Скиталец 2. Книга вторая - Константин Калбазов

– И не забудь мой саквояж. Только опустоши его. Думаю артефакты туда поместятся. Глупо разгуливать с приметным кофром.

– А зачем тебе артефакты? Они же привязаны к нему.

– Да видишь ли, оказывается у меня есть один знакомый характерник, которому я похоже могу доверять. Как и тенденция к накоплению избыточного опыта. А в этом свете, мне вот такой вот комплект совсем не помешает.

– Талант можно получить только двумя способами. Либо тебя наделит сам Эфир. Либо нужно высшее образование.

– Так я и не о себе. Забыл, я сбиваю свою команду.

– Ты реально полагаешь, что пятнадцатилетний паренек способен повести за собой взрослых мужиков?

– Я верю в то, что взрослые мужики, могут собраться вокруг одаренного пятнадцатилетнего паренька. И разве ты не яркое тому подтверждение?

– Извини, дружище, не стану тебе врать, но у меня свои цели.

– Как и у моих стариков, оставшихся на Голубицком, у Елисея Макаровича и его окружения, что сейчас подбирают хвосты на «Тюльпане». Но пока, в отличии от Морозова и вот этого говнюка, наши цели совпадают. Бог даст, впоследствии мы сможем их скорректировать и прийти к общему знаменателю. Не даст, разойдемся. Надеюсь по-доброму. Ну или уж как получится.

– Вот смотрю на тебя, и порой мне кажется, что в тело мальчишки подсадили сознание взрослого мужчины.

– Ты далеко не первый говоришь мне об этом. А что если это и впрямь так.

– Ты мне еще про переселение душ расскажи.

– Ну, а вдруг.

– Тех кто вдруг, определяют в психушку. У них есть даже конкретный диагноз – раздвоение личности.

– Ну значит не по годам взрослый.

– Вот с этим я соглашусь куда проще. Только еще добавлю, что временами. Потому что порой тебя несет так, что только держи. Ладно. Не скучай тут. Я скоро.

Управился Григорий и впрямь быстро. Ему потребовалось всего-то полтора часа. Зато Торнтон никак не желал оживать. Борис даже начал подумывать, уж не окончательная ли это его смерть. Но нет. С рассветом он все же возродился. Случилось это как-то уже привычно неожиданно. Вот лежит труп мужчины среднего возраста. А вот уже делает глубокий вдох молодой восемнадцатилетний парень.

– С добрым утром, господин Тонтон, – потянувшись приветствовал связанного Борис.

– Для кого как, – дернув щекой и попытавшись пошевелиться, возразил пленник.

– Согласен. Но ведь ты все еще жив и имеешь реальный шанс сохранить свою шкуру. Кстати, если действительно этого хочешь, то очень советую не поднимать шума. Признаться, я не уверен, что мы отдалились достаточно далеко от человеческого жилья. Ночь и незнакомая местность, знаешь ли.

– Смотрю на вас и борюсь с двойственным чувством…

– Знаю, знаю. Сквозь юнца просматривает взрослый мужчина. Но ты ведь видел мою суть и знаешь точно, что мне нет и восемнадцати. Давай спишем это на одаренность и продолжим.

– И что я должен сделать, чтобы остаться в живых?

– Для начала показать свою Суть. Понимаю. Не хочется. Но придется. Иначе я прострелю тебе башку. А чтобы ты не сомневался.

Борис взвел курок бульдога с наверченным глушителем. Щелчок, сопровождаемый легким хлопком и пуля ударила в сухую ветвь выбив облачко щепы. А в воздухе повисли белесое облачко и запах сгоревшего пороха.

– Отличная штука. Практически полностью глушит звук, не снижая боевой эффективности, – прокомментировал свои действия Измайлов. – Итак, возвращаемся к нашим баранам. Покажи свою суть, любезный.

– Вы понимаете, что как только придет в себя первый из моих людей, на вас начнется охота. Все крысы острова встанут на ваш след. Вам не уйти. И хорошо как лично вы, останетесь живы. Криминал не всегда придерживается прагматизма. Зачастую принципы для преступников значат куда выше. Потому что деньги и опыт для них не сама цель, а всего лишь средство.

– Ты закончил, – вперив в пленника равнодушный взгляд, произнес Борис, оном не подразумевающим ответ. – А теперь, покажи мне свою Суть.

– Я не стану этого делать.

– Думаешь тебе будет так просто умереть? Я постараюсь, чтобы тебе было очень больно. И как можно дольше. После чего дождусь твоего возрождения и повторю по новой. Как думаешь, насколько мне трудно поднять две сотни тысяч очков опыта, если всего, что у меня уже есть я достиг за год и один месяц. Да-да, мне всего лишь пятнадцать.

– И зачем тогда так рисковать, связываясь с моим возрождением.

– Потому что контрпродуктивными могут быть не только преступники. К примеру мне мало того, что ты слил одну жизнь. Я хочу чтобы ты лишился еще и всего свободного опыта. Потому что для тебя это больно. И кстати, если ты сейчас сольешь весь опыт на различные свои умения, то подпишешь этим себе смертный приговор.

– И какие у меня гарантии, что после этого вы меня не убьете?

– Тебе придется поверить мне на слово.

– Звучит как-то не убедительно.

– Согласен.

Борис подался вперед и врезал пленнику под ложечку выбивая из него дух. После чего, сноровисто вогнал ему в рот кляп, закрепив его платком. Григорий наблюдал за происходящим, равнодушно строгая палку. Сидел и смотрел, словно оценивал на что способен его подопечный.

– Можно конечно и иголки под ногти вгонять. Но признаться вариант все же изуверский. Не хотелось бы. Поэтому, для начала я просто продемонстрирую тебе свою решимость. Ну чтобы ты не сомневался.

Хлоп!

– Ы-ы-ы-ы-ы!!! – выпучив глаза замычал Торнтон.

Борис одарил его лучезарной улыбкой, после чего присел, и начал накладывать жгут. Следом срезал со штанины полосу ткани и наложил давящую повязку. Так себе бинт. Но все лучше, чем ничего.

– Ну что, любезный. Мы поняли друг друга. Кивни, если да. А то лень каждый раз вынимать кляп. Во-от. Открывай Суть. Гриша, ты это видишь?

– Вижу. Десятая ступень, в запасе еще одно возрождение, больше миллиона опыта. Не понятно, отчего он не сделал себе четвертую ступень характерника.

– Подозреваю, что это возможно только при академическом образовании.

– Хм. Вполне возможно. Как будем делить?

– Сначала он вернет мне мои двести. А оставшееся поделим поровну.

– Справедливо.

– М-м-м…

– Успокойся, любезный. Я же пообещал, что если договоримся, то оставлю тебя в живых. Значит так оно и будет, – развязывая руки пленника, произнес Борис.

Перекачка опыта прошла без сучка и задоринки. Разве только Торнтон все время кривил рожу от боли. Когда же с этим было покончено, Борис без лишних слов вынес ему мозги, и вновь связал.

– Между прочим, ты ему обещал, – с явным осуждением произнес Григорий.