Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— Вы правильно сделали, — подтвердила Лариса.

— Что на них записано? — поинтересовалась наивная женщина,взяв новые лазерные диски. — Альберт мне никогда этого не говорил.

— Его любимые песни, — объяснила Лариса. Дронго следил за ееруками. Наконец старые дискеты оказались в руках Ларисы, и он облегченновздохнул.

— Где вы должны с ним встретиться? — спросила Лариса.

— Сегодня вечером в отеле «Хилтон», — любезно сообщила фрауЭмма Шилковская. — Он будет ждать меня в восемь вечера.

— Мы тоже обязательно придем, — пообещала Лариса.

Когда они вышли из дома, Лариса достала дискеты и задумчивопосмотрела на них.

— Столько людей погибло и так много усилий было потрачено, астоило только прийти к старой недалекой женщине и взять у нее эти документы.

— Умной он бы не оставил эти дискеты на столько лет, —пояснил Дронго, — немецкая педантичность плюс ее ограниченность. У него былодостаточно времени, чтобы все подготовить. В доме старой девы идеальные условиядля хранения особо ценных документов.

Они вышли на улицу. И замерли. Вокруг них стояли два десяткалюдей с пистолетами в руках. Это были сотрудники СВР, оцепившие здание. Дронгопосмотрел на направленные на него со всех сторон пистолеты и усмехнулся. Потомсделал шаг вперед.

— Все в порядке, ребята, — громко сказал он, — уберитепистолеты. Дискеты у Ларисы.

— Где они? — дрогнувшим голосом спросил Осипов. — Покажитенам.

За спиной Дронго Лариса достала дискеты и показала ихгенералу. Тот шагнул к ним и судорожно схватил дискеты. Шумно выдохнул воздух.И взглянув на Дронго, сказал:

— Если это те самые…

— Это те самые, — кивнул Дронго. — Скажите своим «архаровцам»,чтобы убрали пистолеты. Иначе какой-нибудь дурак выстрелит с испугу.

— Отбой, — приказал генерал. Офицеры убрали оружие. — Азачем вы ей купили лазерные диски? — поинтересовался Осипов.

— Это плата за дискеты. Ей будет приятно принести своемукузену лучшие записи в современном исполнении. Кроме того, я думаю, она бы неотдала нам старые дискеты, не получив новых.

Осипов сжимал в руках дискеты.

— Я все еще не верю, — признался он, — не верю, что всекончено.

— Мы должны найти ее сбежавшего кузена, — напомнил Дронго.

— Меня уже не интересует даже он, — признался генерал,бережно уложив дискеты во внутренний карман.

Через час они были в отеле «Хилтон», где должна быласостояться встреча Альберта Шилковского с кузиной. Лариса разместилась навтором этаже, нависающем над кафе в виде атриума. Все следили за Дронго. Он пилчай с лимоном, улыбаясь каждой входящей женщине. Осипов, сидевший чуть дальше,нервничал больше других. Дискеты не были гарантией от провала. Нужно былоуточнить, что именно помнил Шилковский.

Неожиданно Дронго поднялся: мимо него прошел импозантныймужчина в темном, длинном плаще.

— Здравствуйте, Шилковский, — громко сказал Дронго, инезнакомец замер. Все посмотрели на Дронго. Тот улыбнулся. И снова громкопоздоровался.

На следующий день

Габриэлла встала утром пораньше. Почему-то всю ночь онавидела тревожные сны. Прошла в спальню к детям. Мальчики спали, улыбаясь восне. Пора было их будить, но она села рядом со старшим сыном и долго смотрела нанего. В комнату вошел муж. Он вчера прилетел из командировки. Вставало солнце иего неяркие ноябрьские лучи осветили кровать мальчика и мать, сидевшую рядом сним. Муж замер, глядя на эту картину. Она гладила головку сына и улыбалась.

Менарт проспал всю ночь, не просыпаясь. И утром, принимаядуш, почему-то начал напевать под струями холодной воды. После последнегоразговора с Дронго он чувствовал себя значительно лучше, как обычно бывает счеловеком, побывавшим у исповедника. Менарт подумал, что этот тип был прав.Нужно поехать к сыну. Ведь когда-то они были дружны, и сын должен понять его.

Оливер Бутцман проснулся в палате. Появилась медсестра,открыла занавески, пожелала ему доброго утра. В палату вошли жена и дочь.Бутцман радостно улыбнулся, увидев родные лица. Вчера врачи твердо обещали ему,что к новому году он выйдет из больницы. Бутцман подмигнул дочери.

Барлаха готовили к отправке. Врачи, осмотрев его, разрешилиему подняться. Последствия ранения почти не чувствовались, но он сталзначительно хуже слышать. Кардиган нетерпеливо топтался на месте. Вертолет ужеждал, и через несколько часов они должны были наконец получить эти документы.

Барлах уже пошел к выходу, когда раздался телефонный звонок.Кардиган достал аппарат. Сегодня ничто не могло испортить ему настроения. Иуслышал глухой голос Страуса.

— Как у вас дела, Кардиган.

— Все в порядке, — весело ответил он, — сейчас отправляемБарлаха.

— Отправляйте, — голос Страуса ему не понравился, — иприезжайте потом ко мне.

Кардиган убрал аппарат, не понимая, почему у резидента такойголос. Наверно, от зависти, подумал он. Старик просто завидует, что егомолодому коллеге удалось провести такую операцию. Барлах улетел на вертолете, аКардиган приехал к Страусу в прекрасном настроении. Сегодня он чувствовал себяпобедителем. Страус мрачно взглянул на него и вместо приветствия что-тобуркнул. У него в руках не было привычной сигары.

— Что случилось? — спросил Кардиган, усаживаясь напротиврезидента. — Барлаха мы уже отправили. Подождем, когда состоится встреча иподтвердим в Лэнгли разблокировку счетов.

— Не думаю, что с этим нужно торопиться, — заметил Страус.

— В каком смысле? — насторожился Кардиган. — Что вы имеете ввиду?

— Мне сегодня звонил Воронин. Тот самый представительроссийской разведки, о котором я вам уже говорил. Он рассказал мне интереснуюисторию. Оказывается, они тоже искали информатора Барлаха. Но несколько дней назадэтот человек погиб.

Кардиган все еще привычно улыбался, когда до него дошелсмысл сказанного Страусом. Улыбка сползла с его лица.

— Как это погиб? Кто это был?

— Эрих Дамме, бывший начальник отдела «Штази». По словамВоронина, именно он был информатором Барлаха. Они искали его достаточно давно,но не могли точно вычислить. Мы все искали его среди сотрудников группыХеелиха, а, оказывается, копии документов были у Дамме. Я проверил. — Страуспосмотрел на коробку сигар и не дотронулся до них. Это был очень плохой знак.Только когда Страус сильно нервничал, он отказывался от сигар. — Эрих Даммедействительно погиб в перестрелке два дня назад. Его обвинили в убийственекоего Гуго, известного берлинского сутенера. Полицейские застрелили Дамме вперестрелке. Так было указано в официальном документе, — подчеркнул Страус. Онеще раз посмотрел на коробку сигар и вдруг, протянув руку, взял сигару. — Уменя есть некоторые связи, — вздохнул Страус, — и я попытался проверить вполиции. Оказывается, Дамме застрелил не офицер полиции, а тот самый эксперт,который успел до вас побывать в Израиле, а также встретиться с Вайсфлог иМенартом. Этот человек нас опередил. Он подстроил все таким образом, чтоубийство Дамме выглядело как самооборона. Сегодня вечером мне пришлют копиюполицейского протокола.