Мой грешный маркиз - Гэлен Фоули

Сельские жители были заняты работой, которую выполняли в конце каждого года. Пасечники собирали мед, пастушок гнал стадо. Деревенская мельница, построенная на берегу реки у кромки воды, молола зерно. Ее приводило в действие неторопливо вращающееся колесо, снова и снова погружавшееся в воду, которая неспешно, но беспрестанно текла к морю.

— Мы почти на месте, — сообщил Макс, когда экипаж свернул на подъездную дорогу и въехал в гигантские кованые ворота. Длинная аллея, по обе стороны которой росли крупные стройные буки, вела к дому, показавшемуся Дафне гигантским.

Прислуга в аккуратных ливреях высыпала из дома и построилась у входа, чтобы поприветствовать милорда и новую хозяйку. Лакеи в напудренных париках были одеты в темно-красные ливреи и черные бриджи, женская часть прислуги носила черные платья с аккуратными белыми фартуками и чепчики.

Когда экипаж остановился, Макс помог жене спуститься: на землю, представил ее прислуге, познакомил с дворецким и еще несколькими людьми и повел в черно-белый отделанный мрамором холл.

Точнее, он был белым с небольшими черными вкраплениями на полу. Крупные черные кадки с растениями составляли разительный контраст с кремового цвета стенами. В стенах имелись причудливые ниши, в каждой из которых помещалось по черной статуе.

Как вскоре выяснила Дафна, ослепительный холл задавал тон всему дому. Расписанные потолки, цветные узорчатые ковры, изящная мебель, дорогой фарфор. В семейной часовне она увидела белый мальтийский крест, геральдический щит и шлем первого барона Ротерстоуна, палаш которого хранился в городском доме.

После этого Макс показал ей террасу, выходящую на строго распланированные сады. Их величина, четкие линии и ухоженность потрясли Дафну. Вдоль посыпанных гравием дорожек стояли подстриженные конусом деревья, треугольные цветники радовали глаз осенними бархатцами и флоксами, маргаритками и китайскими астрами.

За всем этим великолепием раскинулся обширный парк, в свою очередь, граничивший с лесополосой, в которой, по сообщению Макса, были сделаны удобные дорожки для прогулок.

Муж рассказал, что это было рабочее имение с тремя деревнями, двенадцатью фермами, двумя церквями, тремя школами и двумя пабами, в которых варили разные сорта пива. Была здесь и базарная площадь. Вдовий дом, добавил он, переделали в пансион для раненых ветеранов войны с Наполеоном.

Урожай уже убрали, но на пастбищах паслись упитанные коровы, овцы и лошади. Макс сказал, что устроил состязание между фермами по выращиванию лучшего скота.

В целом поместье было, по мнению Дафны, превосходным драгоценным камнем в короне сельской Англии.

А постоянное отсутствие Макса в поместье делало этот факт еще более удивительным. Непонятным образом он сумел поставить дело так, что и без него все работало, как часы.

Теперь и подготовка списка невест казалась ей чем-то почти нормальным. Этот человек ничего не упускал, не оставлял без внимания ни одну деталь.

Дафна все больше убеждалась, что вышла замуж за потрясающего мужчину. Но в свете всего увиденного ей представлялось все более бессмысленным одно — его плохая репутация. Ничто не указывало на то, что маркиз Ротерстоун — легкомысленный и порочный распутник.

Когда они снова вернулись в дом, у Дафны от возбуждения голова шла кругом. Она все никак не могла осознать, насколько велики владения маркиза. Ей раньше не приходило в голову, что они станут править небольшим королевством, а она будет вести жизнь принцессы, как и говорил папа, когда впервые упомянул об этом браке.

В столовой Макс показал камин, над которым было пустое место, ожидавшее, как сказал он, ее парадного портрета.

— Мой портрет? Здесь? Но, милорд, наши гости подумают, что во мне нет ни капли скромности!

— Нет, дорогая, они подумают, что ты невероятно красива, а я — счастливый везунчик. Пойдем дальше.

Экскурсия по дому продолжилась. В гостиной Дафна увидела великолепное фортепиано, стоящее возле окон, из которых открывался замечательный вид на пасущихся на лугу коней. Новоявленная маркиза задумчиво посмотрела на инструмент.

— Еще одно фортепиано, — отметила она. Несколько минут назад она видела инструмент в утренней гостиной.

— Я же говорил, что люблю слушать музыку. — Макс сделал приглашающий жест рукой. — Может быть, попробуешь?

— Я не играю, — поспешно сказала она.

— А твой отец говорил совсем другое, — заметил Макс, понимающе улыбнулся и продолжил: — Давай я покажу тебе верхние этажи.

— Кажется, я здесь заблужусь, — пробормотала она, поднимаясь по консольной лестнице, которая, казалось, парила в воздухе. — Сколько в этом доме спален?

— Тридцать спален, миледи, — впервые открыл рот неразговорчивый главный дворецкий мистер Чаттерс.

Она бросила озорной взгляд на мужа и чуть слышно прошептала:

— Ну, это, пожалуй, займет нас на некоторое время.

— Ты еще не видела садов, — так же тихо ответствовал он.

— Ты уверен, что нас никто не видит? — задыхаясь, спросила Дафна, когда их прогулка по саду приняла несколько неожиданный оборот.

— Уверен. Никто из слуг не осмелится даже голову повернуть в нашу сторону.

Явно преследуя низменные цели, Макс привел ее в беседку, со всех сторон окруженную десятифутовыми кустами самшита. Ее крышей служила старая развесистая груша.

Главной достопримечательностью этого уединенного места был окруженный низкой каменной оградой небольшой пруд с золотыми рыбками и фонтанчиком в центре.

Когда Дафна наклонилась, чтобы лучше рассмотреть лениво плавающих под кувшинками откормленных карпов, Макс взглянул на обтянутую юбкой попку жены и нашел ее в высшей степени привлекательной.

Он бросил сюртук на землю, чтобы она могла стать на колени. А Дафна схватилась руками за согретые солнцем камни. Макс опустился на колени позади нее.

— Я хочу тебя. Хочу сейчас, здесь, когда солнце светит тебе в лицо, — шепнул он.

На мгновение залюбовавшись игрой солнечных лучей в золотистых волосах, Макс поднял ее юбки и вошел в нее сзади. Дафна двигалась вместе с ним, наслаждаясь происходящим. Его руки лежали у нее на талии. Со сладострастным стоном Дафна выгнулась и закинула руки ему на плечи.

Высоко над ними в небе парил ястреб, высматривающий добычу.

Макс легонько прикусил мочку нежного ушка и понял, что страсть к собственной жене буквально сводит его с ума.

Его руки принялись ласкать изящное тело. Почувствовав необходимость ощутить гладкую шелковистость кожи, он сдвинул ее юбки чуть выше и, застонав от удовольствия, начал исследовать руками бедра, ягодицы, живот…

Он стал играть завитками волос внизу живота. Дафна выгнулась, и ее мускулы сжали его фаллос, словно шелковистые руки.

Она громко застонала, и Макс тут же зажал ладонью ее рот.