Русская Япония - Амир Хисамутдинов

— Ой, — совсем по-русски вскрикнула Морико, — как четко видна эта надпись: «Во имя Отца и Сына и Святого духа Аминь. Здесь погребено тело раба Божия Назара Силуянова. Мастерового 5-го рабочего экипажа с российского корвета «Посадник». Скончавшегося 29-го июля 1860 года на 45 году от рождения». Надо же, а ведь прошло уже почти 150 лет!

Девушка с грустью продекламировала по-японски:

— Опять твой любимый Басё, — заметил ее спутник.

Морико скромно опустила глаза, а я продолжил тему.

— Он и у нас во Владивостоке очень популярен. Даже местные переводчики его стихов есть.

И я вспомнил строки из перевода Татьяны Иосифовны Бреславец:

Заодно рассказал ребятам историю «Посадника», командир которого хотел захватить остров Цусима. Вместе мы переходили от могилы к могиле, разбирая надписи на плитах.

— Посмотрите, как хорошо сохранилось надгробие отставного коллежского регистратора Филиппа Котлярского, скончавшегося 9 июня 1902 г. Как вы думаете, он приезжал сюда по делам или на лечение? А вот еще: «Здесь погребено тело губернского секретаря Димитрия Ивановича Волосевич. Скончался 31 марта 1899 года на 29 году своей жизни».

— Он был старше меня всего на шесть лет! — воскликнула Морико. — И смотрите, что приписано: «От горячо любящей жены и друга». — На этих словах Морико прижалась к Грише. — Представляю, какая была трагедия для нее!

Порой разобраться в надписях очень трудно: сырой морской воздух делает свое дело. Тем не менее слова на надгробии кочегара парохода «Аргунь» Франца Петерсона (умер 1 ноября 1902 г.) выглядят довольно отчетливо. Так же хорошо сохранился памятник машинисту броненосца «Пересвет» Феодору Домашеву, ушедшему из жизни 31 июля 1902 г. Кстати, хорошо видно, что металлические православные кресты на многих памятниках сделаны не очень давно и похожи друг на друга. А вот на могиле 37-летнего машиниста крейсера «Владимир Мономах» Игнатия Шаврина (умер 28 марта 1890) надгробного креста нет. Почему, интересно?

Во время Боксерского восстания в Китае в Нагасаки разместился полевой госпиталь. Отличным и храбрым служакой был 31-летний вахмистр Митрофан Пацан, кавалер двух орденов Георгия. Он скончался от ран 9 апреля 1901 г. Обелиск поставили его однополчане-казаки. Памятник получил повреждения от взрыва, и его перенесли на другое место, но и здесь он со временем повалился на землю. Зато надгробие матроса броненосца «Полтава» Тимофея Муравьева, скончавшегося 8 декабря 1902 г., выглядит очень хорошо, и надпись легко читается, хотя выцарапана на простом бетоне.

На две части распался памятник на могиле 25-летнего матроса клипера «Изумруд» Иона Рогозина (умер 26 августа 1872 г.). Рядом с ним обелиск 30-летнего стрелка-командора мореходной лодки «Отважный» Дмитрия Абрамова, умершего 17 марта 1893 г. Могилы моряков легендарных кораблей «Витязь» и «Гридень»… А сколько здесь похоронено «аскольдовцев»!

Остановившись у могилы поляка Болеслава Флоринского (Boleslaw Florenski), скончавшегося 10 мая 1903 г., обнаружил, что в моем списке захоронений этого имени нет. Да и сведений о нем тоже пока не найдено. В то время в Японии находилось немало польских революционеров, возможно, он был одним из них.

— Может, его перенесли сюда с другого кладбища? — высказал предположение Гриша.

Что ж, и это возможно. В хорошем состоянии памятник 38-летней Марии Ивановны Троицкой, умершей 1 июля 1898 г. На нем даже сохранился крест, но вделанная в него иконка пропала.

— А кто здесь лежит? — спросила Морико, показывая на высокий фундамент с площадкой, на котором стоят четыре четырехугольные колонны из дикого тесаного камня, увенчанные круглой каменной шляпой с нашлепкой. — Никакой таблички нет. Как же узнать?

Я заглянул в свой список: это оказалась одна из немногих, если не единственная офицерская могила на этом участке. Подпоручик корпуса инженер-механиков Николай Владыкин служил на шхуне «Ермак» и скончался 6 апреля 1877 г. на 29-м году жизни. На задней стенке памятника какой-то доброхот наклеил вместо надписи бумажную иконку. В Нагасаки часто останавливались пароходы Добровольного флота. Порой члены экипажей находили последний приют на этом берегу. К примеру, 28 января 1910 г. скончался матрос Арсентий Штукун. На его обелиске сохранилась четкая надпись «От товарищей-сослуживцев пароходов Добровольного флота «Орел» и «Киев». Видимо, в день похорон в Нагасаки стояли оба этих судна. Часто бывало, что по подписке деньги на похороны собирали со всех русских кораблей, находившихся в бухте. На Русском кладбище хоронили и иноверцев. Так, здесь есть могила 27-летнего матроса крейсера «Память Азова» Омзеле Мауголея, скончавшегося 21 декабря 1899 г. На его памятнике надпись на двух языках: русском и арабском.

Во время экскурсии Гриша и Морико ходили за мной, держась за руки, и зачарованно слушали объяснения. Напоследок мы присели на ступеньки первого уровня и оглядели уютное кладбище. Столетний дуб выдержал испытание времени, хотя наполовину сгнил, а может, и его разломил надвое какой-нибудь снаряд?

— Встретимся после обеда?

— Конечно…

Молодежь помчалась обедать или смотреть другие достопримечательности Нагасаки, а у меня имелся свой план: заглянуть в красивую каменную часовню Святого Николая Японского. Ее построили так, чтобы куполок с православным крестом можно было увидеть с рейда Нагасаки. Я уже несколько дней ходил вокруг часовни, заглядывая в щели, но все три входа в нее были заперты. В плане же отмечалось, что внутри находятся два захоронения, которые хотелось увидеть. Что ж, придется побеспокоить японцев из храма Госиндзи. Подстригающий траву мужчина в ответ на мой вопрос кивнул в сторону дома:

— Нажмите кнопку, и вам ответят.

Вышла симпатичная молодая японка. На просьбу открыть двери она понимающе кивнула и протянула небольшой ключик, на бирке которого было написано по-японски «Русское кладбище». На робкое возражение, что мне нужен другой ключ, от часовни, она вновь кивнула и кого-то позвала. Вскоре на пороге появилась пожилая женщина. Мягкая улыбка, интеллигентное лицо. Эта была вдова настоятеля Сонное Кидзу.

— О, вы знали моего покойного мужа?! А я тоже была в Советском Союзе, совершила путешествие из Ленинграда в Одессу, побывала на Кавказе. Мне очень понравилось…

На просьбу показать часовню собеседница огорченно сказала:

— Увы, ничем не могу помочь. Мы пытались открыть ее несколько раз, но двери так заржавели, что не поддаются.

Видя мое разочарованное лицо, она все же протянула ключ:

— Если хотите, пытайтесь сами…