под влиянием происшедшего и особенно нелепейшей гибели подруги Киры у нее началось кровотечение, и врачи вынесли роковой приговор: это выкидыш. Она потеряла ребенка!

Когда со всеми предосторожностями ей об этом сообщили, Даша едва не потеряла сознание от горя и острой боли в сердце. «О Боже! За что ты меня так наказываешь? — мысленно говорила она, проливая слезы и не понимая, чем же вызвала его гнев. — Разве я заслужила такую ужасную кару? Почему лишаешь счастья?»

Потеря долгожданного ребенка казалась ей величайшей несправедливостью судьбы, которую она ничем не заслужила. А утрата надежды на осуществление самой заветной мечты — решающим поражением в жизни. Находясь в состоянии, близком к истерике, Даша потеряла аппетит и впала в депрессию.

— И чего мне все завидуют? Я обычная неудачница! Чему завидовать-то? Красивому мужу? Богатству? — выплакав все слезы, горестно шептала она. — Ну какое же семейное счастье без ребенка?

Постепенно ее разочарование и отчаяние обратились на мужа. Чтобы вновь обрести душевное равновесие, Даше требовалось установить причину своей фатальной неудачи! Не зная за собой существенных грехов, она должна была найти виновника Божьей немилости, и он отыскался в лице Петра.

«Ну конечно, из-за Пети на нас так разгневался Господь! Это его он счел недостойным, чтобы одарить наследником, — пришла к горькому выводу Даша. — Разве я виновата в том, что случилось? Петя — вот, кто меня вытащил из больницы, и вообще мало заботился о рождении собственного ребенка! Разве мог осудить меня Господь за то, что старалась помочь спасти Оленьку и Надю?»

Решение пришло само собой.

— Нет! Теперь я не смогу любить его так, как прежде. Никогда уже не буду с ним счастлива, — вновь залилась слезами Даша, поневоле вспомнив неземное блаженство, испытанное в его объятиях. — Разбитый кувшин заново не склеишь.

Немного успокоившись, она взяла трубку телефона и продиктовала краткий текст телеграммы отцу и матери. В ней говорилось: «У меня произошло несчастье. Как никогда, нуждаюсь в вашей поддержке. Хочу вернуться домой. Даша».

Когда Петр перед отъездом в аэропорт позвонил в больницу, чтобы узнать о самочувствии жены и сказать о том, что улетает в Ялту за матерью, ему с прискорбием сообщили о происшедшем у Даши выкидыше, и, как он ни добивался, чтобы его с ней соединили, ответ был один:

— Ее здоровью ничто не угрожает, но больная — в тяжелой моральной депрессии и не хочет ни с кем разговаривать.

— Но я ее муж! И через час улетаю, — возмутился Петр.

— Она запретила соединять ее с вами, — не без ехидства в голосе ответил ему врач. — Вам не следует настаивать: это может ухудшить состояние больной.

Вне себя от огорчения Петр швырнул телефонную трубку, подхватил дорожную сумку и, в сердцах хлопнув входной дверью, спустился к ожидавшему его «лимузину». Всю дорогу в аэропорт он думал о постигшем их с Дашей несчастье, но не склонен был ни в чем себя винить. «Это все превратности судьбы. Такая уж сейчас для нашей семьи несчастливая полоса! Зря Даша так убивается, — по-мужски он не сознавал ни ее состояния, ни глубины ее горя. — Мы с ней очень молоды и у нас еще будет столько детей, сколько захотим!»

Мысли Петра вновь обратились к предстоящей тяжкой встрече с матерью и ожидающим его новым неприятностям.

— Жаль, конечно, что Дашенька так сильно все переживает, — чтобы себя приободрить, вслух произнес он. — Но выкидыш — не трагедия, и у нее это скоро пройдет. А вот для мамы и всех нас угроза потери наших дорогих малышек — это ужасное испытание! Но уверен: все кончится хорошо!

— Все, Васенька! Потеряли мы внука! — горестно всплеснула руками Анна Федоровна, прочитав телеграмму дочери. — Боюсь, что и жизнь у Дашеньки с Петей теперь пойдет прахом.

— Это почему же? — непонимающе взглянул на жену Василий Савельевич, поднимая с полу упавшую телеграмму. — Будут у них еще дети! Разве у нее что-нибудь не так? Здесь об этом ничего не сказано, — добавил он, бегло прочитав текст.

— Не в этом дело! Хотя, как знать, вполне могут быть осложнения. Видишь, она пишет: «произошло несчастье», — расстроенно ответила Анна Федоровна, ткнув пальцем в телеграмму. — Но все обстоит еще хуже, чем ты думаешь! Зная твой вспыльчивый нрав, я тебе не говорила, что Дашенька мне жаловалась на Петю.

— Да не может того быть! — поразился Василий Савельевич. — Он отличный парень со всех сторон! Такого мужа еще поискать! Чем же она недовольна?

— Не спеши осуждать дочь, — сурово посмотрела на него Анна Федоровна. — Видно, богатство портит человека!

— Но не такого, как Петя, — убежденно возразил Василий Савельевич. — Может, это наша дочь пресытилась богатством?

— Ладно! Чтобы зря не грешил на Дашеньку, скажу всю правду, — брезгливо поморщившись, решилась Анна Федоровна. — Хоть и противно ворошить грязь. Я надеялась, что все у них обойдется.

Она тяжело вздохнула и открыла, в чем дело.

— Последнее время Петя был холоден с нашей дочерью, не оказывал ей должного внимания в ее положении. Дашенька даже сказала, что он был против того, чтобы легла в больницу, и можно было подумать, — с возмущением посмотрела на мужа, — что он совсем не хочет ребенка!

— Так это же обычная история с женщинами в ее положении, — с сомнением произнес Василий Савельевич. — Обыкновенная мнительность беременных.

— Ошибаешься, Вася! Я, по-твоему, дурочка, что ли? — рассердилась на него супруга, но взяла себя в руки, и объяснила: — Мне тоже поначалу так показалось, но потом своими глазами убедилась, что все правда!

— Что правда? — с тревогой посмотрел на нее Василий Савельевич.

— А то, что изменял Дашеньке твой отличный парень! — зло бросила Анна Федоровна. — Завел любовницу, когда отвез ее в больницу, а может, даже раньше. Даже устроил эту шлюху к родителям под видом домработницы.

— Не могу поверить! — вырвалось у Василия Савельевича, так он был поражен услышанным от жены. — Это невероятно!

— Это истинная правда, дорогой, — с горечью подтвердила свои слова Анна Федоровна. — Я сама застукала Петю с любовницей, но ничего не сказала об этом дочери. По понятным причинам!

— Ты у меня умница, Аннушка! — бросив любящий взгляд, одобрил жену Василий Савельевич. — Поступила правильно: в тот момент иначе было нельзя. Но теперь — другое дело! — в его глазах появился воинственный блеск. — Едем к дочери. Мы ей сейчас очень нужны. Бери все, что у нас есть, и отправляйся за билетами!

Волошину не впервой было сражаться за правду. Он сжал кулаки и непримиримо бросил вслед уходящей жене:

— Мы покажем этому богатому сосунку и всей его аристократической родне, как обижать нашу дочь!

Столица встретила чету Волошиных густым туманом, видимость была очень плохая, и самолет вместо Домодедова посадили в аэропорту Шереметьево-1.