Сфера влияния - Вячеслав Васильевич Васильев

Как только люди и рыси выстроились у широкого внешнего створа шлюза, горизонтальные створки резко разошлись, и группу выбросило наружу давлением воздуха. Завращавшиеся было беспорядочно скафандры быстро стабилизировались, и взорам изумлённых штрафников предстал эффектно смотрящийся на фоне земного шара абордажный бот, легко опознаваемый по характерным обводам корпуса и висящим на пилонах трём стреловидным беспилотникам огневой поддержки. Силовые щиты абордажника были деактивированы, абордажные манипуляторы втянуты внутрь. В общем, машина находилась не в боевой конфигурации. Белецкий когда-то изучал эти эти абордажники в училище — правда, только теоретически. Теперь, похоже, наступила пора практического знакомства.

На коммы поступил последний приказ ИскИна Станции: «Выдвижение к транспортному средству по директиве 16К.» Скафы тут же дёрнулись, и, разлетевшись в стороны, в автоматическом режиме направились к кораблю по случайным траекториям. Летели недолго: бот находился почти рядом. В полёте Егор то и дело оглядывался на Пантелея. Если вид летящей в космосе человеческой фигуры в скафандре был привычен, то как летает в скафандре рысь — Белецкий видел впервые. Конечным пунктом путешествия оказался десантный шлюз абордажника, расположенный, естественно, с противоположной стороны от абордажного шлюза. Ко всем прочим сегодняшним неожиданностям, он оказался какой-то нестандартной конфигурации, но принципы устройства у всех шлюзов были одинаковы, так что особых проблем с переходом на борт абордажника ни у кого не возникло. Едва люди и рыси расположились в противоперегрузочных креслах, как фиксаторы кресел защёлкнулись, и бот резко рванул с места. Причём, судя по перегрузкам — на форсаже.

«Мы так не договаривались» — подумал Егор. Казалось, что на него упал тяжёлый бетонный блок, да так и остался лежать. «Нас готовили в контрабордажники, а не в абордажники». Перегрузка продлилась недолго. Наступила невесомость. Которая очень скоро сменилась очередной перегрузкой — бот тормозил.

В таком духе прошёл весь полёт: перегрузка — невесомость — перегрузка — невесомость — перегрузка… Пилот бота не жалел энергии и запасов рабочего тела. Можно было подумать, что от того, насколько быстро группа прибудет к месту назначения, зависит исход войны. Или, что более реально, — подумал Белецкий, — Союз опять прорвал планетарную оборону, и теперь дыру в ней затыкают всем, что попадётся под руку.

Теоретически, контрабордажников можно было использовать и как абордажников. Правда, при небольшой дополнительной подготовке. Которой не было. Так что пока оставалось только ломать голову, что бы это значило.

Но долго ломать голову не пришлось. Буквально через пятнадцать минут после старта штрафники получили файлы с предложением выбрать дизайн интерьера своих будущих кают на «Змеееже», и программкой для конструирования этого самого дизайна. У Егора глаза полезли на лоб. Нет, практика предоставления офицерам отдельных кают и позволение им меблировать эти каюты по собственному вкусу, хоть и не выходя за определённые рамки, была на Флоте в порядке вещей. Но для рядовых, и не просто рядовых, а рядовых штрафников, такая роскошь была за пределами мечтаний.

Остаток полёта прошёл незаметно. Даже перегрузки, казалось, утихли. Люди увлечённо конструировали интерьер своих будущих апартаментов. Егор быстро пересмотрел стандартные варианты, на предмет, не появилось ли чего нового, и убедившись, что нет, приступил к работе, взяв за основу интерьер своей каюты на Крепости…

К моменту, когда пилот врубил внешний обзор, и перед глазами штрафников предстал корабль, на котором им предстояло нести дальнейшую службу, разработка интерьера была закончена, и файл с техзаданием был сброшен техслужбе корабля для реализации. Остальные тоже управились с поставленной приятной задачей довольно быстро.

Приблизившись к «Змееежу», бот последний раз затормозил всё с той же дикой перегрузкой и медленно полетел вдоль несколькокилометрового гиганта. Сейчас вытянутый в струнку «Змееёж» без лихтеров никак не оправдывал своё название. Скорее он был похож на громадную длинную палку, на которую были надеты «гайки» стыковочных модулей. Корабль уже был полностью готов к полёту: двигатели и спарки ПКО установлены прямо на стыковочные узлы для лихтеров, часть двигателей, не нужная при «порожнем» перелёте, законсервирована, с обоих концов длинного корпуса пристыкованы автономные модули системы обороны.

Добравшись примерно до середины «Змееежа» бот затормозил, выровняв скорости. Пассажиры получили команду «покинуть корабль!». Что и было сделано через всё тот же десантный шлюз. Едва группа прапорщика Шелехова удалилась от абордажника на безопасное расстояние, как тот включил на несколько секунд маршевые двигатели, и стал быстро удаляться.

В корабль пришлось забираться так же, как и вражеским абордажникам — через один из технологических люков. «Хорошо хоть, что не под обстрелом и что люк самим вскрывать не надо» — подумал Егор, вплывая в зияющее тьмой отверстие. Начинавшийся за люком сервисный тоннель вывел штрафников в до боли знакомый по тренировкам центральный тоннель корабля. Створки дверей с обоих сторон были наглухо закрыты, что было совсем не удивительно: так как этот отрезок тоннеля использовался сейчас в качестве шлюза, воздух из него был откачан.

Как только последний человек опустился на пол тоннеля, внутренний технологический люк «зарастил» отверстие, и давление воздуха стало повышаться. Сила тяжести в тоннеле явно была ниже земной. Егор чуть подпрыгнул… Да, явно ниже. Раза в два. После того, как давление достигло одной атмосферы, створки с обеих сторон разъехались в стороны. Шелехов скомандовал «открыть забрала», и, сам сделав это первым, направился к группе офицеров, как оказалось, стоящих за одной из дверей. Естественно, подав подчинённым команду «за мной». Встречающими оказались маленький толстенький капитан, немного похожий на Похмелова не только фигурой, но и лицом. Однако фамилия у него была совсем другая — Савельев. А по имени отчеству — Андрей Анатольевич. Что выяснилось при его ответе на доклад — приветствие прапорщика Шелехова. Капитан оказался командиром корабля. Стоящий справа старший лейтенант Смышляев Сергей Валентинович был вторым пилотом (почему-то экипаж решил представиться по имени-отчеству, хотя вполне достаточно было звания и фамилии, которые, впрочем, и без приветствия высвечивались рядом), а стоящий слева ещё один старший лейтенант, представившийся Паниным Игорем Николаевичем — бортинженером.

Кстати, в процессе знакомства выяснились и имя с отчеством прапорщика Шелехова, которых бойцы до сих пор не знали. Оказалось, что грозу всех штрафников зовут вполне по-человечески: Павел Евгеньевич, а не «Дракон Горгонович», как его за глаза называли в учебке.

После того, как все представились, Шелехов отправил подчинённых осваивать свои каюты, а сам остался что-то обсуждать с экипажем. Вот тут-то и выяснилось, что каюты не просто отдельные, а ещё и разбросанные по всему кораблю.

— Это чтобы нельзя было одной удачно пущенной ракетой покончить со всеми сразу, — пояснил Пантелей, следуя вместе со своим напарником вдоль зелёной