Тенепад - Мария Введенская

Остановившись, Джейк обвел всех взглядом, под которым единственным желанием было сбежать. Его глаза загорелись огнем, которого никто из стоящих не видел раньше. В них отразилась такая злость, что каждый не на шутку перепугался, а не является ли тем самым, о ком толкует Джейк.

Он медленно, палец за пальцем, стащил перчатку с правой руки, обнажив белую узкую ладонь, и отбросил в сторону. Никто не знал о значении этой перчатки, но инстинктивно все шарахнулись назад как мертвые, так и живые. Каин опустил голову, продолжая держаться прямо за спиной, словно хотел защитить, но вот кого?..

Джейк неминуемо нарастал грозовой тучей, расширяющей свои границы на всё несчастное небо, становясь ужасней и непостижимей. Он был очень хорош собой, но сейчас никто из стоящих кроме ужаса ничего не испытывал. Джейк казался не просто смертью, а самой кошмарной смертью из возможных. Уязвлённой, раненой смертью, лишенной всякой жалости. И сейчас он находился так близко к тому, чтобы поквитаться….

Его верхняя губа подрагивала от злости, а глаза казались огромными и ледяными. Он обнажил свое истинное лицо. То, чем мог быть на самом деле. То, чего боятся на подсознательном уровне. Смерть такова. Кто же это несчастное существо, прогневавшее ее до такой степени?

Словно готовые броситься в бой, люди сейчас стояли плечом к плечу. Даже Олден поднялся на ноги, крепко держась за руку Джулс. Он походил на затравленную лань, но, тем не менее, не собирался сбегать или впадать в истерику.

Джейк окинул еще раз своим пылающим ядовитым взглядом их – несчастных, заблудших, а потом, скрипнув зубами, рванулся к ним, и рука сжалась на шее мертвой хваткой. На шее Адель.

Оглушенная неожиданной атакой, она выкатила глаза и вцепилась в его руку, сдавившую горло, но хватка не ослабевала, а безжалостные глаза источали яд.

– Ну что вспоминается? – прошипел Джейк.

Остальные сперва отпрянули, словно муравьи, в которых бросили камень, но потом, видимо, не в силах бездействовать, скучковались вокруг Адель. Хотя… ну что они могли сделать? Только находиться в стойке с постоянно меняющимися гримасами на лицах – напряженные, словно внутри заело пружину, сжатую до упора. Каин чувствовал себя так же.

Широкие от ужаса глаза Адель покраснели от напряжения, и вдруг в какой-то момент она перестала сопротивляться. Руки безвольно упали, а зрачки застыли. Выражение лица изменилось, словно ужас и изумление смыло волной, и его сменило тихое смирение. Память проснулась действительно быстро, словно пелена опала, надежно скрывавшая то, что всегда было на месте.

В этот же момент гармония вернулась в мир, как и всё отобранное четырьмя привратниками вернулось к владельцам, даже ополовиненная Труффолз материализовалась под жизнерадостно-желтой футболкой Лидии. Но сейчас мало, кто среагировал на это, потому что Адель казалась важнее важного. Только лишь Джулс растеряла всякий интерес к происходящему, потому что осторожно повернула голову к человеку, руку которого держала, чтобы наконец рассмотреть лицо, и обомлела…. Встреча стала глубоким шоком для обоих. Олден и Джулс слепо таращились друг на друга, не понимая, как такое вообще возможно. Я потерялась, и ты нашел меня. Наверняка очередная иллюзия. Он знал, что девушка умерла, видел ее имя в мемориальном парке, но даже и представить себе не мог, как она близко, и что идет с ним вровень.

Смерть не сахар и не место встречи, и они скорей всего останутся поодиночке, потому что здесь каждый сам за себя. Но даже если эта встреча мимолетна, она является величайшим счастьем и перечеркивает наотмашь все те годы одиночества и неудач, что были у обоих. Как коротка память! Как необязательна! Мы купаемся в собственных бедах столь упоенно, пока не взбиваем жидкое в густое, а потом миг счастья просто вычеркивает их вместе с затраченным временем. На беды уходит целая жизнь, но мы готовы ее забыть и простить себе, ему, ей, им, Богу, потому что счастье того стоит.

* * *

Ева уже давно следила за происходящим поверх мушки. В таком ракурсе всё выглядит совсем иначе, искажается, приобретает новый смысл. Она затаилась в другом конце зала, совершенно неосвещенном неоновым светом, и понятное дело, лишенным посетителей. К тому моменту, когда началось самое интересное, те и вовсе оставили Неспящую Красавицу, как и редкие стриптизерши, отрабатывающие свой кусок хлеба. Ева знала, что остается незамеченной также и для самого Джейка, ведь она потеряла свою душу, отдавшись сверху донизу злу, основной идеей которого было устроить повсеместный хаос, ну хотя бы на какое-то время. А убийство Смерти – это, пожалуй, самый, что ни на есть хаос. Но Каин постоянно закрывал того спиной, а пуля-то одна, как и шанс подгадить Богу.

Тем не менее, следующая сцена привлекла всё внимание Евы. Она поняла, что хаос можно устроить и иначе. Та девчонка, что отдала ей плащ в аэропорту, похоже, что-то значила для Джейка и причинила ему немало боли, что было видно по его лицу полному презрения и уязвлённости. Будь он человеком, может, даже пустил бы слезу от отчаяния, ненависти и преданных чувств.

Наконец, Джейк отпустил девчонку, и та, словно срубленная, рухнула на пол, а он, презрительно фыркнув, подобрал свою перчатку и отошел обратно к столику, где долил остатки водки в стопку. Каин неотрывно следовал за ним, будто зная, где сейчас притаилась Ева, а обессиленная девчонка закрыла лицо руками.

* * *

Она любила путешествовать, но последнее обошлось ей слишком дорого, как и имя Фрэнсис, которое она тогда носила. Хотя, видимо, не слишком, коли сбежала от Джейка в смертную жизнь, из которой толком ничего не сумела сотворить. То ли жила, то ли не жила вовсе. И зачем она это сделала? Приключений захотелось? Или почувствовала себя узницей? А, может, сердце ёкнуло из-за другого? Из-за Уоррена Глика, например?

Испытывая жгучий стыд, она смотрела на Джейка в упор, закрыв ладонью рот, и понимая, что все эти люди, склонившиеся над ней, неловко сидящей, как сломанная кукла, попали в эту передрягу по ее вине. По ней же они оказались в Лимбе – в аду для философов, и пережили все эти кошмарные сны. Пусть некоторые по праву, но, кто такая Адель, чтобы это решать? Или теперь Фрэнсис? Подумать только, Джейк всё это сделал из-за нее. А уж себя-то как подставил! Об этом вообще лучше не думать! Она подтолкнула его к этому безумию, и с последствиями еще только предстоит справляться.

Адель поняла всю тяжесть совершенного, и горе ее было бескрайним. Ведь для ее бед сроки определялись не смертной жизнью, не Лимбом, из которого всё-таки есть выход, и даже не тем, что за его пределами цена за нарушение баланса нещадно велика и временем она не измеряется. Уж Адель-то знала это, однажды расплатившись, угодив в петлю и проживая одну и ту же жизнь снова и снова. Теперь же, войдя в ту же воду вторично, одной повторяющейся жизни, будет слишком мало. Они оба снова совершили ошибку….

Джейк, сидящий за столиком, смотрел на нее с ненавистью. Он поднял стопку, приветствуя ее, и махнул одним глотком.

– И вот на этом, как мне представляется, мы и закончим. – фыркнул он. – Вы знаете, где дверь.